Дебют - Евгений Васильевич Шалашов

— Что-то подсказать сможете? — деловито поинтересовался я. — Есть у лопарей дар? Не у всех, а хотя бы у их шаманов?

— Эх, кабы знать, я бы побольше выяснил, — виновато вздохнул премьер. — Специально не узнавал, не до того мне было, так, слухи. Слышал, что есть на Сейдозере — а это уже на Кольском полуострове, остров, именуемый Роговым. Роговой, оттого, что на нем везде оленьи рога лежат, не подступиться. Туда только лопарские шаманы могут ступать, а остальным дорога заказана. Если шаман рога передвинет или пошевелит, то на озере буря начнется.

Шаман вызывает бурю, пошерудив рога… Неплохо, но маловато, да и масштабы не те. Вот, если бы этот шаман мог вызвать шторм в Северном море, тогда да, подошло бы. А это, как там его? — Сейдозеро? Даже никто и не знает, где такое. К тому же, если на этом озере, кроме шаманов, никто не был, кто даст гарантию, что все это правда? А если это лишь байка или местный миф?

— Виноват, ваше величество, не выяснял, — еще раз вздохнул Иосиф Виссарионович. — Но я же не ученый-теоретик, я практик-администратор. Меня больше другое волновало, касательно лопарей. Скажем — начальник пограничной стражи в губернии волнуется — мол, куда годится, чтобы подданные Российской империи в королевство Норвегия свободно ездили, без паспортов? И подданные короля к нам оленей гоняют. Мол, что делать?

— А вы что? — полюбопытствовал я.

— А что я? Между Архангельской губернией и Норвегией, граница не слишком протяженная — сто с небольшим верст, но ее перекрыть трудно — реки, да тундра. Поэтому, я своему начальнику и говорю — если пограничных столбов нет, откуда лопарям знать — в России они, или в Норвегии? Пусть они туда-сюда ездят, вреда не будет. Даже если какую-нибудь контрабанду с собой привезут, проще глаза закрыть, чем ее отыскивать.

— А завозят?

— К нам редко завозят. Что там у них, у норвегов такое есть, а у нас не было? Вот, лыжи у них хорошие, коньки неплохие. Но это лопари не берут, не нужно. А от нас в Норвегию и ружья тащат, и табак с водкой, а еще радиоприемники.

— Так если от нас тащат — так и нехай тащат.

— Вот и я так думаю, — хмыкнул Джугашвили.

— А что вы слушали о способностях местных шаманов подвергать лопарей гипнозу? Подчинение их своей воле?

— Вполне допускаю, что такое возможно, — осторожно сказал Иосиф Виссарионович. — Но знаете, сами по себе удары в бубен, какие-нибудь песнопения-завывания. Все создает соответствующую обстановку, а народ начинает приплясывать, а там уже сами себя в гипноз вводят, и шаманов не надо. Если вы про меряченье слышали, так это, на мой взгляд, только полярная истерия.

Про меряченье я слышал. Думал — это невесть что, а это нечто вроде американских квакеров, мысленно вздохнул я. Те тоже, когда молитвы читают, пританцовывают, а потом сами себя вводят в транс. И среди наших старообрядцев имеются «корабли» — секты внутри старой веры, в которых люди, собираются вместе, молятся и, при этом двигаются в определенном ритме, а потом им мерещиться и явление Богородицы и второе пришествие.

— А есть смысл изучать это меряченье? — спросил я, хотя уже и сам сомневался.

— А вот тут я подсказать не могу, — пожал плечами Джугашвили. — Может, какой-то смысл и есть, но об этом лучше ученых спросить. Я могу только сказать, что лопари — народ гостеприимный, но осторожный. Чтобы с шаманом договориться, время понадобится. А уж само изучение годы займет.

С учеными, разумеется, имеет смысл переговорить. Выразят желание поизучать — флаг им в руки. Но если изучение займет годы, да еще без гарантии, что какая-нибудь шаманская «тонкость» нам пригодится, так зачем это нужно? Нет, нужно-то это нужно, но только с точки зрения чистой науки, а не практики, а уж тем более, военного дела. Стало быть, сам я инициатором этнографической экспедиции на Коми выступать не стану, с этнографами разговор вести не буду, чтобы не обнадеживать людей. а если ученые сами желание выразят, то и мешать не буду. А экспедиция — в рамках стандартного государственного финансирования, в пределах выделенных средств, а не из кармана императора.

Впрочем, пока точку ставить не буду и вопрос о шаманах с повестки дня не сниму, а просто задвину его поглубже.

Иосиф Виссарионович, разумеется, от ученого мира далекий человек, но как практик и бывший губернатор Архангельского края, имеющий опыт, бесценен. Но ведь и он мог что-то не заметить, просмотреть. Так что, там видно будет.

[1] Один из авторов был лично знаком с замечательным историком и этнографом С. В. Жарниковой, увы, ныне уже покойной, и гордится, что в его библиотеке имеются статьи с ее дарственной надписью.

Глава 15. Архангельск

Архангельск начинался с Михайло-Архангельского монастыря. Места здесь суровые, климат тоже, зато Белое море рядом и рыба водится в изобилии. Еще в десятом — одиннадцатом веках сюда переселялись русские охотники, что шли сюда из Великого Новгорода. Наверное, возьми любой город Русского Севера, то обнаружишь, что он основан новгородскими колонистами — Каргополь, Вельск. А есть еще Верховажье, Чаронда, некогда являвшиеся торговыми городами, но из-за исторических изменений потерявшие свой статус.

Мало кто знает, что англичане «открыли» путь в Московию, разыскивая проход в Индию. Неважно, в какую именно. А что еще оставалось делать будущей «королеве морей», если испанцы и португальцы, с подачи Римского папы, поделили весь мир? Тягаться с могущественными морскими державами Англия ещё не могла — аглицкие суда, застигнутые у берегов Африки или Индии, испанцы и португальцы топили безжалостно. Поэтому пришлось искать альтернативные пути. И вот, отважный капитан Ричард Ченслер вместе с двумя другими мореплавателями, отыскивая Северо-восточный проход, отправился в далекое ледяное море. Увы, плавание оказалось трудным. На двух кораблях команды погибли от холода и цинги, зато сам Ченслер, пройдя Белое море, вышел к устью Северной Двины и, к своему удивлению, обнаружил не диких туземцев, одетых в шкуры, а монастырь и крестьянские деревушки. А дальше, проигнорировав запреты местной администрации, Ченслер рванул прямиком в Москву, где царь Иван Васильевич по прозвищу Грозный удостоил капитана аудиенцией и дал ему грамоту на право вести торговлю.

А потом было триумфальное возвращение в Англию, создание Московской компании, хартия от королевы на право монопольной торговли с Россией. И вот, Ченслер опять возвращается в Москву, где получает от Ивана Грозного право на беспошлинную торговлю (думал ли Иоанн Васильевич, сколько денег он потеряет?), ряд других привилегий.

В обратный путь Ченслер забирает воск, пушнину, войлок и канатную пряжу, так необходимую молодому английскому флоту. Всего товаров на двадцать тысяч фунтов стерлингов. В переводе на русские деньги это составляло двести тысяч рублей, а сколько это на деньги моего мира (хоть того, а хоть этого).

Кроме товаров в Англию отправляется и русский посол Осип Непея, которому было поручено установить дипломатические отношения с королевой.

Русский посланник сумел добраться до Лондона, а вот Ченслеру не повезло — корабль попал в шторм и все товары, с частью экипажа и капитаном, ушли на дно.

Но дело Ченслера не погибло. Московская компания имела не один корабль и скоро в Московию отправились иные моряки и купцы.

Торговля, тем более беспошлинная — сплошная выгода. Да и английский флот нуждался в канатах, парусах, ворвани. Англичане получали пеньку, лен, строили близ Холмогор и Вологды собственные мануфактуры по производству канатов, по дешёвке скупали рыбу, кожи и бивни моржей. Московская английская компания приносила баснословные прибыли, уступающие, разве что, ост-индской компании. Но английские купцы — люди мудрые. Зачем платить за то, что можно получать бесплатно?

И тут, на радость Англии, в России случилась Смута, когда на престол входили либо непопулярные цари, либо самозванцы, либо трон вообще пустовал.

И вот, английский король Яков, «радея» о русском народе, отправляет в Архангельск корабли с наемниками и двумя вице-королями. Их задача — захватить (нет, не так — взять под покровительство) Поморье, а потом продвинуться до Волги.

Но пока английские корабли собирались в путь, плыли суровыми северными морями, изменилась политическая ситуация в России. На престол был избран мой предок — Михаил Романов, а князь Пожарский, получив откуда-то сведения о намерениях англичан, отправляет в Михайло-Архангельский монастырь отряд стрельцов с пушками.

Увы и ах, бедные англичане. Когда они подходили к монастырю, их уже торжественно встречали и стрельцы с зажженными фитилями,