Je taime - Диана Килина

Нажав на круглую айфоновскую кнопку посередине экрана, я вбил пароль наугад: «Theo». Алиса возмущённо пропищала:

– Как ты догадался?!

Я улыбнулся и издал какой–то непонятный звук, нажал на имя её мужа в телефонной книге и принялся набирать сообщение, вещая ей:

– Алиса, ты мать. Какой ещё у тебя может быть пароль, если не имя твоего ребёнка?

– Дата рождения, например, – пробормотала она, – Что ты пишешь?

– Пишу Никите, что с тобой всё в порядке, и ты позже объяснишь.

Она резко развернулась и посмотрела на меня удивлённо и с интересом:

– Зачем?

– Так будет правильно, – я пожал плечами, нажал на «отправить» и притянул её к себе.

Она вздохнула, устраивая свою голову у меня под подбородком:

– Мне кажется, что я героиня какого–то неудачного любовного романа.

Я снова невольно рассмеялся.

– Тише ты, нас услышат, – недовольно прошипела она.

– Не услышат. Это отдельное крыло в доме, – спокойно ответил я.

– Зачем стоить в доме отдельное крыло? – по–детски наивно спросила она, снова вызывая у меня улыбку.

– Скорее всего, для гостей. Мне, в общем–то, всё равно. Но в данной конкретной ситуации это нам на руку.

– Не то слово.

Я вернулся к своему предыдущему занятию, а именно: одной рукой обнимал Алису, в другой подносил бутылку ко рту. Уставившись на огонь в камине, я подумал о том, что, наверное, смог бы так сидеть вечно.

– Саш, – неожиданно протянула Алиса.

– Ммм.

– Почему ты взял меня на работу?

– Ты мне понравилась, – честно ответил я.

– Чем? – не унималась она, и в её голосе заиграли нотки интереса.

– Всем, – отрезал я.

Как можно это объяснить? Она была такая невинная и маленькая, но при этом совершенно спокойно дерзила и усмехалась. Надо мной.

Никто и никогда не усмехался надо мной.

– Я же тебе грубила и обозвала тебя козлом, – продолжила Алиса, и в её голосе заиграло тепло улыбки от воспоминаний.

Я никогда не забуду, как зашёл в клуб тем днём и услышал её пренебрежительное: «Редкостный козёл». Если до этого момента я рассчитывал на то, что быстро собью с неё спесь, то все мои надежды рухнули. Она меня не знала, но сразу дала мне максимально точную характеристику.

– Это завело меня ещё больше, – я растянулся в улыбке, – До тебя меня называли козлом только в одном случае.

– В каком? – она развернулась ко мне.

– Когда я вызывал такси среди ночи.

Она смущённо покраснела, и от этого моё лицо чуть не треснуло от улыбки. Удивительно, как в этой девочке сочетались такие не сочетаемые качества: невинность и порочность, дерзость и неуверенность. Я поцеловал её в лоб, и развернул спиной к себе, снова устраивая её между своих ног. Она прильнула ко мне всем телом, и меня обдало её теплом и мягкостью, которых мне так не хватало. И всегда будет не хватать.

– Значит, мне, можно сказать, повезло, – промычала она.

Я хмыкнул, а она пожала плечами:

– Мне ты такси ни разу не вызывал. Кстати, как твой Бентли?

– Скучает по тебе. И такси я тебе всё–таки вызвал, – я выдержал короткую паузу, – Недавно.

– Ну, в сложившихся обстоятельствах, я всё равно не могу назвать тебя козлом, – хихикнула она.

Алиса повернула голову, а потом глубоко вздохнула, и переместилась выше, уткнувшись носом мне в шею.

– Всё в порядке, – я отставил бутылку, и обнял её двумя руками.

Она потёрлась лицом о мою шею, и я сглотнул. Я чувствовал её ресницы кожей, её тёплое дыхание, и это было так непередаваемо прекрасно.

– Мне кажется, я не выдержу всего этого, – тихо сказала она.

– Выдержишь. Ты сильная. Уж я–то знаю.

Я немного отстранился и посмотрел на неё с улыбкой.

– Ты слышала про Роберта Рождественского?

– Это писатель? – она вскинула брови и быстро заморгала.

– Нет, поэт. У него есть замечательные стихи, – я невольно улыбнулся, глядя на её выражение лица, – Недавно наткнулся в библиотеке, и почему–то сразу вспомнил о тебе.

– Поделишься?

Я снова прижал её к себе и начал читать:

Будь, пожалуйста, послабее.

Будь, пожалуйста.

И тогда подарю тебе я чудо запросто.

И тогда я вымахну – вырасту, стану особенным.

Из горящего дома вынесу тебя, сонную.

Я решусь на всё неизвестное, на всё безрассудное –

В море брошусь, густое, зловещее, и спасу тебя!

Это будет сердцем велено мне, сердцем велено…

Но ведь ты же сильнее меня, сильней и уверенней!

Я читал медленно, с придыханием, но не вкладывая фальшивое выражение в слова. Эти стихи были прекрасны тем, что даже монотонный компьютерный голос сможет передать всю их красоту. Алиса тихонько всхлипнула, но я не стал останавливаться:

Ты сама готова спасти других от уныния тяжкого,

Ты сама не боишься ни свиста пурги, ни огня хрустящего.

Не заблудишься, не утонешь, зла не накопишь,

Не заплачешь и не застонешь, если захочешь.

Станешь плавной и станешь ветреной, если захочешь…

Мне с тобою – такой уверенной – трудно очень.

Она снова всхлипнула и по её телу прошла дрожь. Я взял её подбородок и мягко повернул её голову к себе. Она посмотрела на меня своими бездонными глазами, таким тёплым и отчаянным взглядом, что я с трудом проглотил ком, вставший где–то в трахее. Наклонившись, я коснулся губами уголка её губ и прошептал:

Хоть нарочно, хоть на мгновенье – я прошу, робея,–

Помоги мне в себя поверить, стань слабее.

ГЛАВА 21

Утром я вернулся в дом, чтобы взять полотенце, и найти что–нибудь перекусить. На кухне хозяйничала Даша, стоя у плиты и жаря бекон.

– Доброе утро, – проворковала она с улыбкой.

– Доброе, – ответил я.

Включив кофемашину, я поставил тосты и поднялся наверх за полотенцем. Забросив его на плечо, я вернулся на кухню, взял тарелку и водрузил на неё поджаренный хлеб, пока готовилась моя чашка кофе. Даша подошла ко мне и плюхнула на тарелку несколько кусков бекона.

– Угощайтесь, – она подмигнула мне, и спокойно отошла в сторону.

Ничего не ответив, я взял завтрак, и вернулся в гостевое крыло, закрыв дверь на замок. В ванной шумела вода, я поставил поднос с тарелкой и чашками на пол у камина, и пошёл к Алисе. Когда я подходил к душевой, вода выключилась, и я на секунду замер. А потом одним плавным движением отодвинул стеклянную дверцу. Алиса обернулась и её губы тронула лёгкая улыбка. Я протянул ей полотенце, и она быстро завернулась в него. Потом она двинулась ко мне, а я продолжил изучать глазами изгибы её тела, её кожу, по которым стекали капельки воды.

– Может, отойдёшь? – спросила она, приподнимая бровь.

Я дёрнулся, и шагнул в сторону. Улыбнувшись, я признался:

– Залюбовался.

Она вышла из душевой, а я продолжил смотреть на неё. Встав на цыпочки, она прошла в спальню и села на кровати, от чего на смятых простынях начало растекаться мокрое пятно. Я вышел к дверям, и опёрся о косяк рукой, прислонив голову к своему предплечью. Алиса принялась вытираться полотенцем, а потом скомкала его и отбросила в сторону.

Я следил за её движениями, стараясь запомнить каждую деталь. Я увидел, что кожа на её ягодицах покрылась мурашками, когда она стала натягивать грубую джинсовую ткань на бёдра. Вчера она не надела нижнего белья и сейчас одевалась на голое тело, и я знал, что её чувствительная в некоторых местах кожа, покрылась румянцем. Сделав шаг в её сторону, я снова увидел татуировку. Я обратил внимание на то, что оттенки розового на цветах переходят от яркого неонового до приглушённого персикового цвета.

Подойдя ближе, я вдохнул её запах, и она замерла, остановив руки, надевающие свитер. Я закрыл глаза, надеясь, что этот момент навсегда отпечатался на моей сетчатке. Я не хочу этого забывать.

***

– Откуда ты знаешь французский? – спросила Алиса, жуя тост с кусочками бекона.

Я лежал на боку, прямо на полу, и пил кофе. Посмотрев на неё, я улыбнулся.

– Я учился во французском лицее в Риге. А потом окончил курс французской филологии в университете.

– Так ты филолог? – она прищурилась.

Я кивнул.

– И каким ветром тебя занесло в клубный бизнес?

– Ну, на самом деле меня не очень интересовал клубный бизнес. Просто на фоне развода, делёжки бизнеса и имущества пришлось организовывать что–то, чтобы удержаться на плаву, – я нахмурился и повёл плечом, – Серёжа подкинул идею. Я вошёл в долю.

– Понятно. А почему Таллинн? – не унималась она.

– В Риге меня каждая собака знает, – я отставил чашку и лёг на спину, закидывая руки под голову, – В Питере оставаться не хотелось.

– Ясно, – бросила она – А здесь ты как оказался?

– В Женеве?

– Угу, – мыкнула Алиса в чашку.

– На самом деле я не хотел сюда ехать. Я чуть не сдал билет за день до полёта, – неожиданно честно признался я.

Сегодня просто день откровений.

– Что тебя остановило?

Я зажмурился, растянулся в улыбке и приоткрыл один глаз:

– Я узнал, что ты будешь здесь.

У Алисы вытянулось лицо:

– Откуда?

– ВКонтакте.