Обвиняется в убийстве - Гарри Картрайт

Хейнс ожидал, что со стороны обвинения Присциллу будет допрашивать Джо Шэннон. Можно было с уверенностью предсказать, что тот представит все случившееся в самом драматическом свете, поскольку из всех юристов в бригаде Тима Карри Шэннон был самым большим мастером разыгрывать спектакли. Однако вопреки всем ожиданиям Тим Карри сам решил допросить Присциллу. Хейнс не без интереса наблюдал за тем, как тот умело направлял ее рассказ в нужное русло, задавая вопросы спокойным, чуть приглушенным тоном.

Карри сразу же заставил Присциллу признаться, что покойный Стэн Фарр был ее любовником. Больше того, в тот период, когда Присцилла дожидалась суда по делу о разводе с Калленом Дэвисом, Фарр жил с нею в особняке. Не было никакого смысла что-то здесь утаивать, поскольку Хейнс уже и так все это установил во время перекрестного допроса Эйдсона.

Когда Карри попросил Присциллу рассказать о трех ее браках и о детях, та вся задрожала. Еще до суда Джо Шэннон не раз предупреждал ее: "Говорите только правду. На некоторые вопросы отвечать будет трудно, но вы все равно должны собраться с силами и говорить всю правду". Именно это и пыталась все время делать Присцилла, но теперь она вдруг почувствовала, что следующий вопрос будет касаться Андрии. Одно упоминание ее имени вызывало у нее слезы.

Вопрос: У вас были еще дети [помимо Ди и Джеки Уилборн]?

Ответ: Да.

Вопрос: Как звали другого вашего ребенка?

Ответ: Андрия Ли Уилборн.

Вопрос: Сколько ей было лет?

Ответ: Двенадцать.

После этого Карри осторожно подвел Присциллу к событиям ночи со 2 на 3 августа. Она рассказала, как оставила тогда Андрию дома одну, а сама отправилась со Стэном Фарром в гости к своим близким друзьям, отмечавшим день рождения и годовщину свадьбы. Присцилла заперла запасную дверь и включила электронную систему сигнализации. Когда примерно в полночь они вернулись домой, дверь была все еще заперта, но по горевшему внутри особняка свету она догадалась, что сигнализация отключена. Карри осторожно задавал вопрос за вопросом, и Присцилла рассказала, как увидела кровавый отпечаток ладони, позвала Фарра и как с изумлением увидела Каллена, выходившего из прачечной. Сказав "привет", он выстрелил ей прямо в грудь. Она рассказала затем, как Каллен стал бороться с Фарром и как потом встал у ног ее любовника и два раза выстрелил в него. Затем она рассказала, как пыталась убежать, как Каллен гнался за ней, как она умоляла о пощаде, как к особняку подъехали Бев Басе и Бубба Гаврел и как она воспользовалась этим, чтобы скрыться. Словом, Присцилла еще раз повторила всю историю, как уже не раз делала до этого. Карри был доволен: сколько бы Присцилла ни рассказывала о случившемся, она всякий раз повторяла в точности все подробности. Она повторяла даже жесты и плакала в одних и тех же местах, когда рассказывала об особенно тяжелых моментах. "Первоклассная свидетельница", — подумал Карри.

Хейнс же думал, что Присцилла слишком уж хорошая свидетельница, и поэтому неоднократно протестовал против ее попыток выйти за рамки поставленного вопроса и дать излишне пространный ответ. Когда наступила его очередь задавать вопросы, он, отыскивая слабые места в показаниях Присциллы, неоднократно спрашивал, не могла бы та вспомнить, сколько раз "репетировала" свой рассказ с обвинителями, и при этом все время ссылался на "ее версию" убийства. Присцилла в конце концов не выдержала и, когда он снова сказал ей об этом, с возмущением заявила: "Вы все время говорите о какой-то "моей версии", поэтому я еще раз повторяю: все действительно произошло именно так, как я сказала".

В конце дня Каллен стал прогуливаться по залу суда и беседовать с репортерами (как он делал это потом не однажды). Он старался убедить их в том, что слезы Присциллы так же фальшивы, как и вся ее история. При этом он спрашивал: "Разве вы когда-нибудь видели, чтобы человек мог по желанию то плакать, то не плакать, словно вызвать слезы для него — все равно что открыть кран с водой?"

Утром на третий день Карри закончил допрос свидетельницы и передал ее Хейнсу. Тот отнюдь не собирался тратить время на всякого рода любезности. Ведь что бы ни думали о Присцилле присяжные и публика в зале до суда, то, что она рассказала, произвело на них сильное впечатление. Всю свою защиту Хейнс построил на дискредитации ее как женщины и как свидетельницы. В течение последующей недели он добился своего. И даже больше.

Представив в качестве вещественных доказательств фотографии трех стаканов, обнаруженных на месте преступления, адвокат снова заговорил о своем списке "привидений", давая этим понять, что наличие трех стаканов свидетельствовало о том, что между девятью вечера и полночью Андрия в особняке была не одна. Он спросил Присциллу о системе сигнализации и об ограблении, случившемся за несколько месяцев до убийства. Затем он задал ей еще несколько вопросов, чтобы доказать присутствующим, что после выезда Каллена ключи от особняка могли находиться в руках нескольких человек. Сначала Присцилла утверждала, что ключи от входной двери были только у нее, Фарра, Ди Дэвис и двух служанок. Однако позже она призналась, что иногда эти ключи могли быть у нескольких ее гостей, временно проживавших в особняке. Но, добавила Присцилла, это было до того, как она сменила замки. Именно этого и добивался Хейнс. Теперь Присцилла уже не могла не признать обоснованность представленного им списка загадочных "привидений". В этом списке значились У. Т. Рафнер, исполнитель песен в стиле "кантри" Делберт Макклинтон и его жена Донна, Джэн Скэрлок, Санди Гатри Майерс и ее муж Лэрри Майкл Майерс — в то время уже осужденный преступник. Присцилла призналась, что каждый из них в свое время жил в особняке в течение нескольких недель, а иногда и нескольких месяцев. В последующие дни список пополнился новыми "привидениями", но пока Хейнс ограничился лишь четырьмя, пытаясь подвергнуть сомнению правильность опознания Присциллой Каллена Дэвиса.

Вопрос: Это был Хорас Коупленд?

Ответ: Нет, это был Каллен Дэвис.

Вопрос: Это был Роберт Даунинг?

Ответ: Кто? Нет, не он.

Вопрос: А вы знаете Роберта Даунинга?

Ответ: Нет.

Вопрос: Это был Дэвид Хэк?

Ответ: Нет.

Вопрос: А Дэвида Хэка вы знаете?

Ответ: Да, знаю.

Вопрос: Когда последний раз вы видели Дэвида Хэка до 2 августа 1976 года?

Ответ: Я уже не помню.

Присяжные уже слышали фамилию "Рафнер", но Дэвид Хэк или Роберт Даунинг упоминались впервые. В ходе дальнейшего разбирательства эти фамилии отошли на второй план, однако Хорас Коупленд, которого застрелили в его же квартире в Форт-Уэрте за несколько недель до этого, стал впоследствии центральной фигурой на этом процессе. Защита намеревалась выдвинуть предположение, что Стэн Фарр и Коупленд незадолго до убийства последнего были участниками сделки, связанной с торговлей наркотиками. Сделка не состоялась, и Коупленд пригрозил убить Фарра. В данный момент, однако, Хейнс хотел привлечь внимание присяжных к другому "привидению"- жуликоватому мотогонщику У. Т. Рафнеру. Они о нем уже слышали, но пока не знали, что тот переехал в особняк сразу же после выезда из него Каллена и примерно в то же время, когда попался на наркотиках. Теперь пришел час показать этого Рафнера присяжным, что Хейнс и сделал, причем самым драматическим образом. Он извлек из своих бумаг своего рода наглядное пособие — фотографию, которую хотел представить в качестве вещественного доказательства.

Фотография размером с плакат была отпечатана на тончайшей, почти прозрачной бумаге. Хейнс неторопливо подошел к судье и развернул ее для его обозрения. Но держал ее он так, чтобы лампы дневного света в зале суда ярко ее освещали и чтобы присяжные могли прекрасно видеть изображение с обратной стороны. Не успел он развернуть фотографию, как все четыре обвинителя вскочили со своих стульев. "Но ведь с обратной стороны все видно! — запротестовал Тим Карри. — Он [Хейнс] специально все это подстроил!" Хейнс стал клясться, что все вышло случайно, но ухмылка на его лице говорила об обратном. Во время предварительной дачи показаний без присяжных Присцилла сказала, что ей эта фотография незнакома, и на этом основании судья Доулен отказался признать ее в качестве вещественного доказательства. Но теперь цель была достигнута. Все присяжные и даже публика в самом конце зала прекрасно видели, что это была цветная увеличенная фотография Рафнера и Присциллы. Присцилла была в очень открытом лифе без спинки с завязками на шее и спине и в брюках в обтяжку с поясом ниже талии, Рафнер же был совершенно голым. Они стояли обнявшись. Доулен приказал наклеить картон с обратной стороны фотографии и лишь после этого разрешил Хейнсу продолжать допрос свидетельницы.