Босиком по пеплу (СИ) - Вольцева Яра

Замерла, ощущая, как по телу медленно растекается холод. Смысл ее слов туго доходил до моего сознания, но я понимала, что всё очень и очень плохо. Для меня.

– Не смей так называть меня! – процедил сквозь зубы Дамир и гневно сверкнул глазами. – И прекрати распространять слухи по универу. Если ты думаешь, что сможешь запугать меня своим папашей, или повлиять на мои решения через моих родителей, то…

– То что, Дамир? Что? Бросишь мать своего ребенка на произвол судьбы? – демонстративно обвела плоский живот ладонью и глянула мне в лицо победным взором.

Дамир схватил меня за плечи и что-то говорил, убеждая, что всё не так, как кажется, и он всё решит, но мне было уже всё равно.

– Не позволяй ей разрушить нас, Кристина. Верь только мне, – шептал, обхватив ладонями мое лицо.

Я держалась из последних сил, чтобы не расплакаться, а затем собралась с силами и решилась прекратить эту мучительную пытку раз и навсегда.

– Никаких нас нет, Дамир, разве ты забыл? Вспомни свои слова, – вздернула бровь и улыбнулась максимально холодно. Он застыл, моргнул и нахмурился. – А теперь дай мне пройти, у меня дела.

Он не отпускал, продолжал удерживать, не давая уйти, но когда посмотрел мне в глаза, отшатнулся, увидев там нечто, заставившее его отступить. Воспользовалась предоставленной возможностью и в гробовой тишине проскользнула мимо. Вышла на негнущихся ногах на улицу и перевела дыхание. Мне нужно срочно на что-то отвлечься.

– Витя, – прошептала, вспомнив, что в спешке с утра так и не прочитала его последнее сообщение перед сном.

Достала телефон и нажала на иконку. Вот только это было ошибкой с моей стороны, ведь там я увидела то, что полностью перевернуло весь мой мир. Может, если бы я не была в расстроенных чувствах и не ощущала себя разбитой, всё могло бы сложиться по-другому. Но прошлое не вернуть, а случившееся уже никогда не исправить.

«Посмотри на это. Сопоставь даты, Крис. И спроси у своей матери, кто твой настоящий отец».

В сообщении была прикреплена вкладка. Открыла ее, ощущая, как меня всё больше трясет, и задрожала, увидев справку о беременности. Старая, потрепанная, но это была именно она. И имя в правом углу. Белоусова Марина Петровна.

– Этого не может быть, – отрицала очевидное, ведь Белоусова – девичья фамилия мамы.

Подняла глаза к небу, ощущая, как весь мир раскалывается и разбивается вдребезги, осыпаясь на острые осколки, которые ранят и жалят, не давая мне продыху. Сорвалась с места, не в силах оставаться на людях, и побежала вперед, ничего не видя перед собой из-за слез и тумана перед глазами. Боль разрывала грудь, ощущение предательства накатывало волнами, и я совсем не понимала, где я, кто я, и кому я вообще нужна.

– Девушка! – прозвучал внезапный крик незнакомца, а затем я услышала гудок.

Тело вдруг пронзила нестерпимая боль, всё вокруг завертелось калейдоскопом, свист шин, удар об асфальт. Теряя сознание, показалось, словно я видела бегущего ко мне Дамира, но списала это на собственное воображение, а затем отключилась, ощущая под собой что-то липкое. Кровь.

Глава 20

Глава 20

Дамир

Вертел в руках очки Кристины и сидел на твердой скамейке, ожидая, когда закончится операция, и хоть что-то станет ясно. Неизвестность пугала больше всего, вымораживала кровь и выкручивала внутренности. Я много раз сам попадал в аварии, но никогда еще не испытывал такого страха. Ужаса. За чужую жизнь, которая была мне далеко не безразлична.

– Боже! – вдруг воскликнул женский голос.

Поднял голову, прищуриваясь и пытаясь разглядеть приближающуюся женщину. Марина, мать Кристины. Рядом с ней бежал ее муж, Алексей.

– Что с ней? Где она?! – заголосила женщина, дрожа и привалившись к мужу, который держал ее за руку, не позволяя упасть.

Встал, пытаясь взять себя в руки и донести информацию до родных Кристины. Всё прошло, как в тумане, даже не помню, что говорил. Ожидание затягивалось, позволяя холоду растекаться по конечностям.

– Следователь Туманов, – раздался в какой-то момент знакомый голос мента, с которым я уже говорил. – Вы родители Кристины Завгородней?

Разговор с Завгородними не занял много времени, а когда Марина услышала сакральные слова, сорвалась с катушек.

– Водитель скрылся с места ДТП. Нам удалось выяснить хозяина мотоцикла. Загорский Дамир… – следак даже договорить не смог, как мне стали прилетать женские удары, словно это я был за рулем мотоцикла.

– Это всё ты виноват! Ты! – кричала изо всех сил, скатываясь в бездумную истерику. – Арестуйте его, чего вы стоите?

Я прикрыл голову рукой и молча принимал всё, что на меня обрушивалось.

– Марина Петровна, успокойтесь, за рулем был не Дамир! – прикрикнул Туманов, привлекая к себе внимание.

– Что произошло? – голос отца Кристины звучал глухо и потерянно.

– Кто-то сел на мой мотоцикл и сбил Кристину на пешеходном переходе, – пустым взглядом глядя на стенку, пояснил то, что знал сам.

Дальнейшее ожидание казалось мне вечностью, а тикающие, как назло, настенные часы заставляли нервничать. Дергал ногой, сам того не замечая, и стискивал в руках эти долбанные очки, которые отобрал у одной из подружек Дины. Последняя даже не удосужилась прийти и узнать, что с Кристиной. Вот она, цена дружбы гнилой Ахметовой.

Вырвался нервный смешок, я оперся локтями о колени, опустив голову и сцепив ладони в замок на затылке. Сердце отбивало ритм тук-тук-тук, и этот звук успокаивал, вот только ненадолго. Как только открывал глаза, видел перед собой белый кафель и тут же вспоминал, что навсегда отпечаталось в моей памяти. Сломанное тело девчонки, которой я не успел сказать о чувствах, раздирающих мне грудную клетку.

Жаль, что так поздно понял, как она мне нужна. Что дышать не могу, если не дразню ее или не вижу рядом. Что готов убить любого, кто ошивается рядом. Ведь обижать ее могу только я. Криво ухмыльнулся, ощущая горечь в горле. Да, Загорский, только обижать ты и способен. Встреться мы год назад, может, всё сложилось бы по-другому. Скрип открываемой двери пронесся мимо сознания, и я не обратил бы на него внимания, увлеченный воспоминаниями о лежащей в луже крови Крис, как вдруг услышал ее имя из чужих уст.

– Вы родные Кристины Завгородней? – прозвучал усталый голос седовласого врача.

– Да! – выкрикнул и подорвался с места, а затем осекся, когда первыми к мужчине подбежали ее родители.

Словил на себе нечитаемый взгляд ее отца и отвел свой. Стиснул челюсти, понимая, что по факту я сейчас для девчонки никто. Как юридически, так и в глазах ее семьи. Сжал ладони в кулаки и молча слушал, что вещает врач.

– Угроза жизни миновала, но она находится в критическом состоянии. Будем держать ее под наблюдением в реанимации.

После желанных слов выдохнул в облегчении и прислонился спиной к стене, ощущая, как дрожат конечности.

– Я слышу в ваших словах но, доктор, – подала голос Марина.

В ее тоне отчетливо слышался страх и что-то еще, чего я не мог понять в силу того, что у меня не было детей. Подспудная обреченность неизбежного, что ли. По тому, как тяжело вздохнул врач, я понял, что опасалась женщина не зря. Даже дышать перестал, ожидая его ответа.

– У вашей дочери компрессионный перелом тела двенадцатого грудного и первого поясничного позвонков, а также нижний глубокий парапарез.

– Она сможет ходить? – взял себя в руки Алексей, пока его жена хваталась за сердце и еле держалась на ногах, находясь в предобморочном состоянии.

– Пока она не пришла в себя, утверждать точно мы не можем, нужно будет провести осмотр, так что всё, что сейчас можно сделать – это ждать, – тихо ответил врач, чье имя я не запомнил, а вот его лицо выглядело таким равнодушным, что мне хотелось выть.

Понимал, что мимо хирургов каждый день проносятся чужие жизни и сотни безликих лиц, но легче от этого не становилось. Для меня Кристина была не левой девчонкой, попавшей в передрягу. Она была моей.