Тридцать первый выстрел - Сергей Самаров

– Да, не полностью. На сто процентов этого добиться пока невозможно. Если лететь, предположим, по ущелью, можно опасаться выстрела сбоку, со склонов. Но такого следовало бы ждать где-то в Чечне или в Ингушетии, где горы лесистые. Здесь же голые горы, скалы, и человеку спрятаться там трудно. Противника будем высматривать. Но сбоку мы не прикрыты, прекрасно это осознаем и подставляться не намерены. То же самое на вираже. В этом случае мы невольно подставляемся под точный выстрел, и избежать этого невозможно, поскольку ущелья кривые и виражей выполнять придется много. Но, опять же, будем лучше смотреть. Значительную часть полета мы планируем проводить в планирующем режиме. А скорость в таком режиме невысока. Значит, стрелять в нас можно даже не самому крутому снайперу. Но это, как говорится, издержки производства. Справимся. А выстрел в нашу сторону будет автоматически означать, что мы на верном пути поиска. Таким выстрелом бандиты себя выдадут. Хотя лучше бы, конечно, определять их местоположение заранее…

Я осторожно начал стандартную операцию под кодовым названием «Попрошайка». Генерал не сразу понял мои намерения, и лучше будет, если он их вообще не поймет.

– Нужно было сделать более основательное бронирование, – строго сказал генерал, не понимая, что в условиях, грубо говоря, художественной самодеятельности качественно бронировать легкую машину – и при этом не потерять летную способность – практически невозможно.

– Мы сделали все возможное, товарищ генерал, не переживайте. Жить, как это ни странно звучит, мы тоже иногда хотим. Но исходить следует из того, что дельталет вообще не предназначен для боевых действий. Может быть, и существуют в природе настоящие боевые дельталеты… не знаю, я об этом не слышал. Однако мы находимся в зоне боевых действий, следовательно, совсем избежать риска не можем. Даже на земле. А в воздухе – тем более, потому что там нас видно лучше и спрятаться нам некуда. И потому будем удовлетворяться тем, что у нас есть. Я планирую завтра в первой половине дня навестить предполагаемый район полетов простого дельтаплана. Разведка, короче. Там, на месте, сумею оценить ситуацию визуально и высмотрю опасные с точки зрения возможного обстрела места. Повезет – и дельтаплан увидим. Он наверняка продолжает полеты.

– Ты думаешь, они готовят новую акцию?

– Для чего-то же он летал в разное время и в разные дни… В том числе и после акции на дороге, когда погибли люди. Посторонние дважды фиксировали такие полеты. А сколько их осталось незафиксированными, мы и предположить не можем. Может быть, Гамид Баталович – если это, конечно, именно он летает – просто жить не может без неба? Хотя наши данные говорят о противоположном – о том, что он отошел от дельтапланеризма… Об этом тоже стоит всерьез задуматься.

– Тогда для чего он может летать? – Генерал спрашивал так, словно у меня уже должен быть готов категоричный ответ.

– Я предполагаю, что это патрульные полеты. По крайней мере, в большинстве своем. Бандиты, или кто там они есть на самом деле, контролируют подходы и тропы к своей основной базе. Причем подходы в основном дальние, чтобы иметь время полностью свернуться и уйти, если возникнет какая-то опасность. Ее они очень желают избежать – видимо, есть что прятать. Пеший проход через горы занимает много времени, и дельтапланерист сумеет проконтролировать приближение любой группы даже за пару дней. Горы там малопроходимые, и приоритетные направления движения определить нетрудно. Следовательно, они имеют возможность просчитать, в их сторону движется группа или же куда-то еще. Могут выслать засаду, могут уйти в зависимости от численности и возможностей своих и чужих сил.

Часть своих соображений я формулировал на ходу, превращая смутные опасения в доводы.

– А ты, Тридцать Первый, не думаешь, что они уже эту опасность почувствовали вполне конкретно? Они знают о наших поисках Гамида Абдурагимова; они знают, возможно, что у нас есть дельталет, – и всеми доступными способами пытаются помешать нам. Убийство и попытка убийства в Москве, убийство здесь. Они отодвигают нас от чего-то. Резко и без компромиссов. В Москве – это понятно, от информации о Гамиде. А что здесь? Какое отношение к ним имел бригадир рабочих комендатуры? Почему его требовалось убивать? Ведь любой человек понимает, что убийство – это крайний случай, необходимость. Какая у них была необходимость?

– Мне трудно сказать. Нужно будет выяснить. Но в этом случае дельтапланерист тем более должен появляться в воздухе чаще, и, следовательно, мне будет легче его искать. Если у них есть хорошая база, она наверняка расположена в местах, куда невозможно добраться никаким транспортом. Разве что вертолетом. Но «вертушка» слишком заметна и слышна с земли. В горах звук распространяется по ущельям с нарастающей силой и уходит далеко – это особенность местной акустики. Значит, с вертолета, чтобы не предупреждать о своем визите, следует высаживаться далеко. А потом пешим маршем и без песен – как можно быстрее вперед. Так они, мне думается, представляют себе ситуацию. И потому ждут от нас именно пешего марша, как скрытного и наиболее неожиданного способа попасть в район их дислокации. И контролируют тропы. Вот для этого и осуществляются полеты. Если это так, то вероятность обнаружить их дельтаплан весьма высока, и нам нельзя упускать этот шанс. Необходимо усилить наблюдение. Если получится, даже летать в две смены, чтобы охватить как можно больше возможных маршрутов. Мы с капитаном вытянем все светлое время суток. Мы выносливее лосей.

– Да, конечно, – не мог не согласиться генерал. – Упускать нельзя, и я на тебя, признаться, очень надеюсь. С моей стороны что-то требуется? Может, по части материально-технического обеспечения или еще что-то?

Так! Операция «Попрошайка» вступила в следующую фазу как раз тогда, когда я сам намеревался в нее вступить. Но получилось, что генерал сделал даже не шаг, а прыжок мне навстречу. Вот бы все и всегда так действовали!

– Хорошо бы мне на группу иметь парочку биноклей с тепловизором. Хотя бы для полетов. И для безопасности, и для эффективности действий. На условиях длительной аренды. Это существенно повысило бы наши возможности поиска.

Генерал соображал недолго. А что ему было соображать, если я видел на подоконнике в его кабинете закрытый футляр? Не ребенок. Понял без труда, что это такое.

– Думаю, это возможно. Один, по крайней мере, точно есть прямо под рукой. Вот он. Это мой собственный. Не служебный, а личный. И потому всерьез попрошу относиться к нему бережно. Поищу и второй, хотя обещать быстро не могу. Как получится. Если сразу не найдется здесь, закажу из Москвы, к утру самолетом доставят. Для такого дела можно и спецрейс сгонять. Я видел такой бинокль у коменданта, но дважды уверен, что комендант зажмется. У него тоже собственный. Даже просить не буду. Легче самолет заказать.

Мне отчего-то очень захотелось присвистнуть прямо в трубку. «Сгонять» спецрейс из Москвы на Северный Кавказ ради того, чтобы доставить моей группе второй бинокль с тепловизором, – это говорило только о том, насколько важна наша миссия и какое внимание уделяется операции. Так, пожалуй, можно работать. Но я все же решил смягчить ситуацию, чтобы она не выглядела так, будто я пытаюсь использовать положение для довооружения группы тем, что нам следовало бы иметь по штату. Но когда нескольких десятков миллионов не хватает на ремонт кабинета министра обороны, штатное расписание спецназа современного вооружения не предусматривает.

– Мы можем, в принципе, и обойтись одним на двоих. Один человек управляет дельталетом, второй смотрит; потом передает бинокль напарнику, а сам переходит за управление. Хотя вертеться наверху, сознаюсь, не слишком удобно.

Это я перебарщивал, конечно. Проблем с тем, чтобы передать бинокль, нет никаких. Но два бинокля в группе всегда лучше одного, и я хотел бы получить их по максимуму. А если генерал как-нибудь выберется из кабинета, рассмотрит мотодельтаплан вблизи и решит, что два пилота сидят близко один к другому и передать им бинокль проблем не составит, я всегда смогу отговориться тем, что удержать управление одной рукой слишком сложно, и можно кувыркнуться, если отпустишь управляющий треугольник. Даже предложу генералу попробовать и прокатиться со мной над крышами города. Сомневаюсь, что он решится. А маленькие хитрости на воинской службе простительны. По штату нам не поставляют бинокли с тепловизорами, поскольку они в России, кажется, не производятся, а импортные образцы стоят как хороший автомобиль-иномарка. Вот и приходится искать варианты, как добыть такую сложную электронику, необходимую в условиях боевых действий и дающую значительное преимущество перед противником, который таковой не обладает.

– Решу этот вопрос, – пообещал генерал. – Завтра в полет отправишься?