Поездка в Трансильванию - Чингиз Абдуллаев

– Пока нет. Но он явно что-то недоговаривает.

– А мне не понравился господин Теодореску, – признался Сиди Какуб.

– Почему?

– Он вел пресс-конференцию так, словно нарочно хотел раззадорить журналистов и вызвать еще больший скандал.

– В любом случае он вне подозрений, его не было с нами в гостинице.

– Не было, – кивнул Сиди Какуб, – я узнавал, что он приехал сюда как раз ночью, когда мы были в отеле. Он регистрировался, и у него абсолютное алиби.

– Что и требовалось доказать, – пробормотал Дронго. – Значит, у нас не так много подозреваемых, если исключить нас с вами.

– Мы оба понимаем, что не могли совершить подобную глупость. Но знаем и то, что мы – самые опытные эксперты в этой группе. Не только потому, что единственные. Поэтому нам следует немного подозревать друг друга.

– Мы и так подозреваем всех, кого можно.

Остановку сделали на каком-то горном перевале в районе местечка Билбар. Сотрудники полиции заказали себе два кофе. Вышедшие из машины Татьяна и Илона брезгливо осмотрелись и вернулись в салон автомобиля. Колесников взял для них две бутылки минеральной воды. Остальные гости, выйдя из автобуса, охотно покупали сандвичи и соки.

Катиба неожиданно подошла к Дронго.

– Я слышала ваш разговор с Сиди Какубом. Не хотела к вам подходить, но решила, что будет лучше, если скажу. Прошлой ночью я видела, как он стучался в дверь госпожи Эужении.

– Когда это было? – тихо спросил Дронго.

– Примерно в час ночи или чуть позже.

– Почему вы не сказали об этом следователю?

– Я не такой опытный эксперт, как вы, господин Дронго, – нервно произнесла Катиба, – но у меня есть некоторый опыт работы в спецслужбах. Дело в том, что он не мог быть убийцей; ведь после часа ночи к ней входил господин Брынкуш, которого видел Тромбетти в половине четвертого утра. Просто я хотела вас предупредить.

– И он был одет в другую одежду, – уточнил Дронго, – в европейскую. Правильно?

– Да, – удивилась Катиба. – Откуда вы знаете?

– Догадался, – вздохнул Дронго.

Он подошел к сидевшему за столиком Гордону как раз в тот момент, когда от него отошел Уислер.

– Нашли Тальвара? – спросил Гордон.

– Нет, – ответил Дронго, – пока никаких известий. Почему вы не сказали следователю об этих письмах с угрозами?

– Не понимаю, какое отношение они имеют к убийству несчастной женщины, – быстро ответил Гордон.

– Почему вы ничего не сказали? – упрямо повторил Дронго.

– Я сообщил об этом только вам, считая, что вы можете помочь в случае необходимости. Я не хотел, чтобы о моих личных проблемах узнали другие.

– Поэтому спрятали письмо и не сообщили о нем принимающей стороне, – настаивал Дронго.

– Не нужно так громко, – оглянулся Гордон. – Я доверил вам тайну, а вы кричите.

– Почему вы не хотите, чтобы об этих угрозах узнали все остальные? Кому из румынских дипломатов вы сообщили о письме?

– Это допрос? – поморщился Гордон. – Я не стану отвечать на ваши вопросы. Я просил вас о помощи, а вы пытаетесь сделать из меня обвиняемого.

– Вы никому не говорили о письме в Румынии, – убежденно произнес Дронго. – В отличие от вас профессор Вундерлих сразу сообщил о письме. – Он не стал уточнять, что Гордон разговаривал со своим немецким коллегой за неделю до приезда. Ему хотелось попридержать этот козырь до приезда в Трансильванию, куда так очевидно рвался американский профессор.

– Это его личное дело, – ответил Гордон. – Я хотел, чтобы вы меня защитили, мне так много рассказывали о ваших необыкновенных способностях… Но сейчас забудьте обо всем, что я вам говорил. – Он поднялся и пошел еще за чашечкой кофе.

«Кажется, Брюлей прав. Это уже сумасшедший дом, – проворчал Дронго, – у всей группы какие-то идиотские секреты друг от друга». Повернувшись, он едва не столкнулся с Сиди Какубом.

– Мне показалось, что профессор Гордон уже жалеет о своей откровенности, – сказал араб. – Возможно, он не думал о подобном развитии событий. Я услышал, что́ именно он сказал вам перед уходом.

– Вы специально подслушивали?

– Нет. Но мне было интересно услышать, о чем вы с ним говорите.

– Почему вы не сказали мне, что тоже входили в комнату погибшей в ту ночь? Зачем вы переоделись в джинсы и белую рубашку, спускаясь якобы за чаем? Вы постучались к ней примерно во втором часу ночи.

– Значит, кто-то уже сообщил вам о моем визите, – покачал головой Сиди Какуб. – Я так и думал. Кто-то видел, как я входил к ней в комнату…

– И вы два дня морочите мне голову и ничего не говорите, – разозлился Дронго. – Зачем вы туда ходили? Вы же считали, что мы с вами вне подозрений.

– Надеюсь, все так и останется, – холодно ответил Сиди Какуб. – Я ходил к ней узнать насчет ее доклада. Эужения должна была сделать доклад по нашим эмигрантам, проживающим в Италии. Но она сообщила, что не успела забрать с собой документы и передаст мне их в Бухаресте.

– Вы же говорили, что она настоящая экстремистка и у вас были неприятности после ее визита в Тунис.

– Все правильно. Я и сейчас не отказываюсь от своих слов. Она была очень радикально настроенным человеком, и у меня действительно были неприятности.

– Что не мешало вам с ней контактировать.

– Эужения – эксперт Европарламента и, возможно, могла стать докладчиком по вопросу положения иммигрантов в странах Европы. Она ведь занималась не только цыганами, но и нашими беженцами, которые бегут на Сицилию, иногда переплывая даже в лодках и на плотах.

– Поэтому вы переоделись? Хотели убедить ее, что вы не только «магрибский маг», но и вполне цивилизованный западный человек.

– Да, – без тени смущения кивнул Сиди Какуб, – именно поэтому. Она считала, что современная Европа обязана быть примером толерантности и терпимости по отношению ко всем прибывающим туда людям. А мне нужно было показать, что я готов воспринимать и европейские ценности. Эужения просто не могла понять, что Европа не может переварить такое количество пришельцев.

– Тогда почему вы ничего мне не сказали?

– Не хотел вас смущать. Ведь мое появление у нее в комнате могло быть неправильно истолковано.

– Что я обязательно и сделаю, – сказал Дронго. – Теперь буду знать, что вы тоже в числе подозреваемых. – И отошел, чувствуя, как в нем нарастает раздражение.

Группа сумасшедших экспертов и чокнутых профессоров, зло подумал он. Может, плюнуть на все и уехать, к чертовой матери? Конечно, Брынкуша жалко. И этого парня из Молдавии. Но спасти всех все равно не удастся. Пусть румыны сами разбираются со своими проблемами.

Водитель дал сигнал, означающий начало сбора всех гостей. Татьяна и Илона уже сидели в своей машине, нетерпеливо поглядывая на остальных. Дронго прошел назад и сел рядом с Сиди Какубом, не глядя на него.

– Вы напрасно так волнуетесь, – обратился к нему арабский эксперт. Я ее не убивал и не планировал этого убийства.

– Надеюсь, что не планировали, иначе будет действительно трудно узнать, кто был настоящим убийцей, – в сердцах проговорил Дронго.

Наконец тронулись в путь. У одного из видневшихся монастырей Панчулеску поднял руку:

– По легенде, именно сюда сбежал Дракула после своего первого правления, но затем отправился дальше в Молдавию и вернулся в Валахию только через восемь лет.

– Опять Дракула, – насмешливо произнес Уислер. – Может, уже хватит? Кажется, вся Румыния знает только его одного. У вас он даже изображен на магнитиках, предназначенных на холодильник. После вчерашнего убийства мы точно знаем, что в вашей стране проблемы не с Дракулой, а совсем другого порядка. Например, с цыганами, приехавшими русскими румынами (так он называл молдаван) и обычными грабителями. Вампиров в вашей стране нет. Они не ходят с пистолетами, на которых надеты глушители, и не стреляют в ваших гостей.

– Не боитесь так говорить? – засмеялся Тромбетти. – Дракула может прийти к вам сегодня ночью.

– Не боюсь, – ответил Уислер, – нас сопровождает полицейская машина. Надеюсь, обычных грабителей по дороге мы не встретим. И потом, я по ночам никогда и никому не открываю двери. Жены у меня давно нет, мы разведены больше десяти лет, а все остальные женщины в такое время суток не навещают меня без предварительного звонка. Поэтому я запираю дверь на крепкий замок и сплю спокойно.

– А я почти не спал сегодня ночью, – признался Гордон, – все время снились какие-то кошмары.

– Не нужно смеяться над вампиром, – подал голос Сиди Какуб, – иначе он может действительно материализоваться.

– Вы действительно так полагаете? – улыбнулся Уислер. – В таком случае мы увидим не только земное воплощение Иуды Искариота, но и всех остальных вурдалаков и вампиров. Если только это не костюмированный бал, который иногда проходит в Трансильвании.

– Рядом с Орадя, куда мы едем, есть монастырь, где держали в заключении графа Дракулу, – сообщил Теодореску. – Говорят, там появляется его дух.