Побежденный дьявол - Барбара Картленд

— Давай переоденемся, Оскар, — предложил он, — прокатимся верхом, только не слишком быстро, чтобы ты не переутомился. Думаю, это пойдет тебе на пользу.

— Именно так я и собирался поступить, — кивнул граф, — и, по правде говоря, прекрасно себя чувствую, должно быть, благодаря тому странному отвару китайского растения, который дала мне Дорина.

— Я как раз хотел спросить об этом. Тебе действительно легче?

— Поверь, я чувствую себя лучше, чем когда-либо в жизни! Более того, ум мой прояснился, и я уже придумал себе множество дел!

Гарри в притворном ужасе воздел руки к небу.

— Да ты меня пугаешь! Знаю я, каков ты бываешь, когда пускаешься в какое-нибудь новое предприятие, — сам с головой окунаешься в работу и другим не даешь покоя.

Граф засмеялся, и молодые люди поднялись по ступенькам. Оскар взял себе на заметку поблагодарить Дорину и попросить у нее еще драгоценного снадобья.

Друзья быстро переоделись и, спустившись вниз, обнаружили, что лошади уже оседланы. Они отправились в парк и вернулись ко второму завтраку. Во время прогулки граф невольно залюбовался прекрасным пейзажем. Дом выглядел великолепно на фоне темного леса, сады переливались радугой красок, а вода в озере сверкала, словно бриллиант. Неудивительно, что все члены семьи Ярдов были так привязаны к этому месту.

Друзья направились в библиотеку, где их уже ожидали поднос с напитками и утренние газеты. Граф только сейчас осознал, что из-за всех этих событий совершенно отстал от жизни и понятия не имеет, что творится сейчас в обществе и политике. Он как раз разворачивал «Морнинг пост», когда открылась дверь и дворецкий объявил:

— Леди Морин Уилсон. Сэр Роджер Чатем. Граф в недоумении наблюдал, как леди Морин, по-прежнему прекрасная, но чересчур пышно разодетая и сильно накрашенная, входит в библиотеку. На ней было платье из изумрудно-зеленого шелка и драгоценности в тон. С высокой тульи шляпки свисали, развеваясь, страусовые перья.

С тихим радостным вскриком леди Морин пробежала через комнату и протянула графу руки:

— Как вы могли так долго пренебрегать мною, Оскар, дорогой? Я не могу жить без вас и ради встречи с вами приехала в эту глушь!

Граф, который до сих пор сидел неподвижно, наконец взял ее руку и небрежно поднес к губам.

— Какой сюрприз, Морин! Я не ожидал вас увидеть и уж тем более этого джентльмена.

— Роджер был так добр, что привез меня в своем фаэтоне, — пояснила леди Морин, — и говорит, что побил ваш рекорд езды благодаря своей великолепной упряжке.

Сэр Роджер немедленно выступил вперед и протянул руку:

— Рад снова встретиться, Ярдкомб.

Но граф, намеренно не обратив внимания на протянутую руку, объявил:

— Прошлый раз, приехав сюда по приглашению моего кузена Джарвиса, вы вели себя оскорбительно по отношению к моим слугам, сэр Роджер, и потому я просил бы вас немедленно оставить мой дом.

Сэр Роджер недоуменно уставился на него, а леди Морин потрясенно ахнула:

— Что вы говорите? В чем дело, Оскар?

— Думаю, Чатему прекрасно известно, что его поведение под крышей этого дома непростительно и совершенно недопустимо для джентльмена.

Голос графа звучал, как удары хлыста, и сэр Роджер, побагровев, промямлил:

— Не понимаю, о чем вы толкуете, Ярдкомб. По-моему, вы просто не в себе!

Однако, глаза его забегали, и граф понял, что не ошибся, заподозрив именно Роджера в нападении на Мэри Белл. Тогда одна лишь Дорина нашла в себе смелость встать на защиту девушки. Никогда он не забудет презрительного выражения в ее глазах и не хотел бы снова его увидеть. И теперь он понимал, что будет ужасной ошибкой принять сэра Роджера, на что, очевидно, рассчитывали непрошеные гости.

— Вряд ли, Чатем, — твердо заявил он, — вы хотели бы, чтобы я вдавался в подробности, так что прошу вас удалиться без лишних слов. Вы можете захватить с собой леди Морин, когда она позавтракает.

— Но, Оскар, я ничего не понимаю! — воскликнула Морин. — Как вы можете так грубо обращаться с моими друзьями?

Она явно приготовилась к атаке, но, заметив тяжелый взгляд графа и решительно сжатые губы, мгновенно изменила тактику и, взяв его под руку, промурлыкала:

— Не такого приема я ожидала, дорогой. Если Роджер обидел вас, он, конечно, извинится, и потом мы все вместе прекрасно проведем время.

— Не вижу причин, почему я должен извиняться, за какие-то мифические прегрешения! — взорвался сэр Роджер. — Не виноват же я, что Ярд-комб наслушался обо мне лживых сплетен! Моя совесть чиста.

— Значит, вам повезло, — ответил граф, — но я повторяю, что не имею ни малейшего желания развлекать вас ни сейчас, ни когда-либо впредь!

—Черт возьми! — выругался Роджер. — Это уж слишком! Не собираюсь выслушивать оскорбления за какое-то преступление, которое этот человек даже боится назвать!

— Ни в малейшей степени! — отпарировал граф. — Я могу хоть сейчас вызвать сюда слуг, бывших свидетелями тому, что вы совершили. Они удовлетворят ваше любопытство!

Ошеломленное лицо Роджера ясно доказывало его вину. Если он и сомневался в том, правильно ли понял, о чем говорит граф, то сейчас все стало ясно. Он оказался способен лишь на то, чтобы рассерженно прошипеть:

— Не собираюсь оставаться здесь и выслушивать всякую чушь! Я считал вас светским человеком, но вы все тот же оловянный солдатик, чья голова забита пуританскими взглядами, над которыми в обществе давно уже смеются!

Граф не отвечал и, слегка скривив губы, смотрел на сэра Роджера таким взглядом, от которого любому захотелось бы поскорее исчезнуть.

Несколько мгновений мужчины стояли лицом к лицу, готовые, казалось, броситься в драку. Но наконец сэр Роджер, пробормотав проклятие, повернулся на каблуках и зашагал к двери. У самого порога он обернулся и бросил:

— Даю вам пять минут, Морин. Если по истечении этого времени вы не спуститесь, я уеду в Лондон без вас.

Он громко хлопнул дверью. Гарри тактично последовал за Роджером, оставив леди Морин наедине с графом. Она снова в ужасе вскрикнула и, откинув назад голову, чтобы получше разглядеть графа, спросила:

— Что случилось? Как вы могли? О Оскар, я так ждала нашей встречи, а вы повели себя жестоко и бессердечно!

— Простите, Морин, — отозвался граф, но я не позволю негодяю вроде Чатема переступать порог моего дома.

— Но он был так добр ко мне!

— Тогда я предлагаю вам отправиться вместе с ним в Лондон.

Морин, положив изящные ручки ему на грудь и приблизив губы к губам графа, прошептала:

— Я люблю вас, Оскар. И заставила Роджера привезти меня сюда, потому что хотела вас видеть, увериться в вашей ответной любви.