Угасание - Лиза Смедман

— Доверие, — снова пробормотала она.

Она увидела позади Фелиани жрицу, убившую тролля. Женщина заглянула вниз, улыбнулась, потом отошла и стала не видна Халисстре.

В голове дроу мелькали мысли, быстрые, как вспышки молний. Она может очаровать Фелиани с помощью магии баэ'квешел, чтобы та сбросила ей веревку, потом оглушить остальных жриц Эйлистри пронзительным звуком и бежать. Но за каждой подобной вспышкой воодушевления тянулись сомнения, тревожные, как далекие раскаты грома.

Действительно ли она хочет бежать, или в данной ею клятве было зерно истины? Ее тянуло в Верхний Мир, хотя причины этого она не могла бы внятно объяснить ни Рилду, ни себе. Но теперь она начинала понимать. Халисстра всегда полагала, что предательство и себялюбие — неотъемлемые свойства дроу, но сейчас ей открылось, что может быть и иначе.

Дроу, живущие на поверхности, не просто доверяли друг другу, они также хотели распространить свое доверие и на нее. Даже зная, что она убила одну из их жриц и может сделать то же самое с каждым из них. Их вера в то, что она способна искупить свою вину, была сильна, хотя и основывалась всего лишь на словах умирающей Сейилл.

А может, не только?

Откуда-то сверху донесся голос флейты, несколько негромких напевных нот. Они напомнили Халисстре звуки, которые издавал меч Сейилл во время схватки со стиргами. И о той единственной протяжной ноте, от которой эти твари попадали тогда с неба. Присутствовала ли в этом магия Эйлистри? Может быть, уже тогда богиня была благосклонна к Халисстре?

Фелиани терпеливо ждала, все еще протягивая к ней руки, пока Халисстра боролась с сомнениями. Все тело эльфийской жрицы отливало серебром. Волосы ее казались живыми от искрящихся в них звезд, улыбка сияла, точно серп полумесяца. Богиня вошла в девушку и преобразила ее. Она взирала на Халисстру с материнской любовью, убеждая принять эту любовь.

Трепеща, Халисстра протянула руки к небу, точно как фигуры, нарисованные на стенах пещеры.

— Я согласна, Эйлистри, — вымолвила Халисстра. — Я буду служить тебе.

Она почувствовала, как по ее щеке ползет слеза, и сердито сказала себе, что это просто капля дождя с папоротников наверху, потом поняла, что это не важно.

Фелиани тоже плакала.

Эльфийка запела, и Халисстра ощутила, как тело ее становится легче. Каменный пол под ее ногами вдруг провалился, и она поплыла вверх, влекомая заклинанием Фелиани. Отверстие в потолке, обрамленное бахромой папоротников, казалось слишком узким, чтобы проскочить в него, и Халисстра крепко обхватила себя руками за плечи, сжалась, чтобы сделаться меньше. Когда она пролетала через отверстие, мокрые листья щекотали ее лицо, заставляя закрыть глаза. Тело ее проскользнуло сквозь заросли и показалось из пещеры, и дроу почувствовала прикосновение множества рук, направляющих ее. Все жрицы собрались возле отверстия, помогая ей выбраться из пещеры, они обнимали ее и пели.

Выбирайся из тьмы, поднимайся на свет…

Открыв глаза, Халисстра посмотрела в небо и увидела полную луну в разрыве облаков. Лицо богини улыбалось ей сверху, плача дождевыми каплями от счастья.

— Эйлистри! — вскричала Халисстра. — Я твоя!

— Богиня раскрывает тебе свои объятия, — прошептала ей на ухо Фелиани. — Теперь ты должна подготовиться к испытанию, которое она назначит тебе.

Рилд озадаченно нахмурился, разглядывая отпечатки в грязи. Он по-прежнему шел по следу зверя — в этом он был уверен, — но только след этот вдруг изменился. В одном месте, где существо останавливалось, он был похож скорее на отпечатки босых ног дроу, но с глубокими дырками в земле перед каждым пальцем, должно быть отметинами когтей. Они напомнили Рилду, по крайней мере отчасти, отпечатки ног орка, но начиная с этого места след стал и вовсе странным. Существо поднялось и зашагало на двух ногах, а не на четырех. Однако след все же был похож скорее на размашистую трусцу четвероногого.

Сжимая в руке короткий меч, Рилд пошел дальше. Зверь пытался запутать возможного охотника, петляя по скалам и оврагам, брел вверх по ручью, но Рилд без труда двигался за ним. Он привык выслеживать врагов на голых камнях пещер и туннелей. Грязь, пусть и раскисшая, делала подобное занятие просто детской забавой.

В конце концов, он заметил в чащобе домишко из грубо обтесанных бревен. Хижина накренилась, словно собираясь вот-вот рассыпаться. Покосившаяся дверь висела на единственной ржавой петле, крыша густо поросла мхом, а местами по ней расползлись побеги каких-то более крупных лиственных наземных растений. Поленница, сложенная некогда у одной из стен, рассыпалась по земле, дрова покрылись пятнами плесени, а дыра в крыше строения отмечала место, где некогда была дымовая труба. Землю вокруг усеивали осколки битых бутылок и ржавые кастрюли, явно растащенные когда-то давно некими воришками, и хижина выглядела совершенно заброшенной.

Но внутри ее что-то двигалось.

Рилд запахнул пивафви и, прячась за деревьями, подкрался поближе. Он почувствовал под ногой что-то мягкое, и в нос ему ударила вонь свежих экскрементов. Воин поморщился. Даже в трущобах Мензоберранзана обитатели не испражнялись так близко от своих жилищ. Кто бы ни обитал в этой крохотной лачуге, он ничем не лучше животного, подумал Мастер Оружия, сердито отскребая башмак.

Он вскинул взгляд как раз вовремя, чтобы заметить маленькую черную тень, мелькнувшую ему навстречу из хибары. Это было существо такой же породы, но не то, которое он выслеживал. Когда тварь впилась зубами в запястье правой руки Рилда, его инстинкт воина взял верх.

Он сгреб существо за загривок свободной рукой и, воспользовавшись инерцией его движения, направил прямо в дерево. Оглушенное, оно повалилось на бок, мотая головой. Рилд взмахнул мечом, метя твари в горло, но она оказалась проворнее, чем он ожидал. Зверь увернулся, и клинок врезался в дерево.

Рывком высвободив меч, Рилд подскочил к существу сбоку — и увидел, что оно поднялось на задние лапы и вытянуло передние. Ошибиться было невозможно, этот жест означал, что зверь сдается. Существо задвигало челюстью, выговаривая слова, — полутявканье, полуречь.

— Погоди! — со странным акцентом произнесло оно на низком дроуском. — Друг.

Рилд заколебался, но меч держал наготове.

— Ты можешь говорить? — спросил Мастер Оружия.

Существо с готовностью кивнуло, потом закрыло глаза, и по всему его телу пробежала дрожь. Среди меха появились проплешины, они росли, обнажая бледную кожу, морда зверя начала уменьшаться и сделалась плоской. Четыре лапы тоже начали меняться, похрустывая суставами, и превратились в руки и ноги.