Корабль призраков - Виктория Платова

Я судорожно повернула ключ в замке, и в ту же минуту дверь распахнулась.

На пороге стоял Сокольников. На него жалко было смотреть: перекошенное, красное лицо, капли пота на висках, глухое отчаяние в самой глубине глаз.

– Что случилось, Валерий Адамович?! – испуганно спросила я.

– Где она? – Сокольников резко отодвинул меня, смел с порога и углубился в каюту. – Где эта маленькая дрянь?! Где вы ее прячете?!

– Кого?

– Ларису! – Он уже перевернул постель, встал на четвереньки и теперь заглядывал под кровать.

– Ларису? – Я не верила своим ушам. – А разве она не с вами? Вы же собрались улетать…

– Вылезай, дрянная девчонка! – Банкир не стеснялся в выражениях.

– Здесь никого нет.

Он не поверил мне, пока не перерыл всю каюту.

А, перерыв, бессильно опустился на стул. Я налила ему воды.

– Ну, убедились?

– Где она?

– Я не знаю. Я не слежу за вашей дочерью…

– Врете!

– Как вы смеете так со мной разговаривать? – Я почувствовала глухую неприязнь к банкиру и в то же время испытала мелкое девчоночье торжество.

– Смею! Вы… Вы наверняка покрываете эту маленькую дрянь…

– Вашу дочь? – уточнила я.

– Мою дочь, самую дрянную девчонку, которую я только знал.

– Успокойтесь, Валерий Адамович, – мягко посоветовала я.

– Успокоиться? – Он горько улыбнулся:

– Вещи стоят на палубе, вертолет уже висит над нами десять минут. А ее нет…

– Валерьянки? – спросила я.

– Оставьте свои замашки сиделки дома престарелых, – не очень-то он был вежлив.

Поздравляю, Ева: старая дева, сиделка в богадельне, – интересно, кем еще они тебя посчитают? Я вытащила маленькую бутылочку настойки, которую дозированно принимал Вадик. Она называлась “Алтайская” и била в голову как реактивный снаряд. Вам, господин банкир, в вашем состоянии полагается двойная доза.

– Выпейте, – мягко сказала я.

– Что это?

– Жидкость, которая вас отрезвит. Пейте. Сокольников опрокинул настойку и даже поперхнулся.

– Крепкая.

– Что есть, то есть. А теперь давайте все по порядку.

– Вы действительно не знаете, где Карпик?

– Ни малейшего понятия. А что произошло?

– Мы собрались. Все было нормально. И Карпик успокоилась. Не устраивала истерик по поводу того, что хочет остаться… Господи, я совсем не знаю свою дочь…

А надо бы, подумала я про себя, надо бы знать, что это маленькое нежное чудовище в конечном итоге поступает так, как считает нужным.

– Налейте мне еще, пожалуйста, – тихим голосом попросил банкир.

Я плеснула в стакан Сокольникова еще немного жидкости и подумала о том, что Вадик за такую самодеятельность пришпилит меня к картине “Потерпевшие кораблекрушение”. Банкир проглотил сорокапятиградусную настойку как воду и нервно продолжил:

– Она сама сложила вещи. Была такой милой. Сидела в уголке. А потом сказала, что забыла оставить вам телефон.

– Лариса действительно забыла оставить мне телефон, – подтвердила я. – Правда, теперь я склоняюсь к тому, что она не забыла. Карпик сделала это специально. Она с самого начала решила остаться.

– Это невозможно, – сказал банкир. – Мы улетаем.

– Судя по всему, она думает по-другому.

– Мне плевать, что она думает.

– Валерий Адамович, почему вы так хотите лететь? – спросила я и тут же пожалела, что сделала это. Мне показалось, что в глазах банкира мелькнул страх.

– Мне не нравится здесь.

– Вот как? И как давно не нравится?

– С тех пор как появился труп…

– С которым вы летите одним чартерным рейсом, простите за цинизм.

Несколько долгих секунд банкир молчал. А потом сказал тихим, размягченным от выпитого голосом:

– Знаете, почему я занимаю сейчас то положение, которое занимаю?

– Устранили всех конкурентов.

– Не нравится мне ваш юмор, Ева, – вздрогнул банкир. – Нет, все гораздо проще и совершенно бескровно. У меня отличный нюх.

Кажется, я уже слышала про нюх. И не так давно.

– Называйте это нюхом, интуицией, как хотите… Но я чую, что здесь что-то не так.

– Конечно. – Я постаралась держать себя в руках. – Устроители круиза обещали вам острые ощущения. Может быть, они начались чуть раньше, чем это было запланировано…

– Это не связано с круизом… Большая беда, вот как это называется.

– Что ж. У меня замашки сиделки, а у вас – слушателя школы практической магии.

– В любом случае, я не хочу здесь оставаться.

– Похоже, что решаете не вы.

– Я найду эту дрянь… Мы все равно не останемся.

– Похоже, что ваша дочь такая же решительная, как и вы.

– Вы правда не знаете, где она?

– Я правда не знаю, где она. Сокольников поднялся:

– Что ж, пойду ее искать.

– Не хочу разочаровывать вас, Валерий Адамович. Насколько хорошо вы знаете корабль? Банкир пожал плечами.

– Здесь масса потаенных уголков. А уголков, в которых может спрятаться тринадцатилетняя девочка, – еще больше. Вы ничего не сможете сделать. Когда улетает вертолет?

– Они дали мне пятнадцать минут, – хмуро сказал Сокольников. Максимум – двадцать. Сейчас уже меньше.

Я приподняла брови и иронически улыбнулась:

– И вы надеетесь уложиться в эти сроки? Думаю, вам придется остаться. Скорбное безмолвие тюленей еще не наступило.

Он внимательно посмотрел на меня. Так, как будто видел впервые. И впервые за все время пребывания на “Эскалибуре” меня так откровенно оценивали.

– Вы необычный человек, Ева. Недаром Карпик так к вам привязалась. Жаль, что у нас не было времени познакомиться поближе.

– У нас еще будет время, – боже мой, неужели это говоришь ты. Ева? Откуда такое кокетство в голосе?.. Тьфу, глаза бы мои не глядели…

– Да-да. – Сокольников достал пухлый бумажник и, вынув из него визитную карточку, протянул ее мне:

– Позвоните нам. Карпик будет рада, я думаю.

– Надеюсь увидеться с вами за ужином, – кротко сказала я, и лицо Сокольникова снова исказила гримаса.

Когда он прикрыл за собой дверь, я уже знала, что он никуда не улетит. Ай да Карпик, устроила папашке райскую жизнь!.. Почему же он все-таки так рвется улететь? Я машинально допила настойку и тут же была застигнута Вадиком на месте преступления. Он ворвался в каюту с видом оскорбленной невинности.

– Ну, что за дела, Ева?

– В каком смысле?

– Долблюсь, как дурак, каждые полчаса, а ты не открываешь…

– Прости, я была не одна, – сказала я первое, что пришло в голову.

– Не одна? – Вадик с сомнением посмотрел на меня.

– А что? Опровергаю свою репутацию старой девы.

– Да ты ее даже через суд не оспоришь! – Вадик был настроен воинственно. Я же постаралась не замечать его тона.

– Ну, как прошли соревнования по пинг-понгу?

– Что, надула меня? Выкинула, как щенка?.. А я купился, идиот! Кстати, забыл тебе сказать, что ты сука.

– Теперь вспомнил?

– Теперь вспомнил. Ты – сука. Зачем только нужно было врать про этот хренов пинг-понг?!

– Прости, пожалуйста. – Я робко подошла к Вадику и поцеловала его в безвольный всепрощающий подбородок. – Я же говорила тебе, что была не одна.

– Мы тоже были не одни. Пока ты тут кувыркалась. Во что мне не очень-то верится… У нас появился вертолет.

– Я слышу. Никто не прилетел?

– В смысле?

– В смысле ведения следствия.

– Следствия? – Вадик озадачился.

– Ну да. Все-таки погиб человек.

– Да нет, никого не было. Дело-то в общем ясное… Капитан передал документы, пленку приложил, заключения, которые наши доморощенные деятели стряпали…

– Странно, почему никто не прилетел? Они же должны осмотреть все на месте.

– Есть у них участковый, да сейчас в запое, жена пятого родила. Во всяком случае, капитан так сказал. Как они здесь размножаются, просто непонятно, – в голосе Вадика послышались миссионерские нотки. – Ты же сама видела, какой здесь медвежий угол, тьмутаракань. Ближайший цивилизованный полицейский участок, видимо, на Аляске… Или на острове Хоккайдо.

– Да. Эти люди совершенно безумны. Платить такие деньги за сомнительные удовольствия…

– Вот она, логика старой девы, – снова ущучил меня Вадик. – Запомни, сомнительные удовольствия всегда стоят гораздо дороже. Вот те же японцы, например. Ты знаешь, какой у них самый дорогой тур? Самый дорогой и самый популярный?

– Понятия не имею. Монте-Карло, что ли?

– Американская тюрьма.

– ??

– Представь себе. Бывшая американская тюрьма в каком-то из южных штатов. Находящаяся в полной исправности. Так вот, японцы платят бешеные деньги только за то, чтобы просидеть там месяц в качестве заключенных. В условиях, максимально приближенных к действительности. С тараканами и карцером. А самые большие бабки дерут за пребывание в камере смертников.