У зла нет власти - Марина Дяченко

— Попробуй, забери! — закричала я и вспомнила, как сражалась рядом с Обероном, как защищала своё Королевство, когда король был рядом со мной.

Земля затряслась. Курган стряхнул нас с себя, как собака после купания стряхивает воду. В последний раз хрустнули каменные обломки…

И потревоженная могила закрылась.

Не помню, как мы выбрались из леса. Максимилиан очень быстро пришёл в себя, но не сказал ни слова — не отвечал ни на вопросы, ни на предположения, ни на нерешительные попытки его ободрить. Гроза кончилась; когда мы вышли на опушку, появилось солнце.

Я много чего могла сказать Максимилиану. Что я его предупреждала, что все некромантские опыты обычно так и кончаются. Что, кем бы ни был страж могилы, он всего лишь отвечал на вторжение. Что, вместо того чтобы тревожить Лесного воина, следовало бы подумать и найти другие возможности обратиться к давно ушедшим воителям — не поднимая их при этом из гроба. Я пережила такой страх и такое напряжение, что мне просто необходимо было излить душу в этих длинных упрёках.

Я сжимала зубы и крепче стискивала посох. Максимилиан молчал; я прекрасно понимала, что все обвинения не помогут вернуть Оберона. Только хуже сделают. Мы в молчании вышли на холм над городом, и в этот момент посох у меня в руках сильно дёрнулся.

Наверное, у магов есть инстинкт, как у перелётных птиц, — внутреннее чувство, которое вовремя подсказывает направление. Я повернула посох навершием к замку, и руки у меня вдруг сделались холодными.

— В замке опасно.

— Что? — Максимилиан заговорил впервые после случая на кургане.

— Не знаю… В замке очень, очень опасно.

— Саранча ещё далеко, — пробормотал он. — Что за…

— Принц-деспот.

Ноги мои подогнулись. Я села на замшелый пенёк.

— Это он. Больше некому. Ну почему так… почему теперь ещё и это?!

Я не пыталась даже удержать злые слёзы. Принц-деспот — великий полководец и совершенно безжалостный человек; в замке под его началом армия, хоть и уступающая войску Гарольда числом, но гораздо лучше обученная и дисциплинированная. Как можно было доверять ему, принимать его помощь, верить в добрые намерения?!

— Я иду в замок.

— Погоди, — Максимилиан сжал бледные губы. — Лена… Погоди. Надо сперва разведать.

— Заодно и разведаю. Я знаю… — На секунду я запнулась. А вдруг не сработает?

— Я знаю подземный ход, — закончила я твёрдо. — Гарольд мне показывал.

От двуглавой сосны на север к зелёному камню. Кажется, совсем недавно Гарольд учил меня находить по приметам подземный ход, и тогда в Королевстве ещё царствовал Оберон, о Саранче не было ни слуху ни духу, сам Гарольд был молод, и сын его только родился. «Положишь на камень руку, скажешь „Откройся“, откроется подземный ход»…

Земля под ногами дрогнула. Камень нехотя, со скрипом, приподнялся. Из чёрной щели под ним, как и в прошлый раз, потянуло холодом, гнильём и грибами-поганками.

Я оглянулась. Максимилиан пятился, часто сглатывая. Лицо у него было всё в синяках, на чёрной куртке ржавчина, плащ разорван.

— Мы с Гарольдом там ходили, — сказала я, успокаивая больше себя, чем его. — Ничего страшного.

— Я не пойду под землю, — сказал он раздельно.

— Боишься?

Он так на меня посмотрел, что я прикусила язык.

— Я полечу, — проговорил он, секунду помолчав. — Одна ворона разведает больше, чем ты с десятком потайных ходов.

— Давай лучше не будем разделяться.

— Почему?

Он смотрел угрюмо, как будто я была виновата во всех его бедах. Как будто это я охраняла могилу и чуть не утащила взломщика под землю.

— Ну, лети. — У меня сил не осталось с ним спорить.

Секунда — он обернулся чёрной птицей, молча ударил крыльями и взвился в небо. Оставшись совсем одна, я села на заросший мхом камень и минут пять ревела, никого не стесняясь, оплакивая и Оберона, и Королевство, и своё проклятое невезение.

Потом вытерла слёзы, умылась дождевой водой, скопившейся в чаше большой сыроежки, и полезла в подземелье.

Глава 9

Принц-деспот

В замке шёл бой. Я поняла это сразу, выбравшись, с большими предосторожностями, из тайной двери подземного хода. Где-то очень близко звенело оружие, кто-то кричал: «Ко мне! Ко мне!», и в голосе не было ни силы, ни боевой ярости, а больше страха и отчаяния. Я прижалась к стене; мимо меня, не заметив, пробежал стражник, он тяжело дышал. Я не решилась его окликнуть. На площадке винтовой лестницы лежал человек без движения. В спине у него торчала стрела.

Я на цыпочках подошла к нему; он был ещё жив, стражник из незнакомых. Я протянула руку над ним, прошептала «Оживи»; голова моя сразу пошла кругом — я передала слишком много своей силы. Навершие посоха мерцало, я вспомнила, как Оберон учил меня исцелять раны, но эта стрела засела слишком глубоко. Гарольд говорил: лечить только легкораненых, только тех, кто сможет сразу вернуться в строй…

Да будь они неладны, эти военные порядки!

Раненый открыл глаза.

— Молчи, — сказала я ему. — Твоё дело — прожить ещё час-другой, потом мы с Гарольдом вернёмся и вылечим тебя.

Он едва заметно покачал головой:

— Принц-деспот…

— Где они?

— Везде.

Он закрыл глаза. Мне ничего не оставалось делать, как только оставить его лежать на лестнице в надежде, что я ещё вернусь — и приведу с собой Гарольда.

Посох подёргивался, напоминая мне, что опасность повсюду. Кто с кем дерётся, и главное, кто побеждает? Сильнее становился запах дыма, по всему замку топали сапоги и звенела сталь, я пробиралась узкими обходными коридорами, полагаясь на чутье, желая только одного: найти Гарольда в этой каше. Немедленно найти Гарольда!

И моё чутьё меня не подвело. Я нашла потайную лестницу, вьющуюся в толще стены, такую узкую, что даже я со своим посохом с трудом могла здесь протиснуться. Один из ходов вёл в кабинет Гарольда. Там, за деревянной дверцей, таилась опасность.

Я задержала дыхание и через секунду услышала голос, который узнала бы и в бормотании многотысячной толпы. Очень спокойный, приятный, мягкий голос.

— Ты отказываешься ради приличия, я понимаю. Ты должен слегка поломаться, прежде чем исполнить мою маленькую просьбу…

Зажав себе рот ладонью, я склонилась к дверце. Она казалась плотной, ни дырочки, ни щели; я едва-едва коснулась дверцы посохом. Беззвучно выпала щепка к моим ногам, лучик света пробился с той стороны — в окнах кабинета Гарольда склонялось к горизонту солнце, счастливо пережившее грозу.

Я заглянула в открывшуюся щёлку.

Опрокинутый стол валялся посреди комнаты. Рядом на полу я увидела волшебный посох, перерубленный пополам. У меня даже сердце заболело; прижавшись щекой к двери, я увидела Гарольда — он полусидел в своём кресле, он был ранен, и, как мне показалось, тяжело.