Лето двух президентов - Чингиз Абдуллаев

«В Йошкар-Оле у своего дома тремя неизвестными избит председатель Совета министров Марийской республики В. Петров. Он доставлен в больницу».

«Комиссия астраханского горсовета по делам молодежи подготовила на днях пакет предложений по повышению уровня сексуальной культуры молодых астраханцев. Этот документ достаточно любопытен: «Учитывая природу человека, необходимо признать, что спрос на сексуслуги будет всегда. Поэтому считаем необходимым поставить вопрос об изучении перспектив организации в городе публичного дома. Вместе с тем комиссия считает вопрос о создании публичного дома пока крайностью, и более целесообразно рассмотреть вопрос о создании дома свиданий для нормальной пары молодых людей, которым, в силу обстоятельств, негде уединиться. Это должна быть гостиница, сдающая небольшие двухместные номера. Оплата почасовая. Должны быть предусмотрены продажа средств гигиены (в том числе презервативов) и литературы по половой гигиене, а также видеозал. Организация дома свиданий позволит многим людям нормально, культурно организовать свою половую жизнь».

«В Челябинске в здании почтамта открылся первый ломбард. Сдав под залог ювелирные изделия из драгоценных металлов, малогабаритную аудио– или видеоаппаратуру, можно получить за один залоговой билет максимально 500 рублей».

«Превышение спроса над предложением валюты подняло курс ее продаж до 36,3 за доллар. Это рекордный уровень на валютный бирже».

Глава 11

Двадцать четвертого апреля должен был начаться объединенный Пленум, о котором сообщили по всему миру. Внимание мировой прессы было приковано к этому событию. Все понимали важность происходящего. Немецкая марка пошла вниз на мировых биржах перед Пленумом, словно финансисты заранее предрекали поражение Горбачеву. Делегаты уже прибыли со всех концов огромной страны. Сегодня утром он проснулся раньше обычного. Повернувшись, увидел, что жена тоже не спит.

– Ты думаешь о сегодняшнем Пленуме, – поняла она.

– Да, – признался Горбачев, – не знаю, как будет. Надеюсь, республики меня поддержат, мы заключили такое важное соглашение. Люди должны понимать, как необходимо согласие в нашем обществе.

– Тебя обязательно поддержат, – успокоила его Раиса Максимовна.

– Никто не знает, как они себя поведут, – пробормотал он, – мне все время докладывали, что они настроены против меня. В стране столько проблем, а они, вместо того чтобы помогать…

– Люди тебя поймут, – снова повторила она. – Тебе нужно быть решительнее, не отступать перед ними.

– Сегодня они ничего не успеют, – задумчиво произнес он, – но вот завтра будут выступления по докладам. Тогда и посмотрим.

Уже из машины Горбачев позвонил Ивашко и уточнил, сколько человек прибыли на объединенный Пленум. За исключением нескольких заболевших, прибыли почти все. Триста сорок девять человек. Внушительное количество. Это его немного успокоило. Значит, республиканские организации откликнулись. А в Политбюро большинство членов – первые секретари компартий союзных республик. Они еще смеют говорить о демократии и не хотят признавать очевидных результатов перестройки. Такого не было никогда в истории партии. Только при нем всех первых секретарей ввели в Политбюро.

Когда начался Пленум и он вышел на трибуну, зал замер в ожидании его речи. Она была показательно большой, часа на полтора. Он говорил о сложностях переходного периода, не скрывал трудностей, просил о поддержке, объективно оценивал ситуацию в партии и в обществе. В перерыве к нему зашел Лукьянов.

– Все правильно, – убежденно сказал он, – участники Пленума оценили честный и объективный анализ ситуации.

Потом пришел Ивашко. Он тоже говорил о позитивном впечатлении, произведенном на всех докладом Генерального секретаря. Горбачев его почти не слушал. Он назначил Ивашко своим первым заместителем по партии только потому, что тот возглавлял украинскую партийную организацию. Но справедливости ради нужно сказать, что осторожный и нерешительный Ивашко ничем не проявил себя ни в Киеве, ни в Москве и не пользовался уважением в партии.

После перерыва слово было предоставлено Павлову. Премьер-министр рассказывал о сложном экономическом положении, в котором оказался Советский Союз. Он не скрывал, что валютные запасы почти исчерпаны, а в ближайшие годы придется платить многомиллиардные проценты по долгам. Однако Павлов, как толковый экономист и опытный финансист, был уверен, что подобное отставание возможно преодолеть.

Его доклад вызывал иногда едва слышный гул в зале, когда он приводил цифры, характеризующие падение экономики, растущую инфляцию и товарный голод в стране. По этому вопросу должны были выступить несколько человек, и все были строго предупреждены о необходимости выполнять повестку дня и не выходить за рамки регламента.

Первый день закончился относительно спокойно. Все ждали следующего дня, когда начнутся прения и выступят делегаты. В повестке был пункт об организационных вопросах, и все понимали, что будет поставлен вопрос о соответствии Горбачевам занимаемой им должности. Это чувствовалось по настроениям делегатов, по их угрюмому молчанию.

Он вернулся домой в подавленном настроении. Жена сразу все поняла. За ужином не было произнесено ни слова. А после ужина она сама принесла ему плащ и шляпу, чтобы они могли прогуляться. Это был их своеобразный ритуал. Уже когда они вышли из дома, Раиса Максимовна спросила:

– Все так сложно?

– Они настроены очень негативно, – признался Горбачев. – Выступал Павлов, столько ненужного наговорил. Я его предупреждал, чтобы он не увлекался цифрами, но он не послушался. Павлов вообще становится неуправляемым, все время требует себе дополнительных полномочий. А сейчас выяснилось, что я даже снять его не могу, ведь формально его утверждал Верховный совет. Он и так непопулярен в народе. И после этого непродуманного обмена денег, и после реформы цен. Магазины пустые, а цены невероятные. А он все время твердит о стабилизации обстановки.

– Нужно его поменять, – решительно предложила Раиса Максимовна, – раз он тебя так нервирует. Его никто не станет защищать, можешь быть уверен.

– С ним мы как-нибудь разберемся. Интересно, что они завтра придумают, они ведь заранее готовились. А Ивашко вообще не может вести Пленум. Его тоже нужно менять, и как можно скорее. Наверное, до съезда, чтобы не выходить с ним на партийный форум.

– Ты должен поставить вопрос сам, – неожиданно предложила супруга.

– Как это сам? – Он даже остановился и озадаченно посмотрел на нее.

– Если они начнут требовать твоей отставки, ты должен сам поставить вопрос о своем уходе, – повторила Раиса Максимовна, – чтобы они поняли, насколько ты от них не зависишь. Ты ведь президент страны…

– И отдать им пост Генерального секретаря?

– Конечно, нет. Поставь вопрос о своей отставке, и пусть его сначала рассмотрит Политбюро. Там ведь все руководители республик, которые только несколько дней назад подписали вместе с тобой проект Союзного договора. Они не станут голосовать за твою отставку. Нужно самому поставить вопрос, – продолжала настаивать Раиса Максимовна.

Он задумчиво посмотрел на нее, но не стал спорить. В этот вечер они гуляли почти два часа. Заснул он довольно поздно, где-то около четырех. Зато утром приехал на Пленум в гораздо более решительном настроении, чем вчера. На сегодняшнем заседании начались прения, и сразу со всех сторон посыпались обвинения: экономический коллапс в стране, сдача Восточного блока, политические кризисы, кровавые конфликты во многих республиках, нестабильность в самой России, грядущие выборы российского президента, сдача коммунистами своих позиций, даже отсутствие поддержки коммунистических партий в Прибалтике и Закавказье. Особенно возмутительным и хамским было выступление первого секретаря Кемеровского обкома партии Зайцева, который выступил с конкретным обвинением и потребовал немедленной отставки Горбачева.

Сразу объявили перерыв. Покрасневший от волнения и возмущения Горбачев попросил Ивашко срочно собрать членов Политбюро. Участникам объединенного Пленума официально объявили, что сам Генеральный секретарь поставил вопрос о своей отставке и сейчас Политбюро его рассматривает. Напряжение в зале ощущалось почти физически. Все ждали, когда выйдут члены Политбюро.

На самом заседании Политбюро выступил Горбачев. Он был энергичен и краток. Сразу сказал, что не может выслушивать подобные оскорбления и нападки со стороны участников Пленума и требует оградить его от подобных выпадов, иначе он готов уйти в отставку. Наступило неловкое молчание, но ненадолго. Стали выступать первые секретари компартий союзных республик, почти единогласно заявлявшие о своей поддержке курса перестройки и лично Михаила Сергеевича. Он не ошибся. Прибалтийские секретари поддержали его, видя в нем продолжение курса на стабилизацию положения в Прибалтике. Все трое понимали, насколько обострится ситуация в их республиках, если в Москве произойдет неожиданная смена власти. Поддержали его и руководители среднеазиатских республик. Все пятеро. Каждый выступающий говорил об огромном вкладе Михаила Сергеевича в перестройку и его выдающихся заслугах перед партией и страной. Затем было принято постановление, в котором указывалось, что Политбюро рекомендует Пленуму, исходя из высших интересов партии и государства, снять с повестки дня вопрос об отставке Горбачева с поста Генерального секретаря.