Сказки о животных и волшебные сказки - Коллектив авторов

Весть о прибывших дошла и до самого падишаха. Пригласил он Дутана к себе во дворец, угостил разными яствами.

— Братья ли вы, кто вы, из каких краёв? — стал расспрашивать падишах.

— Земля, называемая Саригу — наш край. Отец мой — падишах, — не моргнув глазом сказал Дутан–батыр. — Во сне он увидел твою дочку и влюбился. Твоя дочь ему написала свой адрес. Вот так, по поручению отца, я и прибыл сюда, увезти с собой Кенекей. Как отдадите, по согласию или по принуждению?

Падишах говорит Дутану:

— Очень хорошо. Значит, тестем меня определили. Только вот какие дела: Враги хотели разорить мой город, условие поставили: «Отдашь свою дочь — отступимся». И я ради народа пожертвовал своей дочерью, ответил их повелителю: «Через сорок дней приедешь за ней». Вот, улым[73], каково наше положение. Тот падишах отсюда в девяти днях перехода.

Дутан–батыр решил отправиться туда. Падишах дал Дутану на смену своего коня по кличке Тел–Конгыз. Дутан–батыр оставил в городе своих товарищей, выехал один. В ту пору было Дутану двенадцать лет.

Едет Дутан, пересаживаясь со своего тая на падишахского коня Тел–Конгыза. Наконец, доехал он до вражеского падишаха. Стражи, числом три десятка, увидели его.

— Это и есть столица вашего падишаха? — крикнул Дутан.

— Сказывай, какое у тебя дело к падишаху, кто ты? — потребовали часовые.

Дутан ответил стихами, которые сложились у него сами собой:

Хоть и молод я ещё,

Не валяюсь на боку,

Выводите падишаха, —

Отрублю ему башку!

Рассердились стражники, окружили батыра. Дутан подобно хищному волку набросился на них, уничтожил многих, а кто жив остался, те прибежали к падишаху, докладывают:

— Явился к нам ребёнок, требует: «Пусть выйдет сюда падишах, отрублю ему голову».

Разгневанный падишах послал две сотни воинов, приказал им: «Окружите его, захватите живьём!»

Вышли двести воинов за городские ворота, окружили батыра. Кто стреляет из лука, кто аркан бросает. Дутан–батыр не поддаётся. В мгновение ока он истребил многих воинов, а кто остался в живых, вернулись, сообщают падишаху:

— Мы не в силах его одолеть, в живых мало кто остался, тебя он кличет.

Падишах, сильно озлясь, вышел сам. Взял с собой лук, стрелы, сел верхом на коня доброго. Вышел и крикнул:

— Кто ты таков? Или по смерти своей соскучился?

— Ну, покажи своё искусство, если оно есть у тебя, — сказал Дутан–батыр, — я не из пугливых.

Падишах, натянув тетиву, пустил стрелу в батыра. Дутан–батыр отрубил стрелу камчой[74].

— Ты сделал свой выстрел, теперь смотри, как я стреляю, —сказал Дутан–батыр.

Стрела Дутана пробила кольчугу падишаха насквозь, и он свалился с коня. Дутан–батыр отсёк падишаху голову, положил её в хурджин[75] и пустился в обратный путь. Девятидневный путь проехал за четыре дня.

Кенекей ждёт не дождётся батыра, смотрит на холм, называемый Муракорган, откуда должен появиться Дутан–батыр. И вот на дороге заклубилась пыль, показался всадник о–двуконь. Девушка не находит себе места от радости, не отрывая взгляда в упор смотрит на батыра.

Подъехал Дутан–батыр, вошёл во дворец падишаха. Тут подоспели и его спутники. Обрадовано поздоровались. Дутан сказал:

— О мой повелитель–падишах, да будет спокойна твоя душа, привез я тебе голову твоего врага. Ты обещание своё не забыл? Я сдержал слово. Теперь и ты своё слово сдержи.

— Кенекей теперь твоя. Выкуп за неё будет таксой: купи на базаре сто добрых ещё не ожеребившихся кобыл.

У Дутан–батыра было золото, отдал он кусок золота спутникам, послал их на базар:

— Ступайте, приведите хороших кобылиц.

Спутники привели ему требуемое. Теперь падишах к свадьбе готовится. Был у него коварный визирь[76], у которого была тайная мысль: «Падишах непременно за меня дочь свою выдаст, другого подходящего зятя ему не сыскать». И говорит этот визирь своему падишаху:

— Ты хочешь осрамиться на весь мир, продав свою дочь какому–то бродяге за сто кобылиц. Выведал я: его отец никакой не падишах. Нищий, голь перекатная. Надо, обмануть, то да сё, не отдавать дочь.

Дутан–батыр тем временем посылает своего друга к падишаху:

— Скажи падишаху, пусть поторапливается, иначе я рассержусь.

Падишах велит передать:

— Это ведь не простая, а падишахская свадьба, пусть подождёт. Раз свадьба, должно собраться много народу. Будут скачки, состязания в борьбе.

Собирается майдан[77]. Пускают коней на трёхдневный перегон. Падишах со своей стороны отправляет триста коней. Дутан тоже участвует в скачках. Он первым показывается из–за холма и первым прибывает на майдан. Доехав до майдана, слезает с коня. Много времени проходит, пока появляются падишахские кони. Дутан–батыр обращается к падишаху:

— Как ещё состязаться? Говори без утайки. Тебя пытаются с толку сбить. Не порть мне кровь.

Выходят борцы. Падишах выставляет своего борца, по имени Барак. Дутан–батыр выставил против него своего товарища Див–чала. Борцы схватились. Див–чал швырнул падишахова борца, да с такой силой, что Барак по пояс в землю ушёл.

Дутан спрашивает падишаха:

— Доволен ли теперь?

Падишах отвечает:

— Много народу собралось поглядеть. Надо бы скороходов выпустить.

У падишаха была старуха–скороходка. Он её выставляет. Дутан выставляет Жилаяка. В трёхдневный путь пускаются. Достигли поворотного места. Садятся отдыхать.

— Бабушка, — говорит Жилаяк, — жажда меня мучит. Воду с собой я не догадался взять.

Старуха отвечает:

— Коль жажда мучит, есть у меня водица.

Оказывается, старуха прихватила с собой две бутылки с крепким напитком.

— Выпей, сынок, оно пешеходу на пользу, — сказала она.

Жилаяк, ничего не подозревая, выпил одну бутылку.

— Утолил жажду? — спрашивает старуха.

— Бабушка, — молвит Жилаяк, — не напился я.

— Вот, бери ещё бутылку.

Жилаяк и эту бутылку опорожнил. Захмелел и свалился с ног. Вечер наступил, старуха поднялась и побежала. Жилаяк остался лежать. Проснулся, когда солнце взошло и стало тело ему припекать. Смотрит: старухи–то нет! Жилаяк подобрал полы своей одежды и, приметив следы от старухиных ног, помчался вслед. В полдень догнал старуху. Захватил в пригоршню песку.

— Догнал, сынок? — спросила старуха и обернулась. Жилаяк крикнул:

— Догнал! — и швырнул песок в глаза старухи.

Старуха упала и стала протирать глаза, а Жилаяк тем временем достиг майдана. Только к вечеру явилась старуха. Ничего не выгорело у падишаха.

— Ну как, доволен? — спросил Дутан–батыр.

— И коней, и батыров, и скороходов испытали мы, — ответил падишах. — Теперь очередь за стрелками.

Падишах велит поставить шест, высотой в сорок аршин. К верхушке привязали кисет с золотом.

— Кто стрелой сорвёт кисет, тому кисет и достанется, — провозгласил падишах.

Стрелки–лучники начинают стрелять. Всё мимо. У некоторых стрелы совсем близко от цели пролетают. Устали, соревнуясь. Дутан посылает своего стрелка, который утку влёт бил. А тот и говорит собравшимся:

— Стрелять из лука вы не умеете. Теперь смотрите, как я стреляю.

Стрелок крепко расставляет ноги, прицеливается и выпускает стрелу. Стрела подхватывает кисет и исчезает в небе. Все смотрят вверх. Стрелок говорит им:

— Сегодня не ждите. Завтра к полудню, кисет упадёт на землю. Напрасно не напрягайте шею, возвращайтесь.

На исходе суток кисет падает на землю, около шеста. Дутан–батыр снова спрашивает падишаха:

— Есть ли ещё испытания?

— Уже вечер. Завтра начнём. Кенекей — твоя, — ответил падишах.

Когда он вернулся во дворец, визирь стал наговаривать:

— Если согласимся отдать, несусветную глупость совершим. Сегодня ночью нам нужно придумать какую–нибудь хитрость. Пусть запрягут справных коней в добротные тарантасы, выберут удалых молодцов, спрячут спящую Кенекей в сундук и увезут в условленное место.

Как и велел визирь, приготовили коней, положили спавшую дочь падишаха в сундук и повезли. Бабай, который мог слышать даже под землёй, и на этот раз услышал, как увозят Кенекей, и сообщил Дутану:

— Девушку положили в сундук и увозят.

Дутан–батыр в гневе вскочил, вооружился, сел на коня, крикнул спутникам:

— Берите оружие! Уничтожу негодников, живого места не оставлю!

Среди его спутников был, как известно, бабай, который приручал птиц. Он сказал:

— Не будем понапрасну кровь проливать, души живые губить. Я догоню их, коли на небеса не улетели, заколдую, отведу им глаза, доставлю обратно сундук. Коней их положу на телегу, а самих впрягу в неё. Вот будет потеха!

Так и сделал. Доставил сундук с девушкой. А молодцы, исполнявшие приказ визиря, открыв глаза, увидели, что кони лежат на телеге, а они сами тащат телегу. Совсем обезумели.

Дутан–батыр тем временем привязал сундук к спине коня Тел–Кондыза и со спутниками пустился в обратный путь. Прошла ночь, наступило утро. Устроили привал, взломали замок на сундуке. Оттуда, сияя красотой, вышла Кенекей. Все очень обрадовались, и девица рада, что с милым она теперь. Долго они шли и, наконец, приблизились к тому лесу, где жила Жалмавыз. И тогда Дутан–батыр сказал: