Искушение - Елена Усачева

Он распахнул дверь как раз вовремя, чтобы мой лоб не встретился с деревом, ударилась об пол, завершая превращение. Пометалась в темном пространстве мельницы, облетела скрипящую воротину и выпала под изморось.

На самом деле все просто. Надо остановить мельницу. Тогда и дождь закончится, и сила Мельника испепелится, развеется по ветру, как его заговоренная мука. Чертов колдун! Скольким людям он жизнь испортил, раздавая мешочки с мукой в просящие руки. За каждую такую щепотку беды и проблемы сыпались на людей сполна.

Мельница работала, несмотря на то что ветра не было. Дождь падал отвесно. Утомленно так падал, через силу.

Да, это можно было остановить, и я, кажется, поняла, как.

Сорвалась с крыши мельницы и понеслась вперед, чувствуя, как под каплями неприятно тяжелеют крылья. Цели не было. Летела просто так. Глаз невольно цеплялся за крыши домов, антенны, отслеживал жмущихся по балконам голубей. Двенадцатиэтажка выросла передо мной из белесого тумана. Я забарахталась, выравниваясь, и опустилась на козырек подъезда. Толь неприятно вонял, собравшиеся в неровностях лужицы радужно переливались, словно в них плеснули бензина.

Было странно оказаться здесь одной, не чувствовать рядом привычной тени. Где-то она потерялась. Давно уже.

Я спрыгнула с козырька, пролетела над детской площадкой с чахлыми кустиками боярышника и сирени, повернула к дому, обнесенному высокой железной решеткой с острыми наконечниками на верхушках прутьев. Как на кладбище. Усесться невозможно. Пришлось спрыгнуть на землю и, перешагивая вздыбившиеся от недавнего ветра листья, пройти к площадке.

Черноволосая девушка с плеером сидела на ступеньках. Ей было мокро и зябко. Вода ленивыми струйками стекала с лестницы на землю, собиралась в неуверенный ручеек, через пару метров теряющийся в луже, покрывающей собой половину площадки.

Я устроилась на краю лужи, набрала в клюв воды.

Девушка, не отрываясь, глядела на дорожку. Кого она там высматривает, если тот, кто назначил ей здесь встречу, уже стоит на углу дома, смотрит на нас?

Набранная вода вылилась из клюва. От неожиданности я подпрыгнула, отходя под защиту деревьев парка. Вдоль здания к подъезду, где сидела Валерия Маркелова, шел вампир. Невысокая худая девушка с пирсингом на лице. Глаза ее были подведены черным, губы приобрели синеватый оттенок. Чуть приоткрытый рот обнажает белоснежный оскал.

— Оглянись! — крикнула я, и Валерия перевела на меня равнодушные глаза. В воздухе повисло воронье карканье.

— Я принесла! — Вампирша остановилась перед Валерией, На ней были узкие черные джинсы, черная футболка, черная куртка, на которой от дождя особенно выделялись серебристые «молнии».

Валерия вскочила.

— Покажи!

Вампирша распахнула куртку, показывая что-то, спрятанное внутри.

— Этого хватит? — В лице Валерии появилась тревога. — Дождь идет давно, все промокло насквозь.

— Уж поверь мне. Я умею это делать.

От этих слов я почувствовала жар, словно рядом со мной развели гигантский костер. Языки пламени плясали перед моими глазами. Лизали стены, покрашенные в белый цвет, пожирали тяжелые темные шторы. Дым на секунду расступился, чтобы открыть для меня мертвый оскал медведя, чью шкуру бросили на пол перед сундуком. Перевернутый стол, нагромождение стульев. И что-то там, за этой баррикадой из мебели. Я уже готова это увидеть, но дым застилает все, забивается в нос. Я кричу, задыхаясь. И передо мной уже нет ничего. Только мельтешение веток деревьев, сквозь которые я пролетаю, возвращаясь к белому дому, около которого уже была. Та пара должна пойти сюда, чтобы в который раз сжечь комнату в подвале. Я облетаю дом кругом, чтобы заметить разгорающиеся языки пламени. Но подвал тих, окна занавешены плотными шторами, за которыми не чувствуется жизнь.

Значит, это уже было, я просто вспомнила случившиеся здесь когда-то события.

— Ты должна ей помочь!

Голос заставляет меня прервать свою инспекцию вокруг дома и снова присесть на козырек.

Макс!

Звенит потревоженная струна, уносится в небо одинокий звук, рвется что-то внутри меня. И я уже почти поняла, что для меня значит сочетание этих звуков. Вот-вот все откроется, я ухватила уносящийся в небо шарик за ниточку.

— Я? Должна? — Голос звучит грубо, а полетевший вслед за этими двумя словами смех кажется искусственным. — Я давно должна была выпить из нее кровь — это да. И надеюсь, кто-нибудь когда-нибудь это, наконец, сделает.

Макс…

Звучит глухо, как эхо в большом старинном кувшине, из тех, что находят на раскопках под Ашхабадом в древней столице Парфянского царства Старой Нисе. Звук басовитый, тяжелый.

— Она столько сделала для тебя! Говорящие стоят около подъезда, почти

подо мной. Невысокая тонкая блондинка, волосы гладко зачесаны, собраны в тугой пучок. Открытое лицо белесо, похоже на крысиное — такое же тонкое и подвижное. И если бы не эта гримаса недовольства, его можно было бы назвать идеально красивым.

— Не напоминай вампиру о чужих заслугах, — прошептала девушка, приближаясь к Максу. — Иначе ты должен будешь всему свету, потому что тебя из беды не вытаскивал только ленивый. А твоему Смотрителю я ничего не должна, кроме ее собственной смерти.

Макс сжал кулаки, но в лице его ничего не изменилось, только глаза налились чернотой. Заговорил он медленно, словно между делом, ронял слова.

— Один наш общий знакомый рассказывал мне, что некий вампир получил возможность освободиться от Смотрителей, назвав одно имя. Тебе напомнить, чье имя этот вампир произнес?

Девушка распахнула рот, демонстрируя сильные клыки.

— Из-за нее я оказалась во власти Смотрителей.

— С ее именем ты прошла через Европу, и тебя никто не тронул, хотя у многих к тебе есть претензии. И не путай две разные вещи — Смотрителям тебя сдал Эдгар.

— Эдгар мертв, — взвизгнула девушка. — Она стала его преемницей, а значит, получает и его грехи.

Девушка попыталась уйти, но Макс оказался быстрее. От удара вздрогнул дом — девушка была приперта к стене сильным локтем. Крик был готов сорваться у меня с клюва, но я сдержалась.

— Катрин, Катрин, — вкрадчиво прошептал Макс в глаза девушке. — Что же ты сжигаешь мосты, через которые тебе еще придется переходить? Сюда идут Смотрители. И если мы опоздаем, ей помогут они.

— И ты ее больше не получишь! — В воздухе повис пластмассовый смех. — Да! Давно надо было так сделать. Неужели ты еще не наигрался во все это?

— Это не игра!

Макс отвернулся. Потеряв опору, Катрин съехала по стенке на землю. Но вставать не стала, а только снова засмеялась, пряча лицо в колени.