Тьма Господня - Сергей Юрьевич Катканов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хорошо бы никогда и ни кого не бить. Хорошо бы на всех воздействовать только при помощи слов. Но ведь не все слова понимают. Скотина понимает только палку. Такова жизнь. Но нашим гуманистам наплевать на жизнь. И вот как бы жизнь не плюнула на них.
Да, проблема ещё и в том, что мы вовсе не стали добрее, мы просто пытаемся казаться добрее, чем мы есть на самом деле. Наша цивилизация во многом искусственная, наши правила не порождены жизнью, они ей противоречат. Правила выдумывают и насаждают сверху. Зачем? К чему стремится антихристианская цивилизация? К разложению человека. Людей искусственно разлагают и размягчают, превращая в аморфную биомассу. Под видом гуманизации нас превращают в сентиментальную плесень, не способную на нормальные, здоровые человеческие реакции.
Давайте вспомним, что на самом деле означает слово «гуманизм». Это вовсе не синоним слова «доброта». Гуманизм — это такая система взглядов, которая считает человека мерилом всех вещей. Хорошо то, что хорошо для человека, плохо то, что плохо для человека. Вроде бы нормально звучит, только надо ещё уточнить, что гуманисты принимают в расчет только животную часть человека. А животное живет исключительно инстинктами, для него важны только еда, безопасность и продолжение рода. Обеспечение всего этого для человека и есть гуманизация. Только жрать, только совокупляться и чтобы тебя никто не сожрал — вот единственные заботы гуманиста.
Животное всеми способами избегает боли, поэтому и гуманисты так озабочены тем, чтобы никто и ни кому не причинял боли. Вот и весь секрет современного «подобрения» общества. Мы на самом деле стали гуманнее, но добрее мы отнюдь не стали. Не лишка доброты в том, чтобы понимать человека, как животное.
Христианство понимает человека совершенно иначе. Человек — это любимое творение Бога, которое неразрывно связано со своим Творцом и стремится к Нему. Путь человека к Богу — это главное содержание человеческой жизни, которому подчинены все прочие ценности. Животная природа человека должна быть полностью подчинена его духовной природе. Что для человека животного ужас, на то человек духовный идет добровольно. По сравнению с главной духовной целью человека ничто не важно, всё становится незначительным, ничтожным. На пути к Богу человек испытывает много боли, а порою и сам по необходимости её причиняет. Человек духовный идёт на это сознательно, человек животный вопит от возмущения и старается всеми способами избежать любого намека на боль.
Только вот ведь что интересно: ценность человеческой личности, её максимальное развитие, её глубина определяются тем, через какое количество тяжких испытаний и страданий человеку довелось пройти. Люди, вызывающие уважение и восхищение, это всегда люди, которые прошли через море страданий. Напротив, люди, которые всячески пытались избегать в этой жизни любых тяжких испытаний, любой боли, любых страданий в конечном итоге становятся человеческой слякотью. Они ни чего не значат и ни чего не стоят. Это просто пыль на ветру. И вот таких-то совершенно ничтожных людей и выращивает всеми способами наша гуманная цивилизация.
Христианство действительно жестоко. Но только для животных гуманистов. Ради спасения души мы готовы многое вытерпеть. Они ни чего не хотят терпеть, потому что «душа» для них — звук пустой. Они всеми силами стремятся изгнать из жизни не то что страдания, но даже и малейший дискомфорт и неудобства. Они поставили в центр мироздания человека со всеми его «страстьми и похотьми». Они так добры, что разрешили человеку всё, что доставляет ему удовольствие. Чего же люди-то от их доброты становятся всё ничтожнее и ничтожнее?
Средневековье было очень жестокой эпохой. Современные гуманисты до сих пор не нарадуются на то, что ужасы средневековья остались далеко в прошлом. Меня самого иногда ужасает холодное равнодушие средневековья к человеку. А потом понимаешь, что средневековье подарило нам, к примеру, преподобного Сергия Радонежского, грандиозную личность космического масштаба. Величие этой личности не только не достижимо для нас, мы даже и понять это величия в полной мере не способны. А ведь преподобный Сергий прошёл через холодную и равнодушную человеческую несправедливость, через море страданий, в том числе и добровольно принятых на себя. Он видел мало доброты, но он стал предельно возможным в земных условиях воплощением Добра.
А каких гигантов духа предложит нам XXI век, раскисший, размякший, сентиментальный и немощный? Вы думаете, ювенальная юстиция рассчитана на воспитание Личности с большой буквы? Результаты мы видим уже сейчас. Чем больше у нас говорят о правах личности, тем меньше у нас Личностей. Такова расплата за гуманизм.
Конечно, для гуманиста любой христианин уже чудовище, потому что христианство совершенно равнодушно к стремлению человека «брать от жизни всё». Перед мудрецами века сего нам никогда не оправдаться, да и нужды нет. Но давайте хотя бы не будем позволять сбивать себя с толку иллюзорной «добротой» современного мира.
Триумф воли и его последствия
Посмотрел фильм Познера о Японии и был, мягко говоря, обескуражен. К Познеру претензий нет, а вот что касается японцев… Я всегда очень их уважал. Мне в высшей степени импонирует их аскетизм, пренебрежение мягкими постелями и вкусной едой, приверженность к простой одежде и безразличие к драгоценностям. Их простота. Их невероятная боевая храбрость. Их представления о чести. Конечно, честь самурая совсем не то же самое, что честь рыцаря, базовые основы другие. Но японская верность долгу не может не восхищать.
И одновременно с этим народ суровой воинской культуры так эстетически развит, что просто диву даешься. Каждый самурай — поэт, а японская поэзия столь уникальна и самобытна, что не многим, полагаю, удалось исчерпать её глубину.
Японский гений — это гений воли. Волевые качества личности развиты в этом народе до крайней степени возможного.
Их презрение к прогрессу поражает, их уникальный консерватизм оставался незыблемым до второй половины Х1Х века, но и в ХХ веке японцы дали миру столь невероятные образцы своего глубинного консерватизма, они показали такую реликтовую верность древним традициям, что выглядели народом из прошлого. Или из вечности.
И вдруг оказывается, что в современной Японии всеобщей любовью и большим спросом пользуется так называемая «манга». Это книжки, состоящие из одних картинок с короткими подписями — то же самое, что и американские комиксы, лишь с некоторым национальным колоритом.
Когда такой белибердой увлекаются дети, это понятно. Дети ещё плохо умеют читать, им легче получать информацию через картинки. Но когда это становится взрослым увлечением,
