Безрассудная леди - Сэнди Хингстон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Графиня подошла к Татьяне и поцеловала в щеку.
— Тебе следует хорошо выспаться, дорогая. Завтра утром мы должны быть у портнихи — у нас примерка твоего платья для ужина у Принни.
Стоявший все это время поодаль Смитерс откашлялся.
— Будут еще какие-нибудь приказания, мисс?
— Никаких. — Татьяна даже не повернула головы. — Поднос отнесет вниз Каррутерс.
Он поморгал глазами.
— Мне показалось, что Каррутерс больше здесь не работает.
— Значит, ты ошибся.
— Слушаюсь мисс!
Смитерс, недовольно бурча что-то себе под нос, вышел, а Татьяна спокойно и с аппетитом поужинала лососиной, печеным картофелем «дюшес» и зеленым салатом. Спать ей не хотелось, и она — в халате и шлепанцах — спустилась в Желтую гостиную, чтобы поискать на полках книгу для чтения на ночь.
Двери были открыты. В настенных бра горели свечи в ожидании возвращения графини. Татьяна не спеша разглядывала книги и наконец остановилась на толстом, многообещающем романе мисс Эджуорт.
— Так вот каков ваш выбор… — раздался позади голос, заставивший ее вздрогнуть. Оглянувшись, она увидела в полутемном углу комнаты Лукаса Стратмира, сидевшего за шахматной доской, рядом с которой стояла початая бутылка.
— Следовало бы предупредить, что вы находитесь здесь! — Татьяна смутилась, представив, что он давно сидит здесь и исподтишка наблюдает за ней.
Лукас рассмеялся и поманил ее пальцем.
— Ну-ка показывайте, что там у вас в руке? О, весьма забавное сочинение… А почему вы отвергли «Гордость и предрассудки»?
— Она… очень длинная. Но мне понравилась концовка, — храбро добавила Татьяна. — Хотя мистер Дарси и мисс Беннет были надолго разлучены всякими обстоятельствами, он вопреки всем препятствиям поступил так, как положено настоящему джентльмену.
— Это возможно лишь в романс. В жизни ни один мужчина с пятнадцатью тысячами дохода в год не женится на девушке, семья которой покрыла себя позором.
Татьяна покраснела, но, к ее счастью, благодаря полумраку, стоявшему в комнате, Лукас ничего не заметил.
— Деньги для вас превыше всего, не так ли? Имея многие тысячи, вы считаете каждый пенс…
— Неужели я кажусь таким скаредным?
— Кажетесь, но… я ведь не все знаю. Ваша матушка рассказала мне нынче утром об убийстве лорда Иннисфорда, — тихо сказала Татьяна.
В полутьме было трудно разглядеть выражение его глаз.
— Вот как? Надеюсь, она рассказала также, какую роль во всем этом сыграл ее драгоценный Принни? — Татьяна кивнула. — В таком случае вы, наверное, стали считать меня еще большим грубияном, чем до сих пор.
— Напротив, ваше поведение в этом деле было безупречным.
— Мне следовало бы тогда всех их разоблачить, — с горечью сказал Лукас.
— Боюсь, вы едва смогли бы чего-нибудь этим добиться, зато угодили бы в тюрьму, а так вам удалось по крайней мере спасти репутацию леди Иннисфорд.
— Не уверен, стоило ли это делать, — Далси не раз говорила о ней самые нелестные вещи… Теперь я и сам вижу, что за спутников она себе выбирает.
— Она поступила бы разумнее, если бы предпочла вас лорду Иннисфорду.
Лукас вздохнул:
— В то время я даже и не мечтал об этом.
— Вы были тогда очень молоды, — сказала Татьяна.
— Старше, чем вы сейчас. Однако вам не вскружили голову все эти разодетые в пух и прах франты, которые вас окружают. Интересно, каким вы представляете себе своего мужа?
— Я должна любить его… больше, чем любила Петра.
— Вы думаете, это возможно?
Она отвела взгляд.
— По крайней мере я надеюсь на это.
— Видите, какая между нами большая разница. Я, например, не могу себе представить, чтобы страсть, которую я некогда испытывал к Джиллиан, сочеталась хотя бы в какой-то степени со здравым смыслом. — Он поморщился. — Разве что речь пойдет о такой девице, как Сельма Борнмут.
— Она не подоходит вам. Но есть и другие девушки. — Татьяна опустила глаза.
— Что правда, то правда. Каждый сезон в свете появляются плоды нового урожая. Однако мне почему-то кажется, что они все на одно лицо. — Лукас нахмурился и взглянул на шахматную доску. — Мисс Гримальди, играете ли вы в эту дьявольскую игру?
— Играю, но плохо.
— Тем не менее скажите, что вы думаете о затруднительном положении, в котором оказалась белая королева?
Татьяна подошла к нему и окинула взглядом фигуры на доске.
— Но это вы ее поставили в тяжелое положение.
— Я хотел ее защитить.
— Придется пожертвовать пешкой.
— Вы попали в самую точку. Моя беда в том, что в шахматах, да и в жизни, я больше не могу рисковать — даже простой пешкой. Именно по этой причине я не поехал нынче вечером играть в карты к майору Торнтону и остался дома. Поразмыслив, я побоялся, что ставки могут оказаться слишком высоки.
— Тем не менее вы пошли на большой риск, поехав в Россию разыскивать меня.
— Вот именно. И к чему это меня привело?
Татьяна скорчила недовольную гримасу.
— Да уж. Даже в Брайтон приехали, хотя знали, что дадите пищу для разговоров.
— Я ожидал, что выйдет гораздо хуже, — откровенно признался он. — Вы были правы — в Англии в наши дни деньги и титул оправдывают все, что угодно. А вы, наверное, не сомневались в том, что станете сенсацией сезона? Что заставило вас так настойчиво стремиться к цели?
— Наверное, — медленно сказала Татьяна, — у меня просто не было выбора.
Лукас снова рассмеялся, на сей раз не так громко.
— В этом вы правы. А теперь мне надо подумать. — Лукас взглянул на шахматную доску. — Попробую последовать вашему совету, — сказал он, делая ход черным слоном и теряя оказавшуюся под угрозой пешку. — И какое преимущество это дает мне?
— Ходите ладьей, вот так…
— Боже мой, вы ее ставите под удар!
— Вовсе нет. Король отвечает таким образом…
— А потом? — Он, замолчав, улыбнулся. — Понимаю. Белый конь…
— И шах черному королю.
— Все это благодаря потере единственной пешки! — Лукас взглянул на нее. — Однако вы обманули меня, кузина, так как на самом деле отлично играете в шахматы. — Он выдвинул ногой стоявший напротив стул. — Садитесь и давайте играть.
— Не думаю, что это хорошая идея… — Татьяна с опаской взглянула на дверь, ожидая увидеть Смитерса или вернувшуюся графиню, и плотнее сдвинула полы пеньюара. — Я почти раздета.
— Что за жизнь без капельки риска? — воскликнул Лукас и, заметив, что Татьяна по-прежнему пребывает в нерешительности, добавил: — Ну, пожалуйста!
— Ладно. Только одну игру, и только если вы включите лампы…
Около половины третьего ночи, когда возвратилась графиня, они все еще играли и не сразу заметили ее появление. Две головы — темноволосая и светловолосая — склонились над черно-белой шахматной доской.