Очарованная - Элизабет Лоуэлл

«Придет ли сегодня Саймон снова ко мне в спальню? Или Я буду каждую ночь вздрагивать от ужаса, ожидая, что он подкрадется к моей постели, стащит с меня платье и будет насиловать меня, пока я не истеку кровью?»

Ариана поежилась, с трудом переводя дух.

«Как жаль, что дети не появляются от поцелуев».

Пальцы ее сбились с такта, когда она вспомнила сдержанные и нежные прикосновения губ Саймона к своим губам.

Если Саймон и помнил их поцелуй, по его отношению к супруге этого не было заметно. Со времени их последнего объяснения наутро после свадебной ночи он держался с ней холодно, подчеркнуто любезно.

«Вот и прекрасно, мне ничего от него больше и не нужно».

Но это была ложь, отрицать которую не имело смысла.

До сего дня, однако, это была правда, и Ариана это тоже знала.

Ей нравились поцелуи Саймона, его ласковые и нежные прикосновения, его улыбка. Но ей совсем не нужна была его страсть, которая вспыхивала в его крови, подобно молнии в грозу, отчего его глаза становились бездонными и мерцающими. Ее пугала мужская сила, которая так легко одолевала ее, и собственная беспомощность. Ей была глубоко противна сама мысль о том, что ее тело используют только как сосуд для мужского семени.

«Будь осторожна, заигрывая со мной, иначе я пошлю ко всем чертям твои девические страхи и силой возьму то, что дали мне Бог и король».

— Леди, вы слышите? — прозвенел голосок Бланш.

Ариана, очнувшись, взмахнула длинными ресницами: похоже, служанка уже несколько раз окликала ее.

— Что, Бланш? — спросила она.

— Вам нравится ваша прическа?

— Да, конечно.

С недовольной гримасой Бланш отложила гребень: ее хозяйка едва взглянула на свое отражение в зеркале из медного листа.

— Ах, будь у меня ваши лицо да фигура, — заявила Бланш, — уж я бы не стала запираться в своей комнате, как монашка в келье.

— Так давай обменяемся телами, — усмехнувшись, предложила Ариана, — как лорд Эрик со своим волкодавом. Говорят, они это делают каждое полнолуние.

Бланш вздрогнула и торопливо перекрестилась.

— Не будь такой гусыней, — насмешливо произнесла Ариана. — Лорд Эрик был к нам очень добр.

— Да, сатана, говорят, тоже может обольстить.

— Сатана, да будет тебе известно, не носит на груди крест, как истинно верующий.

— А лорд Эрик?

— Он носит.

Бланш недоверчиво покачала головой.

— Спроси у местного священника, если мне не веришь, — сказала Ариана.

Ее голос звучал отрывисто, как и стаккато, извлеченное ею из струн арфы.

— Вам снова подать завтрак в спальню? — заботливо осведомилась Бланш.

Ариана уже готова была согласиться, но вдруг ею овладело странное беспокойство: она поняла, что смертельно устала от своего добровольного заточения — жизнь замка проходила мимо. Она встала и крепко прижала к себе арфу.

— Нет, — твердо произнесла она. — Я буду завтракать в большом зале.

Светло-голубые глаза Бланш распахнулись от изумления, но тем не менее она смиренно обронила:

— Как вам угодно, миледи.

Ариана направилась было к двери, но потом неожиданно остановилась, отложила арфу и принялась нетерпеливо расшнуровывать платье, которое надела в этот день к завтраку. Розовато-лиловая отделка на рукавах и подоле платья почему-то ее больше не привлекала.

— Подай мне мое свадебное платье, — сказала она.

— Это? Почему?

— Оно мне нравится больше.

Хмуро покосившись на свою взбалмошную хозяйку, Бланш открыла сундук с нарядами Арианы — в нем лежало всего несколько платьев, которые та привезла с собой из Блэкторна.

— Какая странная и грубая ткань, — пробормотала служанка.

Она держала платье на вытянутых руках, чтобы поскорее передать его своей госпоже.

— Грубая? Да что ты такое говоришь? — удивленно спросила Ариана.

— Полотно кажется легким и мягким, как облачко, а на ощупь — жесткое, что твой чертополох. И как только вы терпите, когда оно вам трет кожу. Даже ради того, чтоб угодить этим Посвященным, я бы на это не пошла.

Ариана недоуменно воззрилась на служанку.

— Жесткое? — недоверчиво переспросила она. — Но почему ты так решила? Платье ведь мягче гусиного пуха.

— Хоть и как пух, а все равно противное, — упрямо пробормотала Бланш.

Она осторожно держала темно-лиловое платье, по которому переливалась серебряная вышивка, как молния, сверкающая среди аметистовой бури. С плохо скрываемым нетерпением Бланш ждала, когда Ариана наконец возьмет у нее платье.

На этот раз Бланш не настаивала, чтобы Ариана позволила ей затянуть на себе платье. Да помощь была и не нужна: платье зашнуровывалось на диво легко — Ариана только слегка касалась его пальцами.

Это чудесное обстоятельство делало дар Серены еще более привлекательным в глазах Арианы: ей не нужно было терпеть при одевании прикосновения чужих рук. На ткани к тому же совсем не оставалось пятен.

— Удивительно, какая тонкая работа, — задумчиво сказала Ариана, пробегая кончиками пальцев по ткани платья. — Нити такие тонкие, что я едва могу различить их.

— То же говорят и про самый дорогой шелк.

— Нет. Мой отец скупил много шелков у рыцарей, вернувшихся из сарацинских земель, да только те одежды совсем не такие. А это платье соткано золотыми руками.

Однако, продолжая поглаживать ткань, Ариана с уже привычной осторожностью старалась не смотреть в ее глубину, где переплелись отблески света и тени. Достаточно было уже и того, что она никак не могла забыть поцелуй Саймона. И ей совсем не хотелось сейчас вновь увидеть женщину, выгнувшуюся, как тугой лук, под ласками воина. И без того покой ее души был нарушен.

Ариана взяла арфу в руки и вышла из комнаты. Платье шуршало и нежно обвивалось вокруг ее колен и лодыжек, пока она направлялась по коридору в большой зал. Замок был полон снующих туда-сюда слуг — они громко обсуждали первый солнечный день после страшной бури и проделки хитрюги свиньи, которая опять ускользнула из загона Этелрода.

В очаге большого зала плясали золотые язычки пламени. Саймон и Доминик расположились тут же, у огня. Серый кот по прозвищу Его величество Лентяй облюбовал себе место на шее у Саймона и свисал с нее, как грозовое облако. Кожаные рукавицы для соколиной охоты лежали тут же на столе. Саймон и Доминик о чем-то оживленно беседовали: судя по их плавным жестам, они обсуждали охоту на уток, попутно расхваливая достоинства своих соколов.

Когда Ариана вошла в зал, Саймон вежливо кивнул ей, но не сделал никакой попытки подойти к своей супруге.

Ариана почувствовала облегчение и… разочарование. Даже себе самой она боялась признаться, что надеялась перемолвиться с ним хотя бы словечком.