Кружева надежды и любви - Анна Безбрежная

— Мы можем поговорить с вами приватно? — вежливо осведомилась женщина и приоткрыла дверцу в пригласительном жесте присоединиться к ней.

Я, немного поколебавшись, переведя взгляд на двери ателье, до которого так и не дошла, и кабриолет с незнакомкой, все же решила узнать в чем дело. Когда я села напротив леди и вопросительно посмотрела на нее, та сказала:

— Добрый день, мисс Эмили. Вы меня не знаете. Но ситуация вынудила обратиться к вам с некоей просьбой, — издалека начала пространную речь женщина, уже немолодая мадам с высокой прической, украшенной вычурной шляпкой, в платье из темно-зеленого бархата с отделкой рюшами и сутажом. Увы, цвет глаз в полумраке экипажа я разглядеть не смогла.

— Я графиня Маргарет Бингер, мать лорд Роя Бингера, — удивила меня дама настолько, что я уставилась на нее, чуть ли не выпучив глаза, и впала в некий ступор. Я понятия не имела, что происходит и как реагировать на происходящее.

— Миледи, — чуть отойдя от шока неожиданной встречи, проблеяла я, кивнув в знак уважения, так как книксен сделать не представлялось возможным.

— Мисс Эмили, как мы поняли со слов милорда, у него состоялся некий конфликт из-за вас с мистером Бенджамином Ратковски. — Ненадолго замолчав, графиня вздохнула и продолжила: — А на следующий день после инцидента была назначена дуэль. — Графиня вдруг достала платочек из сумочки и промокнула слезинку возле уголка правого глаза.

У меня словно пол ушел из-под ног, казалось, что я с огромной скоростью полетала с обрыва в бездну, пульс застучал в висках, сердце одним глухим ударом бухнуло в груди — и его стук оборвался.

— Что с Роем? — сиплым голосом спросила я, внезапно похолодев и вцепившись в края сиденья.

— Они стрелялись… Рой тяжело ранен, и мы не знаем, выживет он или нет. Когда милорд изредка приходит в себя — все время зовет вас.

— Можно к нему? — затаив дыхание, спросила я у миледи.

— Да, я отвезу вас к виконту, за этим и приехала, мисс Рассел. Сейчас не до каких-либо предрассудков, смерть обдала своим дыханием моего сына.

* * *

Внутри все тряслось и холодело от страха за Роя, потоки бурной реки смели все обиды, и на первое место вышло желание как-то помочь ему и увидеть любимого живым и здоровым. Вот она, любовь в чистом и незамутненном состоянии, без примеси эгоизма: пусть и не мой — лишь бы жил! Лишь бы у него все было хорошо! Мне главное знать, что он есть на свете, ходит под одним со мной небом, а все остальное уже мелочи…

Я даже толком не рассмотрела огромное поместье графов Бингеров, так стремилась побыстрее увидеть любимого. Меня сразу провели на второй этаж, в огромную спальню, где на кровати лежал Рой. Лицо иссиня-белое, без единой кровинки, глаза закрыты, под ними черные, как деготь, круги, скулы еще больше заострились. Дышал он тяжело, хрипы вырывались из груди. Сквозь повязку, идущую через всю грудь, просочились пятнышки крови, словно упавшие ягоды рябины на снег.

В комнате висел запах снадобий, зелий и притирок, а на столике возле кровати в большом количестве стояли баночки с мазями и различные микстуры. В глубоком мягком кресле сидел сухонький мужчина в пенсне и с острой бородкой клином и читал какую-то книгу, при нашем появлении он встал и поклонился.

— Доктор Майерз, это мисс Эмили Рассел, она немного посидит с Роем.

— Кончено, миледи, — и доктор опять сел в кресло, углубившись в чтение.

— Мисс Эмили, я оставлю вас ненадолго. — Только сейчас я разглядела, что глаза у миледи темно-синие, почти как у Роя, в них плескалось беспокойство и боль за сына, я чувствовала, что она готова сделать все для его благополучия.

Я присела на стул рядом с кроватью и тихонько позвала:

— Рой, это я, Эмили, — и взяла его горячую сверх меры руку в ладони, осторожно поглаживая. — Рой, выздоравливай, пожалуйста!

Пристально вглядывалась в любимое лицо с испариной, я ожидала, когда же он взглянет на меня такими родными глазами.

— Я так по тебе скучаю, — тихо говорила мужчине, ворвавшемуся в мою жизнь и изменившему ее полностью и навсегда. Никогда мир не будет прежним без моего Роя Бингера. — Мне так много нужно тебе сказать.

Вдруг он сжал мою руку и, открыв затуманенный лихорадкой взгляд, повернул ко мне голову:

— Эмили? Ты пришла? — хрипло и тихо выговорил он с трудом.

— Да, это я, Рой! — радостно улыбнулась я, чувствуя, как слезы покатились из глаз. — Ты обязательно поправишься! С тобой все будет хорошо.

— Эмили, мне нужно с тобой поговорить, сказать очень важную вещь, — чуть приподнявшись на руках и оперившись на локти, задыхаясь, начал говорить виконт. И вдруг надрывно закашлялся, а на повязке стало расплываться кровавое пятно.

— Так милорд, тише, тише. Вам нельзя столько разговаривать и напрягаться, — и, взяв за плечи пациента, доктор уложил Роя на спину. — Рана еще слишком свежа, а это очень опасно. Мисс, вы не могли бы пока пересесть, мне нужно дать милорду лекарство.

Я тут же отошла от кровати и стала судорожно вглядываться в резко бледнеющее лицо Роя. Доктор налил в ложку какой-то мутно-серой жидкости и напоил ею виконта. Потом положил ему на лоб мокрое полотенце и обратился ко мне:

— Мисс Рассел, мне сейчас предстоит поменять пациенту повязки, вы не могли бы временно оставить нас?

— Хорошо, хорошо, — забормотала я и вышла из комнаты, растеряно остановившись в коридоре, не представляя, куда мне пойти. Только сейчас я вдруг задалась вопросом, а почему, собственно, меня позвали? А как же его невеста? Если я в поместье столкнусь с леди Розалиндой или леди Алианорой, во что это выльется? У меня, честно говоря, внутри все похолодело от страха. Да, вот такая я трусиха. Чуть-чуть совсем — просто не люблю конфликтов.

Так и простояла некоторое время в длинном коридоре, внимательно рассматривая богатую коллекцию холодного оружия, украшающего стену напротив, и картины, изображающие охоту и балы. Мимо только несколько раз пробегали служанки, не обращавшие на мою персону ровным счетом никакого внимания.

Когда я уж было совсем собралась с духом и решилась спуститься на первый этаж, из покоев Роя вышла горничная, неся поднос с окровавленными бинтами, у которой я поинтересовалась, можно ли мне войти,