Ренегат - Патриция Поттер

Задавая один вопрос, таящий в себе много смыслов, Вес хотел бы получить ответ на все.

— Я не знаю, — честно признался Райс. И это соответствовало действительности. Он убил офицера североамериканской армии, будучи гражданским лицом. Сейчас он не мог четко изложить свои намерения. Ему оставалось только пожимать плечами.

— По крайней мере, это облегчит наше путешествие, ведь сейчас начнется массовое передвижение людей: солдаты с той и с другой стороны будут расходиться по домам. Мы сможем затеряться в толпе.

Вес пристально посмотрел на Сюзанну.

— Дома нас ждет много горя, Пуговка.

Райс вопросительно переводил взгляд с брата на сестру и обратно. Сюзанна объяснила ему:

— В наших краях большинство симпатизировало южанам. Почти каждая семья потеряла кого-нибудь из мужчин. Они пали в борьбе с янки.

— Все, кроме Мартинов, — горько добавил Вес.

Райс еще не во всем разобрался. Сюзанна продолжала объяснение:

— Мартины — жадные, алчные люди. Они вступили с нами в войну, и сейчас для них наступило самое благоприятное время.

В голосе Сюзанны было не меньше горя и сожаления, чем в речи ее брата.

— Годами они постоянно угрожали нам, и, наконец, не осталось никого, кто мог бы поставить их на место. — Она повернулась к Весу. — И мне безразлично, что думают о тебе окружающие. Ты мне нужен, Вес. Я не могу остановить их одна, сейчас, когда Марк… — голос ее оборвался. Женщина резко повернулась спиной к мужчинам. Стыд за то, что уже несколько дней она не вспоминала о Марке, и опустошенность бередили ей душу, ныло сердце. Много воды утекло с тех пор, как она, Вес и Марк скакали верхом по полям, плавали в реке и мечтали на ее берегах. Да полноте, было ли когда-нибудь это благословенное время? Было и прошло. Почти все близкие оставили ее: мама и папа, Марк и наполовину брат. С ней осталось его физическое тело, оболочка, руины прежнего уверенного в себе человека с сильно развитым чувством ответственности и мужеством воплощать планы в жизнь. Сейчас Вес казался таким робким, неуверенным, что был, скорее, бременем, чем защитником. Сюзанне постоянно хотелось подойти к нему, погладить по голове и пожалеть. Но это было бы самым плохим из того, что она могла сделать. Жалость была ему противопоказана. Чтобы возродиться, он должен был почувствовать себя мужчиной снова.

Сюзанна повернулась и нашла глазами Райса. Несмотря на длительный срок, в течение которого они находились бок о бок, он продолжал оставаться для нее загадочным человеком.

Прислонясь к дереву, Райс продолжал наблюдать за братом и сестрой, как будто они лицедействовали на сцене. На лице его не отражалось других чувств, кроме разве что любопытства зрителя, ожидающего развязки драмы. В конце концов Вес произнес:

— Я поеду с тобой. До Техаса.

В глазах полковника, устремленных на Райса, читалось и другое: «Я не могу доверить сестру вам».

Райс передернул плечами, как бы демонстрируя, что мнение полковника не имело для него, Райса, никакого значения, что, по мнению Сюзанны, полностью соответствовало действительности.

Райс присел на корточки и с нарочитым интересом разглядывал кучу хвороста для костра. Сегодня он замешкался с выполнением обычных привальных обязанностей, отбирая седло у курьера, юного солдатика, почти мальчика, которого он встретил по дороге во время ночной охоты. Реддинг не стал отбирать у юноши последние продукты, только слегка связал его и стреножил лошадь, отпустив ее пастись невдалеке. В конце концов, джонни ранили его и заключили в тюрьму. Отмщение, которое принял на себя этот мальчик, по мнению капитана, было очень мягким. Но он не принес ничего съестного Сюзанне и ее брату. У курьера в запасе были только сухари, а выглядел он очень заморенным. Райс подумал тогда, что новости будут важнее сухарей. Он ожидал, что сообщение обрадует его подопечных, но Вес лишь опечалился, а Сюзанна предалась своим мрачным воспоминаниям.

Ее муж. Покойный муж. Райса охватило тоскливое одиночество, чувство, которое, ему казалось, он уничтожил в себе очень давно, а сейчас выяснилось, что все эти годы оно жило в нем, скрываясь под маской безразличия.

Конечно, дьявол свидетель, он не мог оставаться бесстрастным, каждое мгновение ощущая теплое женское тело вплотную к своему. Особенно остро он ощущал ее присутствие, когда, утомившись в пути, она расслаблялась и отдыхала, опустив голову ему на плечо. Единственное, что он мог предпринять, чтобы не испытывать постоянного, изнуряющего волнения, это гнать и гнать лошадей, не давая роздыху людям, чтобы к вечеру валиться от усталости без единой мысли в голове и даже без намека на желание. Тем не менее его природная выносливость, удесятеренная неудовлетворенностью, толкала его на ночные приключения: он осматривал окрестности, охотился, подворовывал. Последнему он научился еще в детстве.

Избитый хлыстом хозяином конюшни, он вскорости оставил это место, чтобы ничто не напоминало ему о боли и унижении, и долго жил воровством. В будущем его ждала петля или в лучшем случае исправительные работы, если бы он не встретил Натана Каррутерса. Он вышколил Райса, научил его чтению, письму и еще многому такому, о чем лучше не вспоминать. Они стоили один другого и понимали друг друга с полувзгляда. Их тандем просуществовал более десятка лет. Натан учил его грамоте и хорошим манерам, Райс выступал наставником в делах, требующих ловкости рук и всякого рода мастерства сомнительного толка. Это был взаимообогащающий обмен.

Райс очнулся от воспоминаний, обнаружив, что к нему прикованы две пары глаз, а в воздухе разлита напряженная тишина.

— Пойду позабочусь о лошадях, — грубо прервал он молчание. — Сегодня мне не повезло с провизией, так что нет необходимости разжигать костер.

Райс подошел к лошади и благодарно потрепал ее за холку. Бедное животное. На лошадином крупе сохранились отметины от ударов хлыстом, и, если Реддинг не потерял чутья, коняге здорово досталось в жизни.

— Ты заслужила отдых, — шепнул Райс на ухо лошади, — и дубовых листочков. Будь уверена, скоро ты их получишь.

Лошадь вскинула голову и ответила благодарным ржанием. В ней это было первым проявлением лошадиного жизнелюбия.

— Приходишь в себя? Я тоже.

Райс отвел животное в глухое укромное место с густой высокой травой и стреножил лошадь.

Он мечтал еще об одной лошади, чтоб избавить эту от двойного бремени. Во время своих ночных отлучек он выискивал одинокого путника, безразлично, янки или джонни, но не наткнулся ни на кого, кроме курьера. Что-то удержало Райса от того, чтобы отобрать у всадника лошадь. Отобранное седло юноша смог бы заменить новым с большей легкостью, чем отобранную клячу другим животным.