Серпантин - Александр Мильштейн

- Что доказал?

- А то, что котлета уже как минимум один раз подавалась к столу.

- И для этого он облучил желудки всех отдыхающих?

- А ты как думала, истина важнее... Ну, на самом деле, это были какие-то безобидные изотопы...

- А ты и так докопался, умница ты наша...

- Дедуктивный метод! Слушай, но как же здесь всё... Одно к одному... Эти картины, этот концерт-майстер, это кафе, эта рыба, эта... Послушайте, милая, - перехватил Доплер официантку, - замените мне, пожалуйста, вот это. Рыба тухлая.

Официантка хотела было возразить, но Доплер привёл аргумент, который только что опробовал на Лене, и официантка сразу перестала возражать. Произнесла бесстрастное "извините", взяла тарелку и исчезла в двери, которая вела на кухню. Доплер торжествующе посмотрел на девочку... И понял, что сцена не вызвала у неё никаких положительных эмоций.

"Недолго музыка играла, - подумал он, - пока что она не хочет меня отравить, но если она так не рада, что мне удалось избежать травли... То что-то всё-таки пробежало между нами... Или кто? Если кошка, то пробежало... Надо срочно чем-то задобрить..."

"Но не есть же специально для неё тухлую рыбу? Гаутама съел в гостях какую-то дрянь, хотя и знал, что ест дрянь... Только чтобы не обидеть хозяина... Отравился и помер".

"Не присягал я косому Будде!..."

Он попробовал перевести разговор на другую тему. Но Лена не поддержала, и Доплер теперь просто молча сидел с потухшим взором, вертя в руке вилку. Он подумал, а чего это он, собственно говоря, должен второй уже день кряду придерживать свой язык? Насильно мил не будешь.

- Простите, вы случайно не Пётр Доплер? - спросил материализовавшийся прямо перед столиком человек... Тот самый, за которым они наблюдали несколько дней назад в другом кафе, от нечего делать... А теперь, значит, и он их узнал... Почему не позавчера, не сразу? Впрочем, Доплер помнил, как этот шкаф тогда на всё смотрел - сквозь...

- Да, - сказал Доплер, - это я. А что такое?

- Да ничего, - сказал шкаф, - я, понимаете... А можно я к вам сяду?

Доплер хотел было спросить, с какой это стати... Но подумал, что факт узнавания в такой момент будет полезен... Пусть эта девчонка ещё раз вспомнит, с кем она сюда пришлёпала в своих вьетнамках... До сих пор на море это был второй случай...

- Я, во-первых, страшно рад, что вас вижу живьём...

- А что, уже был некролог? - усмехнулся Доплер. - Я, правда, несколько дней не читал газеты...

- Да нет, - сказал человек, - не в том дело. Я имел в виду - не на экране, а в жизни...

- Ах, вот оно что...

- Разрешите, я представлюсь. Леонид Манко, генеральный директор холдинга "Караван".

- Очень приятно, господин генеральный директор. А это вот Лена.

- Мне тоже очень приятно, - кивнула Лена, - вы что, видели Доплера в игровом кино? Или вы имеете в виду одно из этих интервью...

- Вы даже не знаете, что...

- Знаю, знаю, - перебила она, - просто я думала, что Доплер всегда был за кадром... Доплер, ты ведь у нас режисссёр?

- Так точно, - кивнул Доплер, - я кадровый режиссёр.

- Да вы что, не видели? Он же сам играл...

- Доплер, ты играл?

- Ну, иногда. Когда кто-то из актёров уходил в запой. Приходилось подменять, а что прикажете делать...

- Дело в том, - сказал Манко, - что когда я вас сейчас увидел... Мне показалось, что я попал внутрь фильма...

Доплер и Лена многозначительно переглянулись.

- Что, уже было такое? - спросил Манко.

- Вот, - сказал Доплер Лене, - это должно тебе помочь понять, что такое suture.

- Нет, Доплер, уж прости, но это для меня слишком сложная материя...

- Но она сейчас была вывернута перед тобой наизнанку!... И "шов", который имел в виду Лакан, здесь уже предстаёт... А что это ты так на меня смотришь? - он вдруг увидел в её глазах откровенную насмешку.

- Да ничего... Говорю тебе - мне это непонятно, хоть с лицевой стороны, хоть с изнанки...

- Вы знаете, - повернулся к ним Манко, услав официантку с перечнем всех своих пожеланий, - я как вас увидел... Это странное такое чувство, особенно, если б вы знали, как меня в последние дни плющит...

- А как? - спросила Лена.

- Нет, об этом я не хочу говорить... Я лучше о другом... Это ощущение, когда я вас здесь увидел - я уже однажды испытывал... Когда встретил Макдауэлла...

- Здесь? - удивился Доплер.

- Не-а. В Нью-Йорке. Я был там по делам. Ехал в метро, точнее, шёл по перрону, а навстречу мне Макдауэлл, в таком буклированном пиджаке... Я, как с ним глазами встретился... Мне показалось, что я в кино! У меня и так эта мысль мелькала, потому что Манхэттен в стольких фильмах видел, что когда по нему ногами ходишь, кажется, что вокруг декорации... Тут "Уолл-стрит", там "Запах женщины", каждый угол на экране видел сто раз... Но последней каплей был Малкольм Макдауэлл... Вы меня понимаете?

- Конечно, - сказал Доплер.

- Так и это ещё не всё... Я потом своего детского приятеля встретил... Вот так вот случайно, на улице. Он хоть и не актёр, но от этого чувство, что вокруг - кино, ещё больше усилилось. Потому что случайно встретить на улице одноклассника в этаком муравейнике... А он, как узнал, что я завтра назад лечу, такое ляпнул, что я его чуть там же не убил.

- Что же он сказал?

- Он сказал, что если бы ему завтра надо было лететь назад, он бы повесился. Ну, прикинь? - обратился он к Лене, которая охнула. - Я тогда ещё не встал на ноги, как сейчас, деньги водились иногда, но смешные... Да ну, какие деньги, деньжата... И всё равно мне хотелось назад, домой, и никакого желания там оставаться...

- Что, совсем не понравилось? - полюбопытствовала Лена.

- Ну так, посмотреть... Как в кино себя чувствуешь, я уже сказал... Но нельзя же всё время быть в кино... Хочется вернуться в зал, да?

- А зачем? К кока-коле, к поп-корну? - насмешливо сказала Лена.

- А? - сказал Манко. - Я не расслышал.. Ну, я не хочу сейчас разводить эту бодягу про корни... Просто дома я - это я... Так у всех, я думаю... Согласны со мной?

- Согласен, - сказал Доплер, - хотя у меня это не совсем так... Вам легче, молодой человек. Вы это сделали в Нью-Йорке, значит теперь можете всюду.

- Вы даже не представляете, как он вас понимает, - доверительно сказала Лена.

- Серьёзно? - сказал Манко. - Мне приятно... А вообще, было странное стечение обстоятельств, я вам сейчас тогда всё расскажу... Славу - которого я встретил - я не тронул, пугнул только... Я ему говорю: "Раз ты считаешь, что это равносильно смерти..." Он сразу перепугался: "Это для меня, только для меня..." "А чем я хуже тебя? Нет, ты это так сказал, что получилось, что не только для тебя, а для всех... Так что, брат, умри ты сегодня, а я завтра..." Ну, напугал его немного, он же отвык... Вешать на ближайшем столбе я его не стал, даже пригласил "на дринк", да? Прилетел я домой, с женой встретился, ну, всё как следует, после разлуки... Потом она уснула, а мне чё-то не спалось, перемена временных поясов, когда в Америку прилетел, сразу стал спать по-тамошнему, странно даже... А когда назад, не спалось... Всё наоборот то есть... Я пошёл на кухню, захватив с собой книгу... Знаете какую? "Идиота" Фёдора Михайловича. Да потому что... В самолёте соседка по креслам затеяла со мной беседу... Лететь долго, скука - не тётка... То есть она всё прочла, что у неё с собой было, и стала ко мне с разговорами лезть... До этого как бы случайно попыталась пристегнуть меня к себе ремнём безопасности... Я решил, что лучше уж поговорить, хотя спать хотелось... И там что-то она навернула из "Идиота", про возвращение на родину... "Ах, вы не читали? Ну как же, как же..." В общем, честно взял с полки Достоевского, пошёл на кухню, поставил чайник, сел, читаю... Странное такое состояние, одной ногой я ещё в Америке, но уже дотянулся до жены, подбросил ей... Она теперь спит, а я на кухне, читаю Достоевского, всё чин-чинарём... Я сам себе нравлюсь в этот момент, и в то же время чувствую, что что-то не то... А что, не пойму... И снова читаю... И долго я так на кухне сидел, про чайник забыл... Тут открывается дверь, входит жена, сонная такая, глаза потирает, говорит: "Газом пахнет. Очень сильно..." А у меня нос был заложен, протянуло на океане, гулял там без шапки и шевелюры, я тогда стригся налысо... Я говорю: "Да я вроде ничего не слышу..." Она смотрит на плитку, я вслед за ней, вижу чайник и до меня доходит... Я же повернул ручку на полную... И спичку не зажёг... Привык, что там, в Америке, плитка в гостинице - я в дешёвой такой жил, бабок не было на нормальную, готовил себе всякую простую еду, и плитка там не требовала спички... Ручку поворачиваешь, и она сама зажигается, видно, чиркает там что-то у неё внутри автоматически... Газа я напустил в кухню столько, что если бы не жена, я бы точно угорел. А мог и сигарету зажечь, взорвал бы весь дом на хер... Вот и было бы кино, да?

- Нет, - сказала Лена, - другой жанр. "Смерть с Идиотом" - это опера.

- Если ты имеешь в виду Шнитке, то "Жизнь с..." - сказал Доплер.

- Так вот, - хохотнул Манко, вздымая в воздух рюмку, - давайте знаете за что? За то, чтобы всегда было это "чуть-чуть"! То самое, которое не считается!