Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Научные и научно-популярные книги » История » Чрезвычайные происшествия на советском флоте - Николай Черкашин

Чрезвычайные происшествия на советском флоте - Николай Черкашин

Читать онлайн Чрезвычайные происшествия на советском флоте - Николай Черкашин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 102
Перейти на страницу:

Из всех человеческих страхов самый острый — страх удушья. Без еды человек может жить неделями, без воды — сутками, без тепла — часами, без глотка воздуха не проживёт и пяти минут.

Отсек подводной лодки помимо всего прочего — это резервуар для дыхания, где один дышит тем, что выдыхает другой, где общие вдохи и выдохи мешаются, как струйки пота на плечах, налёгших на аварийный брус. Воздух здесь один на всех, как вино в братине. Отмерен он скупо, и в любую секунду — полыхни пламя — в горло хлынет раздирающий лёгкие ядовитый дым. Неспроста каждый из экипажа, от командира до кока, не расстаётся в отсеках с пластиковым футляром на боку, куда упрятаны дыхательная маска и регенеративный патрон. Запаса кислорода в ПДУ — так называется персональное дыхательное устройство — хватает лишь на первые минуты пожара, чтобы успеть включить систему тушения, добежать, найти и надеть индивидуальный дыхательный аппарат. И так все долгие месяцы плавания: оранжевый футляр ПДУ всегда под рукой, как фляжка с водой у солдата на поясе…

В странах с мало-мальски развитым подводным флотом к морякам глубин всегда относились с особым уважением. И даже вставали в присутственных местах при виде человека в форме подводника. И только в нашей стране, мир для которой зиждется на чёрных спинах атомарин, к жертвенному и весьма немногочисленному племени подводников привыкли настолько, что уже не о почестях речь, а о самом необходимом — крыше над головой…

3. Аварийная тревога

Первым заметил беду, как ему и положено, вахтенный механик. В то утро им был командир дивизиона живучести капитан 3-го ранга Вячеслав Юдин. В 11.00 по распорядку дня был объявлен подъём для первой боевой смены, третья готовилась к обеду. Только что вахтенный офицер капитан-лейтенант Верезгов принял доклады из отсеков. Гортанный кавказский голос доложил из кормы:

— Седьмой осмотрен. Сопротивление изоляции и газовый состав воздуха в норме. Замечаний нет.

Это были последние слова старшего матроса Нодари Бухникашвили. По всей вероятности, он погиб сразу же, как только вспыхнул объёмный пожар. Даже не успел дотянуться до рычажка «лиственницы» — микрофона межотсечной связи. В необитаемом седьмом отсеке он был один. Он один лишь видел, что полыхнуло и как… Нодари Отариевич Бухникашвили, командир отделения машинистов трюмных, специалист 1-го класса… Черноусый худощавый парень родом из Гагры. Он не был пляжным мальчиком, каких немало в курортном городе. Металлист, но не из «хэви метал». Руки его, привыкшие к тяжёлому металлу слесарных инструментов, умели нежно держать гитару. Она осталась в каюте второго отсека вместе с «дембельным альбомом», для обложки которого Нодари вытачивал из плекса белого медведя на льдине и цифры «1986–1989» — годы службы на флоте.

11.03. На пульте вахтенного механика выпал сигнал: «Температура в 7-м отсеке больше 70°». Юдин немедленно доложил командиру.

— Аварийная тревога!

Торопливый клёкот ревуна взметнул всех, кто ещё просыпался. Звонки и ревуны на боевой службе подаются лишь в крайних случаях. Учебные тревоги, чтобы не нарушать звукомаскировку всегда скрытного плавания, объявляются лишь голосом.

Заместитель командира дивизии атомных подводных лодок капитан 1-го ранга Борис Коляда был старшим начальником на борту подлодки:

— Я выскочил из койки, натянул брюки и бросился в центральный пост. Куртку и ПДУ{1} надевал на бегу.

На ГКП (Главном командном пункте) уже были командир лодки капитан 1-го ранга Ванин, и инженер-механик капитан 2-го ранга Бабенко. Бабенко лихорадочно запрашивал аварийный отсек: «Седьмой, седьмой!..» Седьмой не отвечал. Я спросил:

— Люди там есть?

— Старший матрос Бухникашвили. На связь не выходит.

— Командир, давай ЛОХ{2} в седьмой!

Ванин помедлил несколько секунд, надеясь, что Бухникашвили ещё откликнется. Он не хотел верить, что Нодари уже нет. Командир с лейтенантских времён знал: дать фреон в отсек, где находятся люди, всё равно что пустить газ в душегубку — верная смерть. Но Бухникашвили не отвечал. Медлить было нельзя.

— Дать ЛОХ в седьмой! — приказал Ванин и прикусил губу. С этой секунды можно было считать, что матроса нет в живых. Мы надеялись, что это будет единственная жертва…

На сигнальном пульте загорелся мнемознак: «Дал ЛОХ в 7-й отсек». Это мичман Колотилин, техник группы дистанционного управления, включил из смежного шестого отсека станцию пожаротушения.

Обычно фреон — летучая жидкость — тушит любой огонь, накрывая очаг горения плотной газовой шапкой. Этот добрый джинн не раз выручал подводников — и дизелистов, и атомоходчиков. И всё бы тем и обошлось, если бы пожар не разгерметизировал трубопровод системы воздуха высокого давления. Отсек сразу же превратился в подобие мартеновской печи. Мощное давление заглушило впрыск фреона, раздуло пламя сжатым воздухом.

В корме бушевал тысячеградусный, многажды спрессованный и оттого ещё более яростный огонь, а на табло в центральном посту светился знак: «Температура больше 70 градусов». Других приборов, показавших бы, как высоко скакнули в отсеке температура и давление, на пульте не было. Но вскоре и без них стало ясно, что пожар необычный… Из шестого отсека мичман Колотилин сообщил тревожную весть:

— Наблюдаю протечки дыма…

Через несколько секунд и в шестом хлестнула огненная струя.

— Центральный! — рвался из динамика голос Колотилина. — Выброс гидравлики из-под правого турбогенератора. Бьёт, как из огнемёта… Трудно дышать… Прошу разрешения включиться в ИП!

— Добро!

Даже если он и успел натянуть ИП — изолирующий противогаз, то незамысловатый аппарат мог спасти его лишь от дыма, но не от огня. Шестой наддулся и тоже превратился в полыхающую топку. Немедленно остановили правый турбогенератор. Левый остановился сам. Тут же сработала автоматическая защита реактора. Замер гребной вал. Подлодка лишилась хода. Потерять ход на большой глубине — смертельный номер: под корпусом субмарины исчезает подъёмная гидродинамическая сила, несколько секунд инерции — и провал в бездну. В эти критические мгновения рок, и без того слепой, просто взбесился. Из пятого успели прокричать:

— Пожар!..

Из четвёртого доложили:

— Искрит станция циркуляционного насоса первого контура…

Межотсечная связь вдруг предательски прервалась. Отключился и телефон… Приборы на пультах «сыпались» один за другим. Заклинил вертикальный руль… То был бунт машин. На языке техники — лавинообразное нарастание аварийной ситуации. А под килем — километровая глубина. А над рубочным люком полуторастаметровая толща. А в отсеках — пожары. И нет хода. И нет связи… Что толку кричать в микрофон: «Пятый, дайте ЛОХ в шестой», когда впору давать фреон в пятый из четвёртого. Но там люди.

В эти секунды решалась судьба всех шестидесяти семи ещё живых на борту людей. Её решали в центральном посту пять человек: капитаны 1-го ранга Коляда и Ванин, инженер-механики Бабенко и Юдин, ещё боцман старший мичман Ткач, чьи руки сжимали «пилотский» штурвал. Из этой пятёрки, совершившей невидимый миру инженерный подвиг, заставившей всплыть агонизирующую атомарину, в живых потом остался только один — Коляда. Только он один видел и знает, как сноровисто и безошибочно действовал весь расчёт ГКП, как молниеносно переключили механики тумблеры и клавиши, обесточивая одни системы, запуская резервные. Понимали друг друга без слов — с полувзгляда. Пальцы их прыгали, как в дьявольских пассажах Паганини, ловя обрывки секунд…

Ещё не зная, проваливается лодка или всплывает, «хозяин реактора» капитан-лейтенант Игорь Орлов стал останавливать «грозное сердце» атомохода. Он опустил компенсирующие решётки на нижний концевик и погасил жар «ядерного котла». По счастью, насосы, подававшие «холод» в активную зону, работали исправно. Чернобыль не повторился.

С глубины 157 метров, на которой подводный корабль потерял ход, лодка всё же стала всплывать. Мичман Каданцев, старшина команды трюмных, сумел продуть цистерны главного балласта воздухом высокого давления.

Заметив, что замигало табло «Уход с глубины», вахтенный офицер Верезгов бросился в рубку акустиков. Надо было узнать обстановку на поверхности, чтобы не угодить под киль какого-нибудь судна. Тем более что атомарина всплывала неуправляемо — по спирали, из-за заклинившего руля.

Жёлтый «головастик» шумопеленгатора чертил по экрану круг, ломая его в одном и том же месте — в стороне, где шумели сейнеры. Рыбаки — враги рыб и подводных лодок. До них было далеко — кабельтовых четыреста.

В 11.14 подводную лодку качнуло, и мичман Каданцев, стоявший наготове у верхнего рубочного люка, услышал плеск воды, стекающей с рубки. Всплыли!

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 102
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Чрезвычайные происшествия на советском флоте - Николай Черкашин торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Вася
Вася 24.11.2024 - 19:04
Прекрасное описание анального секса
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит