Кошки бродят по ночам - Эрл Гарднер

– Я терпеть не могу терять того, за кем слежу.

– Понятно. Когда вы теряете человека в среду в полдень и решаете, что вам не следовало этого делать, вы в пятницу вечером возвращаетесь на то место, где остановились. Очень похоже на движущиеся картинки в тире, которые замирают на месте, когда вы спускаете курок.

– Нет. Не так.

– Хорошо, тогда что же?

– Я только осматривала место.

– Вы должны были действовать более профессионально, Берта.

– К черту то, что я была должна. Я потеряла ее там, и у меня было право вернуться и поискать.

– Как вы узнали, что потеряли ее именно там?

– Она свернула на эту улицу, и больше я ее не видела.

– Тогда почему вы не остались там, когда следили за ней?

– Потому что я думала, что она проехала до следующего угла и повернула направо.

– А что заставило вас изменить свое мнение?

– Я доехала до следующего угла, увидела, что она не повернула направо, и тогда свернула налево.

– Вы сказали, что она не поворачивала направо.

– Да.

– Как вы это узнали?

– Потому что, когда я начала поворачивать направо, улица была пуста. Я не думала, что она могла повернуть направо, а потом обогнуть квартал.

– Итак, вы передумали и повернули налево?

– Совершенно верно.

– Но с левой стороны улица тоже была пуста, не так ли?

– Да.

– И по той же самой причине, по которой у нее не было времени повернуть направо и обогнуть квартал, у нее не могло быть времени повернуть налево.

– Вот почему я и вернулась туда.

Селлерс окинул ее любезным взглядом.

– Это великолепно, Берта. В будущем, когда вам захочется сделать саркастическое замечание насчет того, как много времени требуется полицейским, чтобы сделать правильный вывод, вы сможете вспомнить, что даже самому лучшему частному детективу понадобилось два или три дня, прежде чем такая простая догадка, вроде вашей, просочилась в голову. Как получилось, что вы заглянули именно в этот гараж?

– Я вышла, чтобы посмотреть, куда она могла деться… и что могло случиться. Я обнаружила, что улица имеет два тупика – справа и слева. Тогда я поняла, что она не могла повернуть за угол и заехать мне в тыл. Она должна была исчезнуть до того, как добралась до угла.

– А вы не заметили этого двумя кварталами раньше?

– Сказать по правде, нет, не заметила, – как-то пристыженно призналась Берта. – Я думала, что это самое обыкновенное преследование, одна из тех вещей, которые имеют значение только для тех, кто за это платит. Когда мужчина нанимает незнакомого человека следить за его женой, это означает, что он поставил крест на своей супружеской жизни, и безразлично, флиртует ли она с Томом, Диком или Гарри.

– Милая философия, – сказал Селлерс. – Мне жаль, Берта, что у меня нет времени для спора о семейной жизни. Почему вы решили, что преследование – не такое уж важное занятие?

– Я думала, что это рутинная работа.

– Тогда почему вы не заметили, что там двойной тупик?

– Я была очень сердита на себя и на эту женщину. Она ехала спокойно, ровно вела машину и держалась так открыто, что слежка за ней не составляла особого труда, и я размечталась. Я ехала за ней следом почти механически, а мои мысли были впереди на тысячу миль. И вдруг она выкинула этот номер. Тогда я рассердилась, и мне просто не пришло в голову, что она могла свернуть куда-нибудь в гараж.

– До недавних пор?

– Да, – сказала Берта.

– А в среду вы не осмотрели гараж?

– Нет. Я осмотрела дороги. Я думала, что она повернула на какую-нибудь подъездную дорожку и вошла в один из домов.

– А если она свернула на дорожку, то почему бы ей не заехать в гараж?

– Тогда мне не пришло это в голову.

– А на появление другой идеи вам понадобилось три дня?

– Да, если вам хочется быть чертовски саркастичным.

– Вы видели бумагу, которая лежала на полу автомобиля?

Берта поколебалась.

– Да или нет?

– Да.

– И брали ее в руки и читали?

– Да. В общем-то, я только посмотрела на нее – так сделал бы каждый.

– «Так сделал бы каждый», – повторил сержант Селлерс.

– Уж не думаете ли вы, что, найдя мертвую женщину, я не осмотрю все вокруг?

– Вы знаете, что мы не любим, когда люди топчутся на месте происшествия и оставляют отпечатки пальцев после того, как обнаруживают труп?

– Хорошо, должна я была выяснить, жива она или нет?

– Об этом я и веду речь. Вы ее потеряли… в среду?

– В среду около полудня.

– Вы нашли ее, когда стемнело, вечером в пятницу. Она лежала в автомобиле, и как только вы это обнаружили, то почувствовали трупный запах. Вы дотронулись до нее, она была холодной. Вы заговорили с ней, но она не пошевелилась. Тогда вы подняли эту бумагу и прочли ее, чтобы убедиться, что она мертва.

– Откуда я могла знать, что там написано. Это могло быть что-то важное. Может быть, она хотела, чтобы что-то сделали.

– Что могло бы вернуть ее к жизни?

– Не язвите.

– Я только говорю, – продолжал сержант, – что на бумаге была пара великолепных отпечатков пальцев… и я полагаю… – сказал он, и тут голос внезапно зазвучал утомленно, – что они будут отпечатками пальцев Берты Кул.

– Мне очень жаль.

– Мне тоже, Берта.

– Она умерла от отравления газом?

– Похоже на то.

– И что вы об этом думаете?

– Милая маленькая ловушка, – сказал сержант Селлерс. – Кто-то пишет женщине грязные письма до тех пор, пока она не заинтересовывается ими так, что фактически подпадает под гипноз. Поставьте себя на ее место. В доме ей принадлежит каждый цент; возможно, это ей нравится. Факты говорят, что она нужна мужу скорее как лицо, которое владеет состоянием, чем предмет любви. Возможно, что она хотела разрубить этот узел. Она сделала бы все возможное, чтобы оставить себе состояние. Ее нельзя винить за это. Ее муж умеет добывать деньги – она нет. Если он уйдет, то она окажется брошенной на произвол судьбы. Если ей повезет и она сможет найти другого мужа, который содержал бы ее, то сможет спокойно жить дальше. А если у нее ничего не получится, то ей придется столкнуться лицом к лицу со старой и хорошо известной участью брошенной жены: с мужчинами, которые готовы забавляться, но не собираются жениться, с небольшим счетом в банке, истощающимся день ото дня, и подступающей старостью…

– Вы хотите, чтобы я зарыдала?

– Я хочу заставить вас думать.

– Я вас не понимаю.

– Я смотрю на это с точки зрения миссис Белдер. И пытаюсь представить ход ее мыслей после того, как в дело вмешалась мать.

– Вы думаете, что ее мать имеет к этому отношение?

– Нам известно, что во вторник у нее был долгий телефонный разговор с матерью. Потом около половины седьмого миссис Голдринг отправила телеграмму, в которой извещала дочь о своем приезде и просила встретить.

– О чем они говорили?

– Когда я спросил об этом миссис Голдринг, то она сначала попыталась уклониться, но потом рассказала. Мейбл позвонила ей и рассказала, что получила письмо, в котором говорилось, будто ее муж завел роман с горничной. Миссис Голдринг посоветовала ей уйти от Эверетта и забрать все деньги. Мейбл не была уверена, что это самый лучший вариант, потому что состояние вовсе не ее – оно принадлежит мужу, и ей кажется, что этот вопрос можно как-то урегулировать. Это привело в бешенство миссис Голдринг. Некоторое время она спорила с Мейбл по телефону, потом решила сесть на вечерний поезд, а приехав к дочери, попытаться взять ситуацию под контроль. Она хотела устроить маленький переполох.

– Мейбл получила телеграмму?

– Получила. Когда пришла телеграмма, дома была Карлотта. Согласно записи телеграфной компании, телеграмма была передана по телефону, и миссис Белдер просила повторить ее, чтобы убедиться, правильно ли она расслышала номер поезда. Потом она сказала об этом Карлотте, и они договорились встретить поезд. Эверетт Белдер не имел представления, какая затевалась буря. Мейбл попросила его в тот вечер взять из ремонта машину, наполнить бак бензином, проверить шины и вернуть ее к одиннадцати часам утра.

– Подождите минуту, – сказала Берта. – Она не выходила из дома до одиннадцати двадцати двух в среду утром. Может быть, поезд должен был прибыть раньше?

– Он должен был прийти в одиннадцать пятнадцать, но опоздал.

– Почему Карлотта и миссис Белдер не отправились встречать поезд вместе?

– У Карлотты в городе были какие-то дела, а миссис Белдер любила утром поспать. Карлотта сказала, что проедется по магазинам и встретится с ней прямо на вокзале. Мы можем предположить, что миссис Белдер позвонила, чтобы уточнить прибытие поезда. Если она не выходила из дома до одиннадцати двадцати двух, то, возможно, знала, что поезд будет в двенадцать пятнадцать, и не могла запланировать слишком много дел до прихода поезда. Фактически поезд пришел только к часу дня.

Карлотта вышла из дома около девяти, выполнила некоторые поручения в городе и приехала на вокзал около одиннадцати. Там она узнала, что поезд прибывает в двенадцать пятнадцать, и позвонила домой сестре сказать об этом, но никто не поднял трубку. Она звонила дважды. А теперь представьте себе ситуацию. Время – около одиннадцати. Миссис Белдер сидит у телефона и ждет звонка от автора анонимного письма. Когда позвонила Карлотта, она не сняла трубку. Почему?