Три сердца и три льва (сборник) - Пол Андерсон

– Несмотря на своеобразное ее одеяние, редко встретишь подобную красавицу.

– Я тоже так думаю, – согласился Хольгер.

– Прости мою дерзость, но Господь дал мне глаза, чтобы видеть. Ведь она не принадлежит тебе?

– Нет.

– С твоей стороны это просто глупость.

– То же самое и я говорю ему, – вмешался карлик. – Пречудное это изобретение – рыцарь. Обойдет всю землю, чтобы деву спасти, а после не знает, что с ней творить. Разве что отвезет ее домой да, набравшись смелости, упадет на колени, чтобы выпросить ленточку на рукав. Просто диво, что рыцари до сих пор не вымерли.

В тот день Алианора вернулась к вечеру.

– Я видела церковь, – сообщила она. – Правда, издалека. На пути к ней – два варварских поселения, а вокруг каждого – колья с человеческими черепами. Они там суетятся и возятся – похоже, собираются в поход. – Она помолчала. – Я высмотрела дорогу для нас – вон через тот перевал. Там нет поселений, может быть, потому, что где-то в пещере обитает тролль. Но охотников мы повстречать можем. А они могут привести других.

Карау взял ее за руку.

– Если дело примет плохой оборот, – хмуро сказал он, – ты должна улетать не задумываясь. Мир, возможно, обойдется без нас, но станет таким невеселым, если потеряет ту, которая его озаряет.

Она задумчиво покачала головой и не сразу убрала руку. Хольгер разозлился. Этот тип просто профессионал! Но что он мог противопоставить цветистому красноречию сарацина? Чувствуя себя глубоко несчастным, Хольгер пришпорил коня и ускакал вперед. Вряд ли он сможет долго терпеть эти приемчики, хотя нельзя сказать, что Карау ловит рыбку в чужом пруду. Но должен же он, черт побери, знать место и время! А Алианора? Хороша, нечего сказать! Или она ничего не понимает? Дитя леса, святая простота. Самые избитые банальности и грубейшую лесть она принимает за глубокий ум и высокие чувства. Нет, Карау не должен так играть с невинным созданием. Да еще в таком сложном и опасном походе… Черт бы их обоих побрал!

Сумерки застали их в долине. Прямо за ней вздымались скалы, на которые предстояло карабкаться завтра. Их четкие черные силуэты, словно зубья гигантской пилы, отчетливо вырисовывались на фоне еще светлого неба. Белый водопад, пенясь, падал с лилового обрыва в красные воды озера. Стая диких уток сорвалась с пологого берега при их приближении.

– Я и хотела, чтобы мы успели до ночи добраться сюда, – сказала Алианора. – Если мы забросим удочки на ночь, то на завтрак будет что-нибудь повкуснее, чем солонина.

Хуги потряс головой и фыркнул:

– Не знаю, не знаю. Эта страна вся провоняла нечистой силой, а в этом месте стоит такой смрад, какого я еще никогда не встречал.

Хольгер потянул носом воздух. Пахло сыростью и травой.

– А по-моему, все в порядке, – сказал он. – Но о том, чтобы до темноты добраться до другого берега, нечего и мечтать.

– Мы можем вернуться, – предложил Карау.

– Ну уж нет! – фыркнул Хольгер. – Впрочем, если кому-то страшно…

Сарацин вспыхнул, едва удержавшись от ответа на оскорбление. Алианора поспешила вмешаться:

– Посмотрите, вон там, кажется, удобное и сухое место.

Мох под копытами лошадей хлюпал, как мокрая губка.

Алианора указывала на огромный мшистый валун с плоской верхушкой, покрытой сверху тонким слоем дерна. В центре ветвился сухой кустарник – вполне подходящее топливо для костра.

– Как будто специально для нас приготовлено, – сказала Алианора.

Через несколько минут, разнуздав лошадей, Хольгер и Карау принялись за выкладывание магического круга, а Хуги, вооружившись топором, затеял войну с кустарником. Полнеба было охвачено пламенем заката. Алианора раздула костер и вскочила на ноги.

– Пусть разгорается. Я пока пойду заброшу удочки.

– Нет, прошу тебя, останься. – Карау сидел на земле, скрестив ноги и подняв на нее глаза. Каким-то чудом его живописный наряд, несмотря на все тяготы путешествия, сохранял свою первозданную чистоту и элегантность.

– Ты не хочешь свежей рыбы на завтрак?

– Разумеется, хочу. Но что такое гастрономическое удовольствие по сравнению с тем наслаждением, которое дарит тебе присутствие красоты?

Девушка вспыхнула.

– Но я… – замялась она, – не очень понимаю тебя…

– Присядь. – Он похлопал по земле ладонью. – В меру своего скромного поэтического таланта я постараюсь тебе все объяснить.

Она вопросительно взглянула на Хольгера. Тот стиснул зубы и отвернулся.

– Я сам заброшу удочки! – буркнул он и, схватив снасти, слетел со скалы и зашагал к камышам.

От желания оглянуться у него заболела шея. К тому времени, когда камыши скрыли их от него, его башмаки и штаны были мокры насквозь.

«Перестань скулить, – уговаривал он себя. – Ты один виноват в том, что Алианора попала в силки этого прохвоста. Разве не ты оттолкнул ее?»

Но беда была в том, что иначе он поступить не мог. Судьба играла им, как котенком.

«Посмотри на себя! – с презрением шептал он. – Ты весь пропах потом и измазался грязью. Сарацин просто денди рядом с тобой. И нет ничего удивительного, что Алианора… К черту! Почему я должен страдать? Наоборот, прекрасно, что нашелся наконец тот, кто поможет тебе избавиться от ее любви. Проклятый камыш!»

Он яростно рубил камыши ножом. Меч он оставил в лагере. В зеркале озера отражались черные скалы и пурпурный закат, бледный месяц и первая звездочка рядом с ним. Камыши волновались и что-то шептали. С гнилой коряги, прибившейся к берегу, плюхнулась в воду семейка лягушек. Хольгер разложил на коряге удочки и стал наживлять на крючки ломтики солонины.

Ему было холодно, замерзшие пальцы плохо слушались. Сгустившиеся сумерки заставляли напрягать зрение.

«А ведь я мог бы сейчас блаженствовать на Авалоне, – вдруг подумал он. – Или, на худой конец, в холме эльфов. Неужели эта дева-лебедь действительно так наивна, чтобы не понимать, к чему может привести привычка разгуливать перед мужчиной почти нагишом? Черт бы побрал всех женщин на свете! Они годятся только для одного. Меривен, по крайней мере, осознавала это».

Рука дрогнула, и крючок впился в палец. Он вырвал его и разразился бешеной бранью.

За его спиной послышался смех. Он вздрогнул, обернулся и увидел перед собой обнаженную женщину. Он не успел ничего понять, как вокруг его шеи обвились нежные руки, силы оставили его, и он начал куда-то проваливаться. И воды озера сомкнулись над его головой.

Глава 19

Полузадушенный, он сделал попытку вырваться, но тело отказывалось повиноваться, а воля куда-то исчезла. Через некоторое время он почувствовал, что его отпустили.

Он обмяк и сел. Невероятно, но он не испытывал ничего похожего на удушье. Несколько минут он сидел, приходя в себя, неподвижно. Потом оглянулся по сторонам. Вокруг был белый речной песок. Там, где из песка торчали черные камни, колыхались длинные зеленые водоросли. Зеленый, странный, как будто люминесцентный, свет позволял видеть все вокруг достаточно ясно. Из его рта вырвался рой пузырьков и умчался вверх, как рассыпанная ртуть. Слева показалась рыбина, медленно проплыла мимо и исчезла в зеленой мути. Он вскочил, рванулся вверх, но, потеряв равновесие, стал падать. Тело ничего не весило. Падение было медленным, как в кошмарном сне. Каждое движение встречало упругое сопротивление воды.

– Приветствую тебя, сэр Ольгер, – услышал он. Голос был прохладным и нежным. Он обернулся. Перед ним стояла женщина. Длинные зеленые волосы, как водоросли, клубились вокруг ее головы. На круглом лице с приплюснутым носом и чувственными губами светились ярко-желтые глаза. В ее теле была какая-то необыкновенная грация.

«Грация рыбы», – подумал он.

– Кто… ты?..

– Не бойся, – засмеялась она. – Ты же не простолюдин, а благородный рыцарь. Еще раз приветствую тебя. – Она подплыла поближе, и он заметил, что длинные пальцы на ее ногах соединены перепонками, а ногти, как и губы, окрашены в зеленый цвет. Однако это почему-то не вызывало у Хольгера отвращения. – Прости меня за такое бесцеремонное приглашение. – Пузырьки, вылетающие из ее губ, путались в волосах и сверкали, как бриллианты. – Я должна была воспользоваться тем кратким моментом, когда на тебе не было железа и ты проклинал Бога. Поверь, я не хотела тебя испугать.

– Где я, черт побери?! – взорвался он.

– На дне моего озера. Я так одинока здесь. – Она взяла Хольгера за руку, и он вновь почувствовал, что от прикосновения ее прохладных пальцев стал беспомощным, как младенец. – Не бойся, ты не утонешь, мои чары охраняют тебя.

Хольгер в самом деле не испытывал затруднений с дыханием. Он чувствовал себя как обычно, разве что толща воды немного давила на грудь. Он попытался найти хоть какое-то научное объяснение этой загадки. По-видимому, магические силы создали вокруг его тела тончайшую, возможно, молекулярную пленку, проницаемую для кислорода и непроницаемую для воды… Впрочем, какая разница?! Как он выберется отсюда?