Дело об игральных костях - Эрл Гарднер

– В котором часу вы вернулись?

– Без четверти одиннадцать. Я уже говорил… Сначала я ждал, что они позвонят, а потом совсем о них забыл и вспомнил лишь за пятнадцать минут до конца смены. И сразу побежал туда.

– Вы хорошо запомнили время, когда принесли заказ?

– Конечно. Я вышел из ресторана в восемь минут девятого и в 20.10 был там. Могу поспорить, что не ошибаюсь больше чем на десять секунд.

– И в ресторане есть электрические часы?

– Да.

– Можете задавать вопросы, – сказал Киттеринг, обращаясь в основном к Перри Мейсону. Ему было интересно, дерзнет ли тот что-нибудь спросить.

– Эти электрические часы ходят правильно? – спросил Мейсон.

– Да. Их даже никогда не приходится подводить.

– Если только временно не отключат электроэнергию?

– Да, это иногда случается, – согласился молодой человек.

– А откуда вам известно, что ее не отключали в тот день?

– На часах есть для этого сигнал, который включается, когда это происходит.

– И этот сигнал постоянно был в поле вашего зрения?

– Да нет… Черт возьми, да что там видеть? Я бы заметил. Я всегда определяю время по этим часам.

– Но ведь вы можете ошибиться?

– Один шанс из десяти тысяч, что это произойдет.

– И все-таки один-то шанс есть? – настаивал адвокат.

– Если вы хотите ставить на один против десяти тысяч – ради бога, – сказал Бейкер, – но я бы не стал. Ставлю двадцать против одного, что вы проиграете.

По залу пробежал шепот, кое-где раздался приглушенный смех.

– Ладно. Скажите, значит, когда вы вернулись за посудой, вам показалось, что в спальне кто-то есть?

– М-м… Да.

– Как вы думаете, там был Серл?

– Судя по запаху, носовой платок был не его.

– И вы сказали, что посуда была пуста.

– Да, это так.

– В ней ничего не оставалось?

– Она была чиста, как обглоданная кость.

– Должно быть, они были очень голодны?

– Когда заказ доставляется на дом, то еды, как правило, не слишком много. Так, например, не надо нести суп, воду и еще кое-какие мелочи. Тут особо не перетруждаешься. Надо просто сервировать обед и принести его, пока не остыл. Люди съедают в ресторане не так много, как они думают. Например, сначала мы подаем им крекеры и масло и оставляем их ненадолго, пока они ими хрустят. Через некоторое время мы приносим суп и еще позже бутерброды. Получается, что они приступают к главному блюду минут через десять-двадцать после того, как сели за стол, а то и через полчаса. Это время зависит от количества посетителей.

– Вы хотите сказать, что, когда много народу, вы не можете всех терпеливо ждать?

– Нет, – ответил свидетель, – мы, конечно, всегда ждем. Просто если много народу, это означает, что ресторан теряет деньги каждый раз, когда очередной посетитель видит, что здесь большая очередь, и уходит. Поэтому мы стараемся побыстрее впихнуть в клиента еду, чтоб он освободил столик. Однако когда в пустом зале обедают всего два-три человека, это грустная картина. Поэтому мы стараемся их задержать как можно дольше. Тогда прохожие видят наш зал через окно и прикидывают, что здесь хорошее местечко и не много народу.

– Выходит, – с улыбкой сказал Мейсон, – вы утверждаете, что мы, клиенты, служим вам вывеской, если заходим в ресторан в неурочное время?

– Да, вид посетителей в окне – неплохое оформление витрины… если вы об этом, – согласился Бейкер.

– Именно это я имел в виду, – вежливо ответил Мейсон. – Спасибо.

– Следующий свидетель, – объявил Киттеринг, – Вильям Битнер.

Битнер оказался экспертом по почерку и отпечаткам пальцев. Сообщив, что это является его профессией, он принялся нудно рассказывать о результатах своих исследований, демонстрируя фотографии отпечатков пальцев, которые были обнаружены на дверных ручках, ящиках шкафов, на столе и на посуде в квартире убитого.

Он бесконечно долго говорил о том, как был идентифицирован каждый из изображенных на фотографиях отпечатков. После того как рассказ об очередной фотографии заканчивался, она передавалась суду, который в течение некоторого времени производил проверку, после чего процесс повторялся снова и снова. Эта процедура часто прерывалась дотошным Киттерингом, который то и дело хотел удостовериться, что каждая фотография пронумерована и этот номер занесен в протокол.

Покончив с более чем сорока экспонатами, Киттеринг принялся взрывать припасенную «бомбу», действительно мощную, но до некоторой степени утратившую свою взрывную силу, поскольку этот процесс также был слишком затянут периодическим занесением информации в протокол.

– Кто снимал отпечатки пальцев, изображенные на этой карточке? – спросил Киттеринг.

– Я, – ответил свидетель.

– Когда?

– Три дня назад.

– Где?

– В полицейском участке нашего округа.

– Расскажите о них подробнее.

– Это отпечатки пальцев обвиняемого по данному делу. Они сгруппированы попарно в соответствии с принятой практикой. Этот номер на карточке составляется из специальных цифр и используется для классификации.

– Теперь я обращаю ваше внимание на предмет, обозначенный буквой «С», и спрашиваю, есть ли на нем отпечаток пальца, идентичный одному из изображенных на этой карточке?

– Да, сэр.

– Где?

– Здесь, на боковой стенке ящика бюро. Он совпадает с отпечатком среднего пальца правой руки. Я обнаружил двадцать три параметра совпадения.

– Расскажите, пожалуйста, об этих параметрах суду, – предложил Киттеринг.

После того как эксперт замолчал, он начал свою бесконечную речь, беспощадно обрушивая на обвиняемого лавину доказательств, основанных на обнаруженных отпечатках. Олден Лидс величественно восседал в своем кресле, а Перри Мейсон с Деллой Стрит, не находя поводов для протеста, нетерпеливо ерзали, вынужденные пассивно наблюдать, как рушатся последние надежды на то, что обвиняемого оправдают. Наконец приблизился перерыв.

– Сколько времени вам потребуется, господин представитель окружного прокурора, чтоб закончить с этими свидетельствами? – поинтересовался судья Кнокс.

– Возможно, весь завтрашний день, ваша честь.

– Хорошо. Заседание будет продолжено завтра в десять часов. Все это время обвиняемый будет находиться под надзором шерифа.

После того как был объявлен перерыв, Мейсон подошел к Олдену Лидсу и успокаивающе положил руку ему на плечо. На его лице сияла улыбка, однако тихо произнесенные им слова не были ободряющими.

– Вам не следовало от меня ничего скрывать, – сказал Мейсон.

Лидс повернулся к адвокату.

– Я уже не молод, – ответил он, – и мало надеюсь на то, что меня оправдают, да и в случае приговора немного потеряю. Однако я не могу понять, как мои отпечатки оказались в его квартире. Я не убивал Джона Миликанта. Он… Мы должны доказать, что, когда я выходил от него, он был жив и здоров.

Глаза Мейсона сузились.

– Мы сможем представить свидетельства этого, – сказал он и ободряюще улыбнулся. – Но не знаю, убедит ли это присяжных. Пока же ясно только одно: суд намерен обвинить вас в тяжком преступлении.

– Я предвидел это, – спокойно заметил Лидс.

– А мы – нет, – заявил Мейсон. – Хотя, если бы вы сказали нам об этих отпечатках, мы бы тоже предвидели.

– Я о них ничего не знал.

– Но ведь вы знали, что квартиру обыскивали?

Лидс ничего не ответил. А Мейсон, широко улыбнувшись, положил руку ему на плечо, так как в этот момент к ним подошел помощник шерифа.

– Хорошо, Лидс, – громко произнес адвокат. – Все идет отлично. У них нет никаких шансов свалить это дело на вас, так что спите спокойно, а все заботы предоставьте нам.

В коридоре Перри Мейсона догнала Делла Стрит.

– По-моему, шеф, – сказала она, – с отпечатками пальцев получилось не очень хорошо.

– Я не учел этого, – озабоченно проговорил он. – Я знал, что Лидс был в квартире и искал там какие-то бумаги, хотя он и отрицал это, правда, считал его достаточно умным, чтобы не оставлять там своих пальцев. Наверное, он пробыл там слишком долго или, наоборот, очень торопился и потому позабыл об осторожности.

– А что будет, – спросила она, – если завтра они докажут, что на ноже тоже его отпечатки?

В ответ Мейсон лишь пожал плечами:

– Давай не будем об этом думать. И без того дела его достаточно плохи. Пойдем-ка в контору и посмотрим, не откопал ли чего-нибудь Дрейк.

Глава 12

В конторе Мейсона дожидалось письмо. Адрес был написан женским почерком, а, судя по штемпелю на конверте, отправлено оно из отеля «Бордер-Сити» в Юме. В нем содержалось следующее:

«Дорогой мистер Мейсон!

Я – швея, разыскивающая заказы по почте. Если Вам требуется что-либо сшить или на Вашей одежде есть проношенные места, с которыми, по Вашему мнению, ничего нельзя поделать, предоставьте эту работу мне, и Вы убедитесь, что я достаточно опытна. Буду весьма признательна за предоставленную возможность продемонстрировать Вам свои способности. Ответ направьте, пожалуйста, по адресу: Мисс Дж. Б. Бимс, отель „Бордер-Сити“, Юма, Аризона».