Тараканы - Ю Несбё

— Сожалею.

Оба умолкли. Она теребила этикетку на пивной бутылке. Поглядывала на Харри. Словно раздумывала, сделать ли ей следующий шаг. Этикетка оторвалась.

— Пойдем, — наконец сказала она, — я покажу тебе кое-что.

Они спустились вниз по лестнице, пробираясь между студентами, прошли по тротуару и поднялись на узкий пешеходный мост, переброшенный через широкий проспект. Посреди моста они остановились.

— Посмотри, — сказала она ему. — Разве не красиво!

Он взглянул на машины, летящие им навстречу и прочь. Проспект тянулся, сколько хватало глаз, и огни машин, мотоциклов и туктуков сливались вдали в сплошную желтую полосу, похожую на поток лавы.

— Напоминает извивающуюся змею со светящимся узором на спине, тебе не кажется? — Она перегнулась через перила. — Знаешь, что странно? Я знаю, в этом городе найдутся люди, готовые с радостью убить за те жалкие деньги, которые лежат сейчас у меня в кошельке. И вместе с тем мне никогда не бывает здесь страшно. В Норвегии мы по выходным всегда ездили в горы, на дачу, и я с закрытыми глазами могу ходить по этой самой даче и всем окрестным тропинкам с закрытыми глазами. А на каникулы мы отправлялись в Эрсту, где все знали друг друга, и местная газета сообщала о мелкой краже в магазине как о сенсации. И все же именно здесь, а не там я чувствую себя надежнее всего. Здесь, где повсюду люди и я никого из них не знаю. Разве это не странно?

Харри не знал, что ей ответить.

— Если у меня был бы выбор, я хотела бы жить здесь всю оставшуюся жизнь. И тогда я приходила бы на этот мост, хотя бы раз в неделю, и просто стояла бы на нем и смотрела вниз.

— Смотрела бы на дорожное движение?

— Да. Я люблю дорожное движение.

Внезапно она повернулась к нему. Глаза ее заблестели.

— А ты не любишь?

Харри покачал головой. Она снова отвернулась, глядя на автотрассу.

— Жаль. Угадай, сколько сейчас машин едет по дорогам Бангкока? Три миллиона. Ежедневно прибавляется тысяча машин. Автомобилист в Бангкоке каждый день проводит в своей машине в среднем два-три часа. Ты что-нибудь слышал о «Комфорте-100»? Их можно купить на бензоколонках, это такие пакетики, куда можно помочиться, если застрял в пробке. Как ты думаешь, у эскимосов есть слово для обозначения автомобильной пробки? Или у маори?

Харри пожал плечами.

— Подумать только, сколько они упустили, — сказала она. — Те, кто живет в местах, где немноголюдно. Подними руки…

Она схватила его руку и подняла вверх:

— Ты чувствуешь? Чувствуешь вибрацию? Это энергия людей, что нас окружают. Она наполняет воздух. Когда ты будешь умирать и решишь, что ничто тебе больше не поможет, просто выйди на улицу, вытяни руки и впусти эту энергию в себя, И ты обретешь вечную жизнь. Правда!

Глаза ее сияли, лицо оживилось, и она прижала руку Харри к своей щеке.

— Я чувствую, что ты будешь жить долго. Необычайно долго. Гораздо дольше меня.

— Не говори так, — попросил ее Харри. Ее кожа пылала под его ладонью. — Это к несчастью.

— Лучше уж несчастье, чем никакого счастья. Папа обычно так говорил.

Он убрал руку.

— Ты не хочешь вечной жизни? — прошептала она.

Он сморгнул, зная, что именно в этот миг его мозг навсегда запечатлел картинку: как они стоят на мосту, по обе стороны от них мчатся в машинах люди, а под ними сверкает диковинный морской змей. Именно так мозг фиксирует места, осознав, что возврата сюда уже не будет. С ним и раньше такое случалось: однажды ночью в бассейне Фрогнерпарка, и другой раз, тоже ночью, в Сиднее, когда на ветру развевалась рыжая грива, и в третий, холодным февральским днем в аэропорту Форнебю, где посреди фотовспышек газетчиков его ждала Сестрёныш. Он знал: что бы ни случилось, эти образы останутся с ним навсегда и никогда не поблекнут, напротив, с годами они будут все ярче и неизгладимее.

В этот момент он почувствовал на своем лице каплю. Потом еще и еще. Он удивленно поднял глаза к небу.

— Мне говорили, что дожди здесь начинаются не раньше мая, — сказал он.

— Это манговый ливень, — объяснила ему Руна, подставив лицо под капли. — Иногда такое бывает. Это значит, что созрели плоды манго. Сейчас польет как из ведра. Идем…

Глава 23

Харри проваливался в сон. Звуки постепенно исчезали. Со временем он начал замечать, что в транспортном шуме за окном есть свой ритм, какая-то предсказуемость. В первую ночь он мог проснуться от внезапного резкого гудка. Но потом он уже просыпался, если, наоборот, гудков не было. Рев дырявого глушителя возникал не случайно, он занимал свое место в этом кажущемся хаосе. Требовалось лишь немного времени, чтобы привыкнуть, все равно что научиться удерживать равновесие на корабле во время качки.

Он договорился встретиться с Руной на следующий день, в кафе возле университета, чтобы задать несколько вопросов о ее отце. Когда она выходила из такси, с ее волос все еще стекали дождевые капли.

Впервые за долгое время он увидел во сне Биргитту. И ее волосы, прилипшие к бледному лицу. Но она улыбалась и была живая.

Адвокату потребовалось четыре часа, чтобы освободить By из-под стражи.

— Доктор Линг работает на Соренсена, — сказала со вздохом Лиз на утренней летучке. — Нхо успел только спросить By, где тот был в день убийства, и все.

— И что извлек из его ответа наш ходячий детектор лжи? — поинтересовался Харри.

— Ничего, — ответил ему Нхо. — В его планы не входило рассказывать нам все подряд.

— Значит, ничего? Черт побери, а я-то думал, что вы здесь специалисты по пыткам водой и электрошоком.

— Кто-нибудь хочет порадовать меня хорошими новостями? — спросила Лиз.

В ответ зашуршали газетой.

— Я еще раз позвонил в отель «Марадиз». Первый, с кем я разговаривал, сказал только, что к ним обычно приезжал фаранг на посольской машине, а вместе с ним была женщина. А тот, с кем я поговорил сегодня, сообщил, что женщина была белая и что они общались друг с другом на языке, похожем на немецкий или голландский.

— На норвежском, — уточнил Харри.

— Я попытался получить описание этой пары, но ты ведь знаешь, как это бывает…

Нхо и Сунтхорн, ухмыльнувшись, уставились в пол. Никто не проронил ни слова.

— В чем дело? — удивился Харри.

— Мы для них все на одно лицо, — снова вздохнула Лиз. — Сунтхорн, ты должен съездить туда с фотографиями, может, в отеле опознают посла и его жену.

Харри наморщил нос.

— Муж и жена, у которых любовное гнездышко за двести долларов в сутки да еще и в нескольких километрах от дома, где они живут? Не слишком ли это сложно?

— Если верить тому, с кем я говорил сегодня, они приезжали туда на выходные, — сказал Рангсан. — У меня даже даты записаны.

— Спорю на вчерашний выигрыш, что это была не его жена, — не сдавался Харри.

— Может, и так, — произнесла Лиз. — В любом случае это не особенно продвигает нас вперед.

И она закончила летучку напоминанием о том, что день следует посвятить отчетам по другим делам, отошедшим на второй план из-за убийства норвежского посла. Когда другие сотрудники разошлись, Харри снова сел.

— Значит, мы вытянули карточку «Обратно на первое поле»? — спросил он.

— Строго говоря, мы все это время там и топтались, — ответила ему Лиз. — Возможно, вы получили то, что хотели.

— То, что мы хотели?

— Сегодня утром я разговаривала с начальником полиции. А он вчера беседовал с господином Торхусом, который интересовался, сколько нам еще понадобится времени для расследования. Норвежские власти хотят, чтобы следствие было закрыто в течение недели, коль скоро у нас на данный момент нет ничего конкретного. Наш шеф объяснил ему, что расследование убийства ведется тайской стороной и что так просто мы взять и закрыть его не можем. Но потом, в тот же день, ему позвонили уже из нашего Министерства юстиции. Экскурсия заканчивается, Харри, теперь, похоже, тебе предстоит вернуться домой уже в пятницу. Если только, как сказано, не всплывет что-нибудь конкретное.

— Харри!

Улыбающаяся Тонье Виг встретила его в приемной: щеки ее пылали, а губы были такие красные, что казалось, она только что убрала помаду.

— Выпьем чаю, — сказала она. — Ао!

Ао посмотрела на него в немом испуге, и хотя он поспешил заверить ее, что пришел вовсе не к ней, но поймал ее взгляд — взгляд антилопы на водопое, заметившей львов. Повернувшись к ним спиной, Ао вышла.

— Красивая девушка, — проговорила Тонье, испытующе глядя на Харри.

— Прелестная, — подхватил он. — И молодая.

Тонье, похоже, осталась довольна его ответом и провела его в свой кабинет.

— Я пыталась вчера вечером дозвониться до тебя, — сказала она. — Но тебя упорно не было дома.

Харри видел: она ждет, что он спросит, зачем она звонила, но промолчал. Вошла Ао, неся чай, и он дождался, пока она уйдет.