Бандагал (сборник) - Примо Леви

— А радио работает?

— Что за вопрос! Здесь все новое, только что с завода.

Нико повернул рычажок, и кабину залила волна звуков. Дорис откинулась на сиденье, закрыла глаза и незаметно задремала, убаюканная мелодичной музыкой, равномерным гудением мотора, легкими толчками на поворотах. Казалось, Нико ведет машину в полной синхронности с невидимым оркестром. Дорис приоткрыла веки — Нико хитро ей подмигнул. Она попыталась ответить ему тем же, но губы расплылись в глупой, детской улыбке. Нико расемеялея.

— Неплохо жмет, а? — сказал он, взглянув на показатель скорости. — А ведь это только обкатка. Подожди, через месяц я всех буду обставлять.

Минут через пять они подъехали к пригородному поселку. На дверях бара висела кукла. Покачивая головой, она протягивала огромную руку к огненной надписи:

Крон!

Тонизирующий напиток без тонизирующих веществ.

— А я закажу двойной черный кофе. И пусть все агенты ВМО лопнут от злости.

Потом Нико зашел в лавку, пропахшую специями и перцем, купил свежий крестьянский хлеб, пакетик маслин, кусок жареной телятины и банку маринованных огурцов.

— Поехали. Я хочу поесть в беседке, где нет этих идиотских плакатов.

Левакар снова помчался по асфальтовой ленте и свернул на дорогу, ведущую в Гроттаферрату. Навстречу бежали виллы, зеленые, пастельные, цвета охры. Машина миновала селение и понеслась по направлению к аббатству дельи Ортодосси. Наконец Нико затормозил у домика с облупившимися стенами и маленькими окнами. На окнах — решетки из побуревшегр железа, металлическая ручка приоткрытой двери проржавела и еле держалась на столь же ржавых гвоздях.

В прихожей никого не было. В погребе сплошными рядами стояли фьяски, дамиджана[3], валялись воронки, пластмассовые трубки.

Нико громко позвал хозяина. С лестницы, ведущей вниз, кто-то откликнулся невнятным хриплым голосом. Нико залюбовался подвешенными на черных крюках к потолку «косами» чеснока и гирляндами красного перца, обвивавшего стены.

— Потрясающе! — воскликнул Нико. — Нет, ты только посмотри на этот старый в разводьях стол! Тебе не хочется его погладить, а, Дорис?

Неся на плечах бочонок, появился хозяин. Втроем они вынесли столик в увитую лозой беседку.

Нико раскупорил бутыль. Потом стал нюхать стол.

— Он пахнет вином. Вернее, винной бочкой. Дорис, понюхай, сама убедишься, какой у него приятный запах.

Чтобы доставить ему удовольствие, Дорис понюхала стол и объявила, что он действительно пахнет вином и бочонком.

— Многие до сих пор считают крестьян глупцами и невеждами. Между тем только они и живут как люди, знают, что едят и что пьют, — разглагольствовал Нико, уминая куски жареной телятины. — А мы, горожане, живем среди шума и вони. Как в тюрьме. Ты не замечала, что все мы живем в огромной тюрьме?

Дорис покорно молчала, давая ему выговориться. Она по опыту знала, что достаточно не возражать, и его полемический задор вскоре угаснет сам по себе. Так оно и случилось.

— Послушай, Дорис, что будем делать дальше? Хочешь, поедем к озеру или за ягодами? Хотя нет, лучше всего отправиться в Тусколо. Там замечательный лес. И к тому же это совсем близко.

Он уговаривал Дорис выпить еще стаканчик. Дорис отнекивалась, со смехом отодвигала стакан. Она не привыкла к вину, у нее и так кружилась голова.

Издали хозяин делал им какие-то знаки. Но Дорис слегка опьянела и поняла, какая ум грозит опасность, лишь в тот момент, когда инспектор ВМО вырос у Нико за плечами.

— К нам пожаловали гости, — процедила она сквозь зубы.

Нико допил вино, вытер рот тыльной стороной руки и неторопливо повернул голову — амарантовый комбинезон, фуражка с термометром, водомером и реактивами. С виду весьма ретивый чинуша.

— Прошу прощения. — Инспектор ВМО был предельно вежлив. — Чистая формальность, синьоры. Этот левакар?..

— Мой.

— Совершенно новый, не так ли?

— Да, только вчера куплен.

— Очевидно, вы и водительские права получили совсем недавно?

— Ваша правда. И пока что вожу машину очень плохо.

— Отлично. Искренность — весьма похвальное качество, но-нарушение, и крайне серьезное, налицо. Вам, как новичку, следовало бы придерживаться строжайшей самодисциплины. — Инспектор показал на стакан и бутыль с вином. — Вы представляете несомненную опасность для пешеходов даже в нормальном состоянии. Возбуждающие напитки вам абсолютно противопоказаны. Вам и вашей девушке.

Он порылся в карманах, вытащил пластиковый тюбик, отвинтил крышку и вынул круглую белую таблетку величиной с горошину.

— Прошу вас, — он протянул таблетку Дорис. — Подержите-ка ее немного во рту.

— Минуточку. Левакар вожу я. Девушка здесь ни при чем. — Нико зло прищурил глаза. — К вашему сведению, она вообще не пьет. И могла бы хоть сейчас пройти контроль на содержание алкоголя в крови. Но я не вижу причин, по которым она должна мусолить во рту вашу таблетку. Забирайте ваши реактивы, уважаемый, и отчаливайте.

Инспектор ВМО побагровел, но тут же взял себя в руки и ледяным тоном произнес:

— Допустим, синьорина и в самом деле не нарушила правил. Но вы? Вы-то совершенно пьяны, и это легко доказать. Прошу вас.

Он положил таблетку рядом со стаканом Нико. Тот усмехнулся.

— Вы непременно, хотите, чтобы я пососал эту гадость? Не смею отказать хорошему человеку.

Он подмигнул Дорис, положил таблетку в рот и закурил сигарету. Затем налил себе полный стакан вина.

На сей раз инспектор побледнел от гнева и уставился на хронометр, делая отчаянные попытки сдержаться.

— Ваше время истекло. Покажите.

Нико выплюнул таблетку на пол. Она стала цвета спелой вишни.

— Что и требовалось доказать! — с торжеством воскликнул инспектор ВМО. — Придется заплатить штраф, синьор.

Нико покачал головой.

— Вы ошиблись, милейший. Мне наплевать на ваши проверки. Я не член ВМО.

Лицо инспектора стало землисто-серым.

— Это неслыханно! Почему же вы сразу не сказали?

Нико пожал плечами.

— Я только вчера подал заявление.

Он вынул из кармана документы и положил их на стол.

— Можете проверить, если желаете.

Низко опустив голову, инспектор ВМО поспешно удалился.

Дорис засмеялась, но когда Нико показал уходящему инспектору кукиш, вспыхнула:

— Перестань, это уже лишнее.

Но ей было слишком хорошо, она не могла долго сердиться.

— Налей-ка мне еще, Нико. Ведь сегодня необычный день.

Голос у нее был с хрипотцой, как у актрис, играющих роль алкоголичек.

В сердце Нико на миг закралось сомнение, не разыгрывала ли Дорис комедию, изображая из себя скромную, непорочную девушку. Наливая вино, он внимательно следил за выражением ее лица. Но тут же устыдился нелепых подозрений.