Круглая печать - Камил Икрамов

Хмуро поздоровавшись, Таджибеков сказал:

— Пока не нашли. Вот — обращайтесь к милиции.

— Обязательно найдем, — сказал Иса. — Человек не иголка.

— У нас вот какое дело, — сказал отец Кудрата. — Мы нашли справку, на которой круглая печать Махкам-ака. Эта справка дана магазину насчет бутсов.

Таджибеков взял справку и пробежал глазами.

— Ну и что? — сказал он.

— Эту справку писал наш сын, — сказал отец Кудрата.

— Да, — подтвердил милиционер Иса, — это его почерк.

— Ну и что? — сказал Таджибеков. — Покойный Махкам-ака не запрещал им играть в футбол.

— Я не про то, — сказал отец Кудрата. — Видите, на справке есть печать и дата есть — восьмое число. А ведь Махкам-ака убили седьмого и тогда же украли печать.

— Оставьте справку у меня, я разберусь, — сказал Таджибеков и собрался сунуть бумажку в карман своего френча.

Но отец Кудрата задержал его руку:

— Нет, справку вы отдайте мне. А вы разберитесь сами, как это могло случиться.

4

Поезд Москва — Ташкент остановился на станции Келес.

Платформы не было. Молодой человек спрыгнул с высокой подножки на землю и протянул руки, чтобы ссадить стройную девушку в ситцевом платье.

— Иди сюда, постой на узбекской земле, — сказал он. — Это уже почти Ташкент.

— В-высоко, — ответила девушка, — и поезд стоит мало.

Девушка слегка заикалась, но ей это почему-то очень шло.

Парень засмеялся, махнул рукой и побежал в сторону крохотного пристанционного базарчика. Он был в косоворотке и суконном пиджачке. Видавшие виды бумажные брюки были заправлены в залатанные хромовые сапоги.

— Талиб, — крикнула девушка, — скорей!

Паровоз прогудел отправление, а парень не спешил. В поезд он вскочил уже на ходу, держа в руках маленькую раннюю дыню. Они прошли в переполненный вагон, и Талиб сказал:

— Лера, значит, план такой: два-три дня в Ташкенте, навестим друзей, а потом в Фергану.

— Все правильно, — ответила девушка. — Только сначала в баню.

— Ты не представляешь себе, — сказал Талиб, — как я волнуюсь! Хорошо, что я не продал дом. Мне кажется, что он стоит и ждет меня. Он почти живой. В прошлом году я хотел махнуть сюда с Урала, и, если бы ты не ждала меня в Москве, я хоть на неделю бы сюда заехал.

— А мне хочется еще в Бухару съездить, — сказала Лера, — посмотреть подземную тюрьму, где ты сидел.

Люди с мешками и чемоданами уже вышли в тамбуры, толпились в коридоре, потому что справа и слева от поезда, как по волшебству, выскакивали новые пути, шпалы и гравий между ними становились все чернее от мазута. Наконец показался вокзал.

Вещей у них было немного — желтый фанерный чемодан, вещмешок и маленький саквояж, который Лера держала в руке.

— А кто-нибудь знает, что ты едешь? — спросила она на трамвайной остановке.

— Из Оренбурга я дал телеграмму председателю нашей махалинской комиссии, но нарочно не сообщил, какой поезд, чтобы не встречали… А может быть, лучше сначала домой? — спросил он. — Положим вещи и тогда в баню.

— Нет, сначала в б-баню.

…Талиб вымылся быстро и сидел на скамеечке возле женского отделения. Женщины всегда моются дольше мужчин. Но спешить Талибу было некуда. Он закурил папиросу и смотрел, как идут по улице люди. Вот на маленьком ослике проехал толстый седобородый старик в новой чалме. Из-за угла выскочил мальчишка с пачкой газет.

Талиб купил сразу несколько и внимательно, не пропуская ни одной заметки, стал читать. Газеты сообщали о том, что Максим Горький посетил летние военные лагеря, что по всей Ферганской долине, дающей около половины советского шелка, в полном разгаре заготовка коконов, что продолжаются поиски итальянца Нобиле, потерпевшего аварию по пути с Северного полюса. Еще в хронике газеты сообщали о первом полете советского дирижабля «Красный Химик-Резинщик» и о пожаре в деревне Прудки, Тульской губернии…

Из бани Лера вышла неузнаваемая. Она надела белое платье и новые черные туфли-лодочки.

— Очень я долго? — спросила она.

— Как всегда, — засмеялся Талиб. — Теперь домой.

На улице Оружейников в этот час было пусто. Никто из знакомых не повстречался. Талиб снял с калитки замок и удивился, что во дворе так чисто. На земле были видны следы метлы.

— Какой добрый Махкам-ака! — сказал он. — Наверно, сам прибирался. Только как он калитку открыл? По галерее, что ли, прошел?

Он отпер дом и распахнул два окошка — пусть проветривается.

— Ты тут наводи порядок, — сказал он Лере, — а я пока зайду в махалинскую комиссию и на минуточку к соседям. На базар вместе пойдем. Сегодня я буду делать плов.

— Только ты скорее, — сказала Лера. — Есть хочется.

Махалинская комиссия была заперта, и Талиб решил зайти к учителю Касыму.

Жена учителя встретила его как-то странно:

— Ты прости, Талибджан, но у нас несчастье.

Она не пригласила его в дом, а прямо у калитки рассказала, что неделю назад был таинственно убит Махкам-ака, что с тех пор на улице стали твориться непонятные вещи, что пропал мальчик, по имени Кудрат, что злые люди пустили слух, будто в убийстве председателя махалинской комиссии и исчезновении мальчика замешан ее муж. Она старалась говорить спокойно и сдержанно, но в самой этой сдержанности было больше тревоги и горя, чем в слезах.

— А тут еще он уехал. Я вчера послала за ним сына, и до сих пор их нет. Могли бы вернуться.

5

Таджибекову не работалось сегодня. Он подписал ведомость на зарплату, чек в банк, несколько накладных и сказал своему заместителю, что у него разболелась голова.

— Если будут спрашивать, скажи — ушел по делам.

Он шел домой с твердым решением во что бы то ни стало избавиться от Кур-Султана. «Хорошо бы вернулся Барат. Их бы легче можно было прогнать. Но все равно, чтоб сегодня его не было, в крайнем случае ночью».

Он хотел было зайти в милицию к следователю, чтобы как-то себя успокоить, но не решился и пошел домой.

Кур-Султан нервно ходил по комнате. Разговор он начал сам:

— Ну вот, дорогой хозяин, могу вас обрадовать. Если Барат сегодня не вернется, я сам уеду в горы. Только посоветуйте, какой дорогой ехать. И еще мне надо лошадь купить. Вы не могли бы купить мне лошадь?

Таджибеков удивленно посмотрел на него:

— Купить лошадь и привести сюда? Прямо домой?

— Да, это не годится. Сейчас-то нельзя привлекать излишнее внимание. А вы не могли бы купить лошадь и где-нибудь ее для меня оставить?

— Нет, — отказал Таджибеков. — Меня слишком хорошо знают в Ташкенте. Я могу дать вам несколько адресов, где можно купить неплохую лошадь с седлом. Это будет стоить дороже, чем на базаре.

— А можно сделать так, чтобы я купил ее ночью?

— Лучше, если вы пойдете сейчас, договоритесь, а заберете ее на рассвете или ночью. Впрочем, можно будет взять ее поздно вечером, — после небольшого колебания добавил бухгалтер.

Провести еще одну ночь под одной крышей с бандитом ему никак не хотелось. Он объяснил Кур-Султану, куда пойти и кого спросить.

— Может быть, вместе пойдем? — спросил Кур-Султан.

Бухгалтер категорически отказался. Он и без того не мог простить себе, что однажды уже появлялся с Кур-Султаном на улице.

— Один вы не обратите на себя никакого внимания, а если мы пойдем вместе, люди невольно задумаются, с кем это идет Таджибеков.

— Ладно, — неожиданно легко согласился Кур-Султан, — пусть будет по-вашему. Вы хотите остаться совсем чистым и каждую ночь спать спокойно. Правильное решение.

Про себя Кур-Султан вовсе не был уверен, что Таджибекову действительно удастся спать спокойно. Отсутствие Барата сильно тревожило его. Если бы немого схватили одного! А если накрыли всех троих? От троих многое можно узнать. Нет, он уедет сегодня, время терять нельзя. Может быть, и не нужно ехать в горы. Шайтан с ними, с этими документами и с этой круглой печатью. В конце концов, документы можно отнять у милиционера Исы. Прекрасная идея! Милиционер едет в отпуск в родной кишлак. Один. Прекрасно!

Кур-Султан погляделся в зеркало и сам себе показался подозрительным. Надо улыбаться, ходить по городу беззаботно, и никто не остановит. Наган, пожалуй, лучше оставить, все равно в городе им не воспользуешься, а то выпирает из-под халата. Еще одно подозрение.

Он отстегнул пояс с кобурой и спросил Таджибекова:

— Куда это можно спрятать?

— Положите в шкаф, — сказал Таджибеков, — в нижний ящик.

Кур-Султан так и сделал.

Через несколько минут он неторопливо прошел по улице Оружейников и после небольшого колебания сел в трамвай. Никто не обращал на него внимания.

6

Талиб не любил менять заранее намеченные планы и потому, несмотря на тревогу в душе, все же пошел с Лерой на базар. Он не любил нарушать свои планы, но часто нарушал их по каким-то внутренним побуждениям, которые оказывались важнее, чем осмысленные намерения.