Заставлю тебя полюбить (СИ) - Орлова Юлианна

— Кстати, затек. А ты мне не скажешь, что это у вас за концертная постановка была? Ты хочешь, чтобы у Миши сердечный приступ случился? Он же со второй беременностью дальше живота своей жены не видит, с ним нельзя в такие игры играть.

Ракитин закатил глаза, представляя, что там было на самом деле.

— То есть, ты заметил?

— Сначала отловился, конечно, но потом сложил два и два. И все-таки я ж не тупой, Ракитин. Но ход умный, конечно, особенно по красоте отработала Мишкина умница. Горжусь, — самодовольно выдал Руслан, словно, заслуги жены его сына можно было бы приписать ему. — Горжусь, что у всех моих детей прекрасные спутники жизни, — продолжил Руслан.

— Сочту за комплимент.

— Но, Сань, хоть я и «за» ваш союз, но в случае чего. Если будет косяк с твоей стороны, то челюсть на обочине тебе гарантирую, — уже без шуток закончил Багиров. Сейчас он звучал примерно в такой же манере, как и со своими подчиненными. Безапелляционно. Потому что все-таки несмотря ни на что за свою дочь он будет рвать глотки.

Это Ракитин понимал и уважал. Когда у него будут дети, он едва ли чем будет отличаться от Каина, потому что в этом они все похожи. Что Макс, что Руслан, что Саша, выросший буквально среди настоящих мужиков с адекватными принципами жизни. А так, как для него Мила была сродни божеству, то и дети от нее будут такими же.

Только вот Ракитин зарекся быть более внимательным к девочкам. Видит Бог, есть пример, почему надо особенно тщательно следить за душевными метаниями своих дочерей.

— Понял, принял, осознал.

— Попроси Милу взять трубку, — последовала теперь более мягкая просьба.

Ракитин сморщился. Куда он там уговорит на что-то Милу, скорее Земля с орбиты сойдет! Ей-богу!

— Такое ощущение, что ты не знаешь собственную дочь, — позволил себе ехидство Саша.

— Я-то знаю, но мне на Настю смотреть обидно. Она вбила себе в голову, что во всем виновата, что потеряла дочь, что не уследила. Я уже устал биться о стенку и говорить, что есть вещи, над которыми мы не властны. Переходный возраст и гормоны мы прожили без проблем, но догнал он нас позднее. Ты и сам знаешь, какая Настя мать, наседка, другими словами. Но сейчас она свято уверена в том, что в теперешних реалиях является отвратительной матерью. Еще и давление скачет на нервах.

Саша не считал Настю плохой матерью, более того, для него она была образцом, как и Аля, собственно говоря. Удивительно, как Рус и Макс выбрали себе жен, удивительно похожих между собой. Настя всегда и всюду была с дочкой, она участвовала во всем, прямо или опосредованно.

— Я считаю, что было что-то, Саш. И она не сказала и не собирается рассказывать это что-то. Нутро чует. Не может внезапно послушная девочка стать оторвой, — продолжил Каин.

Саша уже начал «догонять», что причина явно была в нем. Иначе откуда тогда такая лютая ненависть на ровном месте. Ведь он ровным счетом ничего не смог бы ей сделать такого, за что его можно было так ненавидеть. Пусть за ненавистью скрывалось совсем другое чувство, которое Мила ревностно оберегала и не хотела показывать. Тут две стороны одной медали, в шаге от ненависти с одной и в сантиметре от любви с другой.

— Разберемся, Настю успокой. Мила позвонит. Или возьмет трубку.

Мужчины попрощались, а у Саши в голове еще больше мыслей зароилось.

Пробуждение Милы он почувствовал внутренностями, что сжались внезапно и остро. Каждый шажок отдавался в грудине болезненным спазмом. Он мог высчитать ее приближение, мог осознать нежное дыхание и шелест домашней одежды. Его.

— Доброе утро, — сонно прошептала девушка, потягиваясь и зевая. Умилительная картина открылась перед глазами Ракитина. Он жадно водил по плавным линиям фигуры девушки, особенно медленно обводя знакомые бугорки налившейся груди, которая виднелась из-под неплотной ткани футболки. Острые пики пригвождали внимание Ракитина наглухо.

— Доброе, — мужчина чуть не взвыл при виде Милы. Ну это каким надо быть мужиком, чтобы не реагировать? Слепым однозначно. Уже не счесть, сколько раз он догонялся в дУше, не смея касаться ее так, как ему бы хотелось.

Нет, он вполне мог врубить обаяние на полную мощь, но это ему было не нужно. Он хотел, чтобы она сама возжелала его. Чтобы близость была не потому, что гормоны ударили в голову, а потому что она сама захотела этого.

— У нас на завтрак яичница. Моя прекрасная жена будет так любезна приготовить обед? — Саша звучал нежно, сам свой голос не узнал. Мила перевела на него сонный взгляд, а затем раскрыла пухлые губы, но, видимо, решила съесть свою язвинку.

— Суп? — девушка изогнула бровь.

— С твоих рук хоть яд.

Мила зарделась от слов Ракитина, молча села за стол и не поднимала взгляд. Весь огненный запал на то, чтобы выяснить отношения, у нее явно сошел на нет на ближайшее время.

— Как спалось? — Саша улыбнулся Миле и поставил перед ней тарелку с омлетом, приготовленным с любовью. Честно говоря, он, кроме яиц, мяса, рыбы и борща с ухой, готовить ничего не умел, а потому выбор тут будет невелик, если Мила не удостоит его чести приготовить что-то другое.

Он знал, что готовить она умела. Но делала это под настроение. Все-таки Настя в свое время научила ее даже печь.

— На удивление, спокойно. А тебе?

— Мне тут всегда хорошо спится, это всяко лучше, чем на работе, где ты вообще не спишь.

С чего вдруг он решил рассказать о своих волнениях, он не знал, но чувствовал, что сейчас на смех она это не поднимет. Нечто поменялось между ними после этой ночи. Удивительно, что не физическая близость, а душевная смогла сдвинуть дело с мертвой точки.

— Ты долго еще будешь в отпуске?

— Жаждешь от меня избавиться? — Саша окинул Милу грустным взглядом, но девушка моментально переключилась на еду, которую поглощала быстрым темпом.

— Просто интересно, на сколько тебя отпустили.

— Пока буду тут, — Саша принялся есть, то и дело поглядывая на жену. Было видно, что она хотела спросить что-то еще, но по итогу…промолчала.

Ели в молчании, но хотя бы не ругались, это тоже нечто новое для Ракитина. Он же привык обороняться и защищаться. Либо брать штурмом, а сейчас вроде как перемирие настало, но опять же, не ясно на сколько. С Милой надо было быть готовым ко всему, что рванет в любой момент, что сбежит тоже в любой момент. Хотя насчет последнего Ракитин был не уверен, все же он умел считывать людей и готов был поклясться, что Мила не сбежит больше.

— Ты хочешь пойти на сельский движ?

Девушка замерла, а затем посмотрела на Сашу пораженно. Как будто он сказал несусветную глупость.

— Не знаю, не чахнуть же тут. Можно было бы развеяться немного.

— Думаю, да. Сходим посмотрим.

— И ты тоже? — Мила опять покосилась на Сашу недоверчиво.

— Ну а как я тебя одну отпущу? Ты явно ни разу не была на сельских дискотеках, тут все не так, как в городе. Так что…одну я тебя не пущу, — продолжил Саша, внимательно осматривая Милу. Та впервые не высказала недовольство, она просто молча кивнула, запивая омлет чаем.

— Ладно, сходим вместе.

Эта фраза стала первой ступенькой на пути к достижению цели. Что-то Ракитину подсказывало, что таких ступенек будет много. Но было нечто еще, что требовалось обговорить. И теперь Саша был готов к любой реакции.

— Звонил твой папа.

Мила теперь не просто замерла, она, кажется, уже и не дышала. А затем отложила вилку и впилась взглядом в полупустую чашку. Плечи подрагивали, а руки то и дело сжимались в кулаки.

— И что?

— Он говорит, что ты не берешь трубку, — серьезно сказал Саша, продолжая сканировать лицо жены. Она моментально вскинула на него боевой взгляд. Впрочем, неудивительно.

— Теперь поговорить со мной захотел? Что же так? Уже можно и с дочерью поболтать? Теперь я достойна того, чтобы со мной разговаривали? — на голову Ракитина посыпались упреки.

— Они с мамой волнуются, ты трубку не берешь, о себе знать не даешь. Как бы там ни было, Настя и Руслан твои родители. Матери вообще плохо было, ты знаешь же, что ее волновать нельзя?