Летняя ночь - Мэхелия Айзекс

И она ее обрела, свирепо сказала себе Николь. Пусть ее брак не сложился, но в этом Стюарт виноват не меньше, чем она сама.

Снова встретиться с Райаном явилось для нее риском. Николь была уверена, что сумеет справиться с собой. Ей была невыносима мысль о том, что он по-прежнему имеет над ней власть, хотя, похоже, это правда…

10

– Вы хорошо себя чувствуете, мистер Райан?

Джордж задержался, убирая тарелку с почти нетронутым спагетти, и озабоченно взглянул на своего хозяина. Прослужив в доме восемь лет, он хорошо изучил привычки Райана и сразу чувствовал, когда тот был не в настроении. Однако таким он Райана еще не видел: с самого возвращения он почти не притрагивается к еде, и добрый старик стал за него волноваться.

– Да, все в порядке. – Райан откинулся на спинку стула и устало взглянул на Джорджа. Сто раз ведь говорил, что ему не нравится это дурацкое обращение «мистер Райан», подумал он. Впрочем, Джордж, обычно всегда знавший, когда лучше отступить и не настаивать, в этом вопросе был непреклонен и упорно продолжал величать хозяина «мистером». – Наверное, я все никак не привыкну к перемене обстановки, – заметил Райан, видя, что Джордж не уходит. – Не люблю сидеть сиднем целый день и ничего не делать, но, похоже, эта экзотическая поездка на Ближний Восток меня совсем вымотала. Джордж пристроил тарелки на сгибе локтя и поморщился.

– Вы же вернулись почти три недели назад, мистер Райан. Не может быть, чтобы вы до сих пор страдали от разницы во времени. Не вешайте мне лапшу на уши.

– Лапшу? – Райан лукаво приподнял брови. – С каких это пор вы стали употреблять такие выражения?

– Не пытайтесь увильнуть, мистер Райан. – Тонкие губы Джорджа сжались в узкую полоску. – Что-то случилось, правда? – Он вздохнул. – Мне не следует об этом знать?

– Если вы думаете, что у меня какая-то смертельная болезнь, о которой я вам не рассказываю, то ничего подобного. Я здоров как бык, насколько мне известно.

– Тогда почему?..

– Я просто не голоден. – Райан начал терять терпение. – Я… перекусил в обед, и хватит об этом.

– Но это же было шесть часов назад, не меньше…

– Я сказал, хватит.

– Очень хорошо.

Джордж удалился из столовой, с трудом скрывая неодобрение, и Райан, подавив желание выругаться, вышел следом и направился в кабинет. Здесь же, на первом этаже, кроме столовой и кабинета, располагалась еще необыкновенно уютная гостиная. Второй этаж занимала спальня Райана и две гостевые комнаты. Темная комната, где он проявлял пленки, находилась в подвале рядом с комнатами Джорджа. Летом Джордж иногда накрывал стол позади дома в маленьком обнесенном стеной садике, который сейчас был занесен снегом и в отсвете окон казался призрачно прекрасным.

Он любил свой дом – элегантный старинного вида особняк с наружной чугунной лестницей. Дом дышал покоем и тишиной, и Райан всегда любил возвращаться сюда из долгих странствий. Однако теперь он был не способен оценить спокойную прелесть своего жилища. Войдя в кабинет, Райан первым делом подошел к бару и плеснул себе щедрую порцию виски. Он чувствовал, что не сможет расслабиться, пока жгучая жидкость не разогреет кровь. Ощутив, как по телу разливается желанное тепло, он устало вздохнул. Черт побери, плохо дело, если для того, чтобы нормально функционировать, приходится поддерживать силы с помощью алкоголя. Что с ним творится? Старик прав – он изменился.

Райан допивал виски, когда на пороге возник Джордж.

– Подать вам десерт, мистер Райан? – натянуто спросил он, всем своим видом выказывая неодобрение.

Поставив стакан на стол, Райан покачал головой.

– Не сейчас, – сказал он, постаравшись придать голосу извиняющиеся нотки. – Я… мне нужно будет уйти. Я обещал Тиму Маккензи показать пробные снимки, как только они будут готовы. Большую часть я уже сделал.

Снимки эти были еще одной причиной плохого настроения Райана. Он приехал из Плейн —

лоджа два дня назад и с тех пор почти не работал. Большая часть пленки не была даже проявлена, и если уж ему и придется идти к Тиму, то лишь для того, чтобы извиниться за задержку. Разумеется, Маккензи поймет. Не каждый же день в семье кто-то умирает. И если неспособностью сосредоточиться Райан был обязан не столько горю, сколько мыслям о завещании, которое его мать выудила из сейфа Уильяма, то Тиму знать об этом вовсе не обязательно.

Надо решить, как поступить с завещанием. Райан ведь даже не знает, имеет ли оно законную силу, хотя завещание было по всем правилам подписано и заверено в присутствии двух свидетелей. Их имена были Райану незнакомы, но Уильям, судя по всему, доверял этим людям. Амелия требовала, чтобы завещание было уничтожено. Это было бы проще всего. Похоже, о втором завещании никто не знает. Николь уж точно. Она уехала из Плейн-лоджа сразу после чтения завещания, даже не попрощавшись. Николь явно не собирается жить там, во всяком случае сейчас, а усадьбу она и так получит, если мать Райана вторично выйдет замуж.

Или умрет. Эта мысль не доставила Райану удовольствия. Он не мог так просто примириться с мыслью о том, что Амелия может покинуть этот бренный мир. В конце концов, какая бы ни была, она его мать. И что бы ни натворила, какие бы тайны от него ни скрывала, она была женой Уильяма. Неужели он не мог оставить ее в доме, в котором они столько прожили вместе? По каким-то ему одному известным причинам Уильям Тэлбот изменил завещание, и теперь Райан мог только гадать, что вызвало эту перемену. Что такого сделала Амелия? На какой лжи поймал ее Уильям? Каким же было ее предательство, раз старик решил, что она не заслуживает права жить в Плейн-лодже? За те дни, что он провел в усадьбе после отъезда Николь, Райан так и не нашел ответа. Мать не делала и не говорила ничего такого, что могло навести его на подозрения, а тетя Би тщательно скрывала как свои мысли, так и местонахождение Николь. Если она и знала, где племянница, то молчала об этом. Райан ломал себе голову, не будет ли лучше оставить все как есть. Видит Бог, он не хочет стать тем человеком, который выгонит мать из Плейн-лоджа. Однако, позволив ей поступить по-своему, он предаст все, во что когда-то верил. И до тех пор, пока этот вопрос не будет решен, он обречен на бессонные ночи.

Поэтому-то он и привез завещание с собой в Монреаль, а заодно и ключ от сейфа. Хотя мать клятвенно заверила, что не будет больше рыться в бумагах покойного мужа, Райан считал, что лучше не подвергать ее искушению.

Итак, он ей не доверяет, мрачно признался себе Райан, размышляя о завещании, надежно запертом в ящике его письменного стола. Так или иначе, а решать вопрос придется ему, и, пока он не получит возможности рассказать все Николь, он просто не может давать обещаний, которые не в состоянии выполнить.