Коллекционер стеклянных глаз - Фиона Хиггинс

— Браво, ваша светлость! — воскликнул главный егерь, у которого глаза на лоб полезли.

Все остальные тоже завопили в искреннем восхищении. Но Мандибл еще не оправился от шока и не мог произнести ни слова. Двое охотников помогли ему подняться на ноги, и он потрясенно уставился на лежащего перед ним зверя.

— Мне удалось! — выдохнул он. — Мне наконец удалось!

Чувства переполняли его. Опустившись на колени рядом с вепрем, Мандибл коснулся рукой его теплого бока, и несколько слезинок скатилось по его щекам.

— Это просто чудо, — тихо произнес он. — Просто чудо. Я завалил самого большого хряка в нашей провинции. Я необыкновенный охотник!

На миг он даже забыл о непрерывно глодавшей его тоске по пропавшей Поссет. И все охотники (в том числе и те, которые тоже мечтали завалить самого большого хряка в провинции, но под хряком имели в виду самого Мандибла) начали громко поздравлять его с успехом, радуясь скорому возвращению в замок.

Именно это событие — возвращение лорда Мандибла с его трофеем — и увидела миссис Малерб вместе со своими работниками из кухонного окна. Лорд ехал медленным шагом во главе торжественной процессии (ибо она поистине была торжественной). На этой скорости он был способен усидеть на лошади, сжав ее бока коленями, и при этом держать поводья в одной руке, а другой приветственно помахивать встречающим. Вслед за ним четыре человека несли на плечах длинный толстый сук, к которому за ноги был привязан вепрь. С него еще капала кровь, смешанная со слюной и прочими телесными жидкостями и оставлявшая на снегу красную дорожку. За вепрем с шутками и смехом следовали остальные участники охоты.

— Ну и ну! — произнесла миссис Малерб. — А я уж не верила, что доживу до того дня, когда он подстрелит косматого вепря.

Лорд Мандибл сразу вырос в ее глазах.

Не только кухонные работники были свидетелями триумфального возвращения лорда. Боврик тоже наблюдал за процессией из своей Браммаджемской башни. «Все-таки ему это удалось», — подумал барон. Давно уже ему не приходилось видеть косматого вепря вблизи…

Боврик поднялся с кресла и отошел от окна. Встав перед зеркалом, он полюбовался своими туфлями и выставил вперед одну ногу, чтобы икры, обтянутые шелковыми чулками, предстали во всем их великолепии. Затем он расправил бархатные бриджи кремового цвета и надел свободно сидевший на нем пурпурный жилет. Восхитительно — чем не барон? Боврик завершил туалет, опрыскав себя лимонными духами.

И наконец, главное. С улыбкой он открыл шкатулку и, держа искусственный глаз большим и указательным пальцами, поднес его к свету.

Седьмой.

Изготовленный из белого матового стекла, полый внутри для уменьшения веса, слегка уплощенный сверху и с боков для того, чтобы лучше сидел в глазнице, глаз на первый взгляд не отличался от шести других, но на самом деле превосходил их. Радужная оболочка из полоски золота была окружена темно-синими сапфирами, зрачок усеивали крошечные бриллианты, сверкавшие на свету. Это был самый дорогой глаз в его коллекции, несравненный и восхитительный. Теперь каждый день на неделе Боврик имел возможность вставлять новый искусственный глаз, забыв о повязке. Это не могло не произвести впечатления на леди Мандибл и вкупе с успехом поедателя котов вселяло надежды на будущее.

Итак, на праздник! Вернувшись к зеркалу, Боврик поправил цветистый галстук и кружевные манжеты, взял накидку и снова подошел к узкому окну. Но тут до него донеслось нестройное дребезжание клавесина, разом испортившее настроение.

— Неужели этому идиоту больше нечем заняться? — проворчал Боврик. Он многое дал бы, чтобы никогда больше не слышать этой какофонии.

ГЛАВА 28

Письмо к Полли

Визипиттс-холл

Дорогая Полли!

Как жаль, что ты не можешь видеть моих бабочек! Это такая красота!

В прошлый раз я написал, что пришла пора выпускать их, так что я пошел в инкубаторий и плотно закрыл окна и двери. Затем я зажег лампы под камерами и стал ждать. Температура в камерах постепенно повышалась, я ходил от одной к другой, высматривая первые признаки жизни, — не раскрылся ли какой-нибудь из коконов, не шевелится ли вылезающая на свет бабочка. Но ничего подобного не наблюдалось. Я подкинул дров в камин, шарики в термоскопе начали подниматься.

И тут это произошло. В самый глухой час ночи, уже перед рассветом, один из коконов зашевелился. Сначала едва заметно — я даже думал, что мне это показалось, — но затем сомнения исчезли: постепенно верхушки коконов стали одна за другой расщепляться, и из коконов вылетали бабочки.

Полли, они оказались еще лучше, чем я ожидал. Огромные, даже, можно сказать, величественные, переливающиеся всеми цветами радуги, просто удивительные… и среди них есть один, особый вид бабочек…

Гектор отложил перо и широко зевнул. Чернильная капля упала на стол, и рукав его серой рубашки тут же с жадностью впитал ее, словно страдал от жажды. Трудно было сосредоточиться, после того как он столько часов был на ногах, занимаясь самыми разными делами. День за окном угасал, праздник вот-вот должен был начаться. Сумка Гектора была уложена, кожаный кошелек набит монетами. У лорда Мандибла было, конечно, немало странностей, но он по крайней мере доказал, что умеет быть благодарным и щедрым. Когда после эпизода с пленником в башне лорд попросил Гектора помочь ему подстрелить косматого вепря, Гектор сразу согласился — трудно было устоять против предложенной суммы. И он прекрасно справился со своей задачей. Ранним утром в условленный час он пришел в лес. Огромный и до неправдоподобия вялый вепрь (возможно, тот самый, с которым Гектор имел удовольствие встречаться ранее) уже был пойман с помощью хитрой приманки из желудей и грибов и заперт в специально огороженном месте. Когда в лесу появились охотники, Гектор выпустил кабана. Затем он подстрелил его точно в тот момент, когда Мандибл разрядил свой мушкет, и повторил трюк, после того как вепрь неожиданно стал преследовать лорда. И оба раза все были уверены, что это пули Мандибла сразили зверя. Желание лорда Мандибла было исполнено идеально.

Однако о том, что его самого подстрелят, Гектор не договаривался. Визг, который слышали охотники после первого выстрела, издал не кабан, а Гектор. Но ему еще повезло: пуля Мандибла лишь царапнула лоб. Правда, голова у него до сих пор слегка кружилась, но, взвесив кошелек в руке, Гектор решил, что оно того стоило. Эти деньги вместе с найденным в лесу загадочным кольцом, спрятанным в кармане его жилета, пригодятся, когда он покинет замок. Помимо этого он увезет с собой лишь кое-что из одежды, пару книг и связку неотосланных писем. Единственное, что ему было нужно в замке, — получить удовлетворение от свершившегося возмездия. Он вернется в Урбс-Умиду и прежде всего похоронит отца в приличной отдельной могиле и навестит Полли. А потом будь что будет.

Гектор натянул перчатки. На полу в углу комнаты стоял стеклянный ящик с двадцатью только что вылупившимися черными как ночь экземплярами Pulvis funestus, которые сгрудились у кормушки с сиропом. Гектор взял в руки ступку, стоявшую рядом с ящиком, и снял с него крышку.

— Теперь сидите тихо, — прошептал он.

Затем Гектор начал пересаживать больших цветных бабочек в специальные контейнеры, чтобы показать их леди Мандибл. В инкубатории было жарко, и он вскоре вспотел — не столько из-за работы, сколько от волнения и страха. Момент истины приближался.

Бабочки, до отвала напившись сиропа, были ленивы и медлительны, и поймать их не составляло труда. Пересадив их всех, Гектор стал грузить контейнеры на низкую тележку. Не успел он установить последний, как раздался стук в дверь. Явился Герульф, чтобы отвести Гектора к леди Мандибл и Боврику. Гектор надеялся, что это в последний раз.

Перед дверью в покои леди Мандибл их встретил Боврик с обыкновенной повязкой на глазу, расхаживавший взад и вперед по коридору.

— Наконец-то! — буркнул он, увидев Гектора. Взяв один из контейнеров, Боврик заглянул внутрь и сделал знак Гектору следовать за ним.

Леди Мандибл, напудренная и напомаженная, ждала их в своей комнате. Волосы ее были уложены без особых выкрутасов, хотя и необыкновенно высоко. Платье тоже было на удивление простым. «Очевидно, она еще не переоделась к празднику», — подумал Гектор.

— Вашши бабочки, — торжественно объявил Боврик, подавая ей контейнер. — Эксперимент прошел очшень успешно, насколько я могу судить.

Леди Мандибл приоткрыла крышку и чуть не подпрыгнула от восторга.

— Да, они великолепны, — согласилась она, и недобрая улыбка промелькнула на ее лице. — Такие большие и красивые. — Она повернулась к Гектору, не обращая внимания на барона. — Ты превосходно справился с работой.