Сказки американских писателей - Вашингтон Ирвинг

Попытка описать её радость оказалась бы тщетной. Она обняла мужа и чуть не задушила в своих объятиях.

— Ну, а теперь, жена, — воскликнул, ликуя, маленький человек, — что ты можешь сказать о наследстве мавра? Отныне никогда не мешай мне оказывать помощь ближнему, когда он в нужде.

Славный гальего улегся на свою овечью шкуру и уснул так крепко, как если бы покоился на перине. Другое дело жена: она выпотрошила его карманы и, разложив содержимое на циновке, долго считала золотые монеты арабской чеканки, примеряла ожерелье и серьги, мечтая о том, как она вырядится, когда ей будет позволено воспользоваться богатствами.

На следующее утро Перехиль взял большую золотую монету и, придя в лавку ювелира в Сакатине, заявил, что нашел её среди развалин Альгамбры. Ювелир обнаружил на ней арабскую надпись и увидел, что она из червонного золота; тем не менее, он предложил только треть её стоимости, и это вполне устроило водоноса.

Перехиль накупил для своего выводка нового платья, игрушек, всяческой снеди и сластей и, возвратившись к своему жилищу, собрал вокруг себя ребятишек, устроил хоровод, плясал вместе с ними и чувствовал себя счастливейшим из отцов.

Супруга водоноса держала своё обещание и сохраняла тайну с поразительной твердостью. Целых полтора дня она ходила с таинственным видом и колотящимся сердцем и молчала, хотя была окружена завзятыми сплетницами. Правда, она не могла не напустить на себя некоторой важности, извинялась за рваное платье и говорила, что заказала баскинью, отделанную золотым кружевом и такими же пуговицами, и новую кружевную мантилью. Она намекала на намерение мужа оставить промысел водоноса, вредный для его здоровья. Она, мол, полагает, что на лето им нужно уехать в деревню, что горный воздух принесет пользу детям, ибо в знойное время года в городе нет никакого житья.

Соседки переглядывались между собой и решили, что бедная женщина лишилась рассудка; едва она удалялась, как её манеры, ужимки и притязания делались предметом всеобщего издевательства и веселья.

Если ей как-то удавалось сдерживаться на людях, то она сторицей вознаграждала себя в своем доме и, надев на шею нитку роскошного заморского жемчуга, на руки — мавританские браслеты, а на голову — алмазный султан, прохаживалась в своих неприглядных лохмотьях по комнате, время от времени останавливаясь, чтобы полюбоваться собой у разбитого зеркала. Побуждаемая простодушным тщеславием, она никак не могла отказаться от искушения показаться в окне и насладиться эффектом, производимым этой роскошью на прохожих.

Судьбе было угодно, что Педрильо Педруго, уже известный нам любопытный цирюльник, как раз в этот момент сидел без дела в своей лавке напротив, и его вечно бдительное око уловило сверканье алмазов. В одно мгновение он оказался у маленького оконца, служившего ему наблюдательным пунктом, и принялся разглядывать оборванную супругу водоноса, которая была убрана драгоценностями с великолепием восточной невесты. Составив в уме полный реестр её драгоценностей, он помчался со всею возможною прытью к алькальду. Через некоторое время вечно голодный альгвазил снова понесся по следу, и не успело зайти солнце, как беднягу Перехиля опять схватили и повлекли пред грозные очи судьи.

— Как же так, негодяй! — яростно заорал алькальд. — Ты утверждал, что неверный, умерший у тебя в доме, не оставил ничего, кроме пустой шкатулки, а между тем я слышу, что твоя жена щеголяет в лохмотьях, увешанная алмазами и жемчугами.

Эх ты, жалкая тварь! Приготовься возвратить добычу, отнятую тобой у бедной жертвы, и взлететь на виселицу, которая уже давно по тебе соскучилась.

Испуганный водонос пал на колени и чистосердечно рассказал о необыкновенном способе, при помощи которого внезапно разбогател. Алькальд, альгвазил и цирюльник слушали развесив уши эту арабскую сказку о зачарованных мавританских сокровищах. Альгвазилу было поручено разыскать и доставить мавра, который читал заклинание. Мавр, представ пред алькальдом и увидев себя в руках гарпий закона, обезумел от страха. Заметив водоноса, который стоял с виноватым видом и потупленным взором, он понял все.

— Презренная тварь, — сказал он, проходя мимо, — не говорил ли я, чтобы ты не болтал?

Показания мавра в точности совпали с рассказом его товарища, но алькальд сделал вид, будто не верит, и грозил тюрьмою и пытками.

— Успокойтесь, сеньор алькальд, — сказал мусульманин, к которому снова возвратились его обычное лукавство и самообладание. — Не будем ссориться и воспользуемся дарами судьбы. Об этом деле не знает никто, кроме нас, сохраним же и впредь нашу тайну. Сокровищ башни хватит на всех. Пообещайте справедливый дележ, и все образуется; если нет — подземелье навсегда останется под властью чар.

Алькальд, отойдя в сторону, посоветовался с альгвазилом. Последний был старой лисою.

— Пока вы не овладели сокровищами, — сказал он, — обещайте все что угодно. А потом вы сможете наложить на них руку; если он и его сообщник посмеют роптать, припугните их, как колдунов и неверных, хорошим костром.

Алькальд полностью одобрил совет альгвазила. Сменив гнев на милость и повернувшись к мавру, он произнес:

— Все, что вы рассказываете, в высшей степени странно, хотя, быть может, и отвечает действительности. Я должен, однако, воочию удостовериться в правдивости ваших рассказов. Сегодня ночью, в моем присутствии, вы повторите заклинание. Если в башне окажутся зачарованные богатства, мы дружески разделим их между собой — и делу конец; если вы лжете, то тогда не ждите пощады. А пока отправляйтесь в тюрьму.

Мавр и водонос охотно согласились на эти условия, так как были уверены, что испытание подтвердит справедливость их слов.

Около полуночи алькальд в сопровождении альгвазила и вездесущего брадобрея — все трое вооруженные до зубов — потихоньку вышли из дому. Они вели мавра и водоноса — своих пленников — и захватили осла, который принадлежал когда-то маленькому гальего и которому предстояло везти ожидаемые сокровища. Не замеченные никем, подошли они к башне и, привязав осла к фиговому дереву, сошли в четвертый ярус её подземелий.

Здесь они зажгли свечу, раскрыли свиток, и мавр прочел текст заклинания. Как и в прошлый раз, задрожала земля, с грохотом раздвинулся пол и открылась узкая лестница. Алькальд, альгвазил и цирюльник были поражены страхом и не решались спускаться. Мавр и водонос вошли в подземелье и увидели тех же мавров, безмолвных и неподвижных, сидевших, как и в прошлый раз, по краям сундука. Они сдвинули с места два больших кувшина, полных золотых монет и драгоценных камней. Водонос вынес их один за другим наверх и, несмотря на то что привык таскать тяжелую ношу, согнулся под их тяжестью и решил, что это —