Расследование - Станислав Лем

— Кто там? — произнес Сисс, и его треугольная голова с растрепанными волосами повернулась к детективу.

— Добрый вечер и… простите меня, — чуть громче, чем нужно, сказал Грегори. — Не знаю, помните ли вы меня, я — Грегори из Скотленд-Ярда. Мы виделись в главном управлении, у инспектора Шеппарда… Входная дверь была открыта, и я…

— Да. Помню. Что вам угодно?

Сисс поднялся с некоторым усилием, оттолкнул ногой ближайшую стопку папок и присел на стол, вытирая пальцы носовым платком.

— Я веду расследование по делу этой… серии, — с некоторым затруднением произнес Грегори. — Инспектор Шеппард ознакомил меня с вашим последним письмом. Вы не предвидите в нем возможности дальнейших… дальнейших случаев. В связи с этим я и пришел…

— Ну да. Но я упомянул, что смогу представить разъяснения только через некоторое время. Я работаю один и не знаю, смогу ли…

Он оборвал разговор. Это было не в его манере. Сунув руки в карманы, он твердым длинным шагом прошел мимо детектива, приблизился к окну, повернулся на каблуках, неожиданно присел на батарею, охватил руками колено и уставился на стоящую на полу лампу. Какое-то время длилось молчание.

— Впрочем, может, это и не важно, — неожиданно сказал Сисс. — У меня изменились планы… весьма существенно изменились.

Грегори стоял в плаще и слушал, сознавая в то же время, что Сисс обращается не к нему, а говорит в пространство.

— Я был у врача. Я уже давно плохо себя чувствую. Моя продуктивность значительно снизилась. На основании средней продолжительности жизни моих родителей я предполагал, что у меня в запасе около тридцати пяти лет. Я не учел влияния интенсивного интеллектуального труда на кровообращение. У меня… значительно меньше времени. Это меняет дело. Я не знаю еще, смогу ли… — оборвав свою речь на полуслове. Сисс встал так быстро и порывисто, словно намеревался удалиться и оставить Грегори, — тот не удивился бы этому. Детектив не знал, с какой миной ему следует выслушивать эти признания. Но в правдивости их не сомневался. Спокойствие, холодная сдержанность, с какой говорил Сисс, не соответствовали его порывистым движениям — он срывался с места, делал несколько шагов и присаживался где придется, как раздраженное, измученное насекомое, в этом было нечто трогательное, как и в сухости его голоса, выдававшей отчаяние. Он не покинул комнаты, а присел на маленькую кушетку у противоположной стены. Над его птичьей головой, с клочками седых волос на висках, темнела большая репродукция «Сумасшедшей» Клее.

— У меня были планы на два ближайших десятилетия. Третье оставалось в резерве. Теперь придется это изменить. Я должен пересмотреть свои планы, отбросить все второстепенное, компилятивное. Не хочу оставлять после себя незавершенные работы.

Грегори молчал.

— Не знаю, продолжу ли я это дело. Ход дальнейшего расследования тривиальная проблема: поиск гипотез. Я не терплю этого. Меня это не интересует. На тщательную обработку статистических данных потребовались бы долгие недели. А возможно, и месяцы из-за отсутствия соответствующих компьютеров.

— Наши люди… — начал Грегори, но не успел закончить.

— Ваши люди не годятся, ибо требуется не следствие, а научная работа, оборвал его Сисс и встал. — Чего вы хотите? Объяснений? Вы их получите.

Он взглянул на часы.

— Я намеревался отдохнуть. Это дело не имеет ничего общего с криминалистикой. Никакого преступления не было — как в том случае, когда метеорит убивает человека.

— Вы полагаете, что причиной случившегося надо считать… силы природы? — спросил Грегори, но тотчас пожалел об этом и решил помалкивать, чтобы дать Сиссу возможность выговориться.

— Прошу не прерывать! У меня нет времени на дискуссии. Вы знаете, что такое силы природы? Я — нет. Перед нами проблема чисто методологического свойства, а ее внешне уголовная окраска перестала меня занимать. Впрочем, это никогда меня не интересовало.

Продолжая говорить, он подошел к стене, включил верхний свет и поглядел на Грегори. На его тонких губах мелькнула улыбка.

— Поглядите сюда. — Он указал на открытый шкаф. Грегори приблизился и увидел карту Англии, как бы покрытую мелкой красной сыпью. Алая крапчатость не была равномерной, в некоторых местах она сгущалась, охватывая города пятнистыми валами. Самыми бледными были участки внизу, на правой стороне, у побережья Ла-Манша, размером примерно в две ладони.

— Эта проблема не для вас, поэтому и объяснение, вероятно, не поможет, но другого нет, — произнес Сисс по-прежнему с холодной, слабой усмешкой. Вы узнаете это наиболее бледное место?

— Да, это графство Норфолк, район, где похищали трупы.

— Нет. Эта карта отражает распространение раковых заболеваний в Англии за последние девятнадцать лет. Район с пониженной заболеваемостью, на тридцать процентов меньше среднего показателя за полвека, совпадает с районом, в котором исчезали трупы. Другими словами, здесь перед нами обратно пропорциональная зависимость, которую отражает сформулированная мной закономерность. В данный момент я умолчу о ней, так как она мало что вам скажет.

В его едва уловимой улыбке таилось что-то оскорбительное.

— Первая наша обязанность — уважение к фактам, — продолжал Сисс. — Я, признаюсь вам, исходил из фактов. Трупы исчезали. Каким образом? Вероятно, куда-то уходили. Кто-то оказывал им в этом помощь? Да, если, как полицейский, вы жаждете подобной формулировки. Им помогал тот, кто помещает среди десяти миллионов правовинтовых улиток один экземпляр левовинтовой. Фактор статистической закономерности. Моей задачей было обнаружить связь одних явлений с другими. Наука никогда ничем другим не занималась и не будет заниматься. До скончания века. Воскресение? Вовсе нет. Это слишком сильно сказано. Я не утверждаю, что эти трупы оживали, что сердца начинали биться, мозг — функционировать, а запекшаяся кровь разжижалась. Совершающиеся в трупах изменения в этом смысле необратимы. Другое дело, если бы вы спросили, передвигались ли они, меняли ли свое положение в пространстве? На это я отвечаю утвердительно. Но это всего лишь факты. А вот и объяснения.

Он подошел ближе к карте, поднял руку. И уже не улыбался. Он говорил быстро, энергично, своим высоким голосом, который минутами звучал торжественно.

— Изучить можно только то, что в структуре случайностей выявляет свою закономерность. Такого рода закономерность имела место. Следовало выявить связь этого явления с другими явлениями, и мне это удалось. Это естественный порядок действий в науке. Почему падают камни? Потому что существует гравитация. А что такое гравитация? Мы этого не знаем, но можем определить ее закономерности. Камни падают всегда, люди привыкают к этому. Явление, оставаясь непонятным, тем не менее становится обычным. Если бы трупы людей или животных по обыкновению удалялись от места смерти, если бы это происходило всегда, полиция не заинтересовалась бы происшествиями в Норфолке. Мне предстояло определить место этой серии редких, необычайных явлений, а потому привлекающих внимание в ряду случаев, уже наблюдавшихся, известных и давно существующих. Настолько давно, что они перестали вызывать удивление прохожих и любопытство полиции. Такого рода явление заболеваемость раком. В моем распоряжении были приходские книги всего округа, а также больничные записи смертей за последние полвека. Я столкнулся со значительными трудностями, поскольку пятьдесят лет назад рак не был болезнью, которую врачи умели определить так, как теперь. В меру возможностей я получил данные о количестве смертей от рака и нанес их на эту карту, а результат перед вами.