Тайны "Бесстрашного" - Элизабет Лейрд

Часть III

Июнь 1808 г.

Вылазка во Франции

Глава 19

В следующие несколько дней Том с Дейви не смели Джону и слово сказать, и даже Джейбез обращался с ним весьма осторожно. Джон был так зол, что кидался на всех, кто к нему подходил, точно цепной пес. Дейви не обращал на это внимания, но Тома это под конец вывело из терпения, и они с Джоном даже подрались всерьез — молотили и пинали друг дружку, катаясь по полу. Счастье еще, мистера Тауса поблизости не оказалось, не то обоим бы не миновать быстрой и суровой расправы.

Драка пошла Джону на пользу, позволив ему освободиться от части обуревавшей его горечи. А поскольку Том обиды не таил, мальчики остались такими же добрыми друзьями, как прежде.

Джон остро ощущал отсутствие Кита. Сколько раз прежде, когда на душе у него становилось совсем тоскливо, маленькие, но уморительно потешные представления, на которых Кит изображал разных членов экипажа, заставляли Джона рассмеяться. Тихое сочувствие Кита поддерживало и ободряло Джона далее в самые тяжелые дни. Они делились едой и вещами, помогали друг другу в работе, вместе смеялись, любили и ненавидели одних и тех же людей на корабле.

И всё это оказалось ложью. Сплошным враньем! Никогда, ни за что больше никому не поверю, твердил себе Джон. Ни одному человеку на земле!

Он больше не пытался навестить Кита… Катрин.

— Как там наш инвалид поживает, а, Джон? Ты ведь наверняка уже бегал, справлялся, — добродушно спросил Джейбез примерно через неделю.

Джон пожал плечами:

— Не знаю, мистер Бартон. Мистер Кэтскил не одобряет посетителей.

— Джон и Кит поссорились, — с неожиданной проницательностью заметил Дейви.

— Ничего подобного! Да что ты вообще понимаешь? — напустился на него Джон. А потом побрел прочь и нашел убежище у мистера Стэннарда и его орудийного расчета, где как раз готовились к очередному учению.

«Бесстрашный» возобновил блокаду французского побережья. Он буксировал «Courageux», в ожидании, пока за тем придет английский фрегат, специально присланный отвести взятый французский корабль в Англию. Там бывшему «Отважному» предстояло пройти ремонт и начать новую жизнь под британским флагом, тогда как французскому экипажу суждено было томиться в британской тюрьме. А пока почти все военные моряки из экипажа «Бесстрашного» перебрались на борт «Courageux» и пристально следили за оставшимися там французскими матросами. Мосье Дюпре, капитан «Courageux», хотя также являлся пленником получил удобную каюту на «Бесстрашном» и пользовался любезным гостеприимством капитана Баннермана. Враги, еще несколько дней назад яростно обстреливавшие корабли друг друга, теперь каждое утро прогуливались вместе по квартердеку, ведя учтивые беседы.

Кит покинула лазарет только через десять дней. Том с Дейви встретили появление тонкой шатающейся фигурки приветственными воплями.

— А я уж думал, ты помрешь, Кит, — простодушно заявил Дейви. — Думал, французишки тебя таки достали.

— Кит, покажи нам шрам, — потребовал Том, хватая переодетую девочку за плечо и пытаясь спустить с нее рубаху.

Кит покраснела, отпрянула и натянула рубашку обратно.

— Всё равно ничего не увидишь. Там забинтовано.

Джон отвернулся и, весь нахохлившись, уставился на море через открытый пушечный порт. Кит поглядела на него и хотела было что-то сказать, но передумала и направилась к своему сундучку.

— Привет, Кит, приятно снова видеть тебя, — промолвил Джейбез, приблизившийся к юнгам с охапкой мушкетов, которые требовалось начистить. — Всё такой же тощенький, а? Пора бы уж тебе подрасти да поднабраться силенок, как остальные мальчишки. Сегодня на обед солонина. Отрежем тебе кусок побольше. Надо бы тебя хорошенько откормить.

Не успел он сказать больше ничего, как в щель занавески просунулась голова какого-то матроса.

— Джон Барр и Кит Смит к мистеру Эрскину на квартердек. Не знаю, что вы натворили, ребятки, но он требует вас немедленно.

У Джона внутри всё так и перевернулось. Вызов на квартердек кого угодно наполнил бы страхом. Мальчик торопливо одернул куртку, поплевал на ладони, пригладил непослушные волосы и решительно заторопился прочь, не желая даже разговаривать с Кит. Та поспешила за ним и положила руку Джону на плечо. Джон грубо стряхнул ее.

— Джон, послушай, — отчаянно заговорила Кит, — ну пожалуйста. Ты просто должен меня выслушать. Прости, мне так жаль, что…

— Не о чем жалеть, — оборвал ее Джон. — Ты решила, что не можешь мне доверять. Ну, а я не стану доверять тебе.

И он убежал прочь, в два прыжка взобравшись по лесенке ближайшего люка. Оглянувшись, он увидел, что Кит со всех сил спешит следом, но, еще слабенькая после ранения, вся побледнела и покрылась испариной, а рукой зажимает больное плечо.

Джон испытал мгновенный укол вины и прежнюю симпатию, но тут же прогнал их прочь и побежал дальше. Стояло ясное свежее утро. «Бесстрашный» шел по ветру, волоча за собой на буксире «Courageux» — это замедляло его, но всё равно он развил весьма приличную скорость. Солнце уже жарило вовсю, сверкало на полированных стволах пушек, выглядывающих в открытые порты, добела выжигало и без того белые доски под ногами. На квартердеке было просторно, тихо и свободно — так не похоже на загроможденную, тесную и многолюдную палубу, что Джон, несмотря на волнение и тревогу, невольно расправил плечи и глубоко вдохнул.

Мистер Эрскин стоял рядом с капитаном Баннерманом, который разглядывал в подзорную трубу французский берег. Однако заслышав шаги юнг, капитан резким движением сложил трубу.

— А ну-ка сюда, негодники! — прогремел он, и Джон не мог понять по его тону, шутит ли капитан или всерьез разгневан. — Живо в кают-компанию!

Джон вот уже второй раз попадал в кают-компанию «Бесстрашного», но от ее роскоши у него снова перехватило дыхание. Взгляд мальчика остановился на фигуре французского капитана, высокого человека в непривычном мундире. Он глядел в окно, заложив руки за спину.

Капитан с первым помощником уселись за стол.

— Что я слышал? — рявкнул капитан внезапно, да так громко, что Джон аж подпрыгнул. — Маскарад на моем корабле? Обман под самым моим носом? А ну, будьте любезны, правду! С начала и до конца.

— Что… что вы хотите знать, сэр? — пролепетала Кит, дрожа всем телом и побледнев.

Мистер Эрскин деликатно кашлянул, перехватил взгляд капитана и кивнул на мосье Дюпре.

— Ах да… — Капитан Баннерман задумчиво забарабанил пальцами по столу. — Капитану Дюпре наверняка эта необычная история покажется весьма интересной. Однако же, юнги — оба! — мы с вами некоторое время назад обсуждали кое-какие вопросы… Так вот: о них ни слова. Ясно?

— Есть, сэр! — хором отозвались Кит и Джон.

— Ну а теперь, — капитан сердито уставился на Кита, — твою историю. И постарайся, ради собственного блага, чтобы мы тебе поверили.

Кит нервно сглотнула, покачнулась и, чтобы не упасть, ухватилась за спинку стоявшего перед ней стула.

— Мой отец, — начала она, — как я уже говорила, был маркиз де Бома. Когда революционеры начали гонения на аристократов, его тоже арестовали и отвезли в Париж. — Она на миг умолкла и робко покосилась на неподвижную спину Дюпре, который словно бы не обращал никакого внимания на всё происходящее в каюте. — Его казнили шесть месяцев спустя. Матери моей повезло больше — она сумела сбежать от черни и укрыться в деревне. Кроме того, сама-то она ведь была не знатная француженка, а англичанка. Она осталась во Франции и родила меня, но через месяц заболела. Думаю, она просто никак не могла оправиться после гибели моего отца. А потом… потом она умерла.

— Значит, ты росла без родителей? — спросил мистер Эрскин.

— Да, сэр.

— Кто же о тебе заботился?

— Нянюшка моей матери, Бетси, она англичанка. Она очень рисковала: если бы только узнали, что она растит ребенка ари…

— Да-да, мы понимаем, — нетерпеливо перебил капитан Баннерман.

— После смерти отца титул маркиза перешел к его брату, — продолжала Кит. — Они с моей бабушкой, спасаясь от революции, бежали в Швейцарию.

— Что же они не взяли с собой и тебя?

Личико девочки на миг осветилось улыбкой, но тут же снова погрустнела.

— Наверное, думали, я не выживу. Мой дядя очень огорчился, что я всё же не умерла. Ведь поместья, земля, дом, всё прочее — это же я наследую, сэр А он считает, всё должно принадлежать ему.

Капитан Дюпре отвернулся от окна и в первый раз за всё это время подал голос:

— Еп effet[13], мадмуазель де Жалиньяк с рождения является богатой наследницей, — промолвил он. — Точнее, была бы богатой наследницей, если бы честные граждане революционной Франции не конфисковали всё ее имущество.