Мир чужих ожиданий - V.АЛENTIN

- Дело тут совсем не в этом, Андрей. Просто получается так, что женщины, пытающиеся сохранить разум, сохранить самих себя от безжалостного закона природы, начинают вести себя, мягко говоря, непредсказуемо. Они начинают выдавать такие кульбиты, что нужно очень много терпения и понимания, чтоб не послать их к чёртовой матери, и, несмотря ни на что, сохранить брак. Причём, это я говорю о женщинах, которые воспитаны семьями. Дочери сочувствующих – во сто крат хуже; они впервые получают возможность иметь много свободы, и распорядиться этой свободой благоразумно они просто не в состоянии. И начинается то, что детям действительно лучше не знать, и очень трудно не знать мужьям – загулы и запои, экстремальный спорт, какие-то дикие совершенно хобби и странные приятели… Причём, чем более строгим и пуританским было воспитание барышни, тем позже это с ней случается. И тем плачевнее результаты. Ты понимаешь, что я имею в виду?

- Н-ну, как тебе сказать, в целом – понимаю; но причём тут я и Вики? – Андрей немного лукавил, он понимал, причём тут Вики.

- А притом, Андрюша, что Вики, кроме остальных своих несомненных достоинств, ещё и очень красивая девушка. И с годами будет становиться только красивее, уж поверь моему опыту. Кроме того, она дочь Светы Иркутской. Уровень выработки половых гормонов – вещь наследственная, а Света, скажем честно, блядища ещё та. Я пытаюсь донести тебе простую мысль – в жизни Вики будет много мужчин. Любовников. И если ты сейчас свяжешь её какими-либо обязательствами, то закончится всё это разводом и твоей, подчёркиваю – твоей, сломанной жизнью. Потому, что если бы на подобной девушке решил жениться Мит, я б ему и слова не сказал – он относится к межполовым отношениям с завидной лёгкостью, и ему будет всё равно, с кем спит его жена. А вот ты так, боюсь, не сможешь. Ты станешь разводить из её похождений драму века. И поэтому я очень тебе советую: оставить ваши отношения на этом этапе - этапе помолвки, очень долгой помолвки. Жених – это совсем не тоже самое, что муж; ты оставишь ей возможность быть свободной. Сейчас ей, конечно, такая свобода ни к чему – она ещё очень молода; плохо знает жизнь, и даже себя саму, к тому же мечтает избавиться от опекунства Иркутских. Но с возрастом свобода ей понадобится, она захочет превратиться из куколки в бабочку, взмахнуть крыльями и познакомиться с миром поближе. Опробовать силу своей красоты на других мужчинах. Ввязаться во что-нибудь сногсшибательное. Натворить глупостей. Быть свободной, просто свободной. И очень плохо, если к этому моменту ты успеешь повиснуть жерновом на её шее, со всеми своими высокими моральными принципами, и прочим в том же духе. Потому, что ты заставишь её, по сути, выбирать между тобой и самой собой, своей личностью, своим разумом…

- Да с чего ты это взял, в конце концов?! Я совершенно не собираюсь мешать Вики жить так, как ей захочется. – Андрей не выдержал, хотя перебивать собеседников было не в его правилах. – Я отродясь никому не навязывался, и она не станет в этом списке первой…

- Вот в этом-то и дело, Андрей. Ты не навязываешь своего мировоззрения, но и поступиться им не сможешь, пока, по крайней мере. А в браке это порой необходимо. К тому же, Вики младше, и слушает тебя, открыв рот. За то время, пока она научится быть самостоятельной, ты успеешь убедить в своём, единственно верном с твоей точки зрения, взгляде на жизнь. И подаришь чувство вины перед тобой за то, что она просто иначе устроена. Дай ей возможность повзрослеть и перебесится. Без тебя. На правах жениха, ты, конечно, будешь иметь на неё влияние. Но жених, повторю тебе, не муж. И на любые твои упрёки, у неё будет шикарный ответ: «Вот когда женишься, тогда и командуй». Она даже может выскочить ненадолго за кого-нибудь замуж, но всё равно вернётся, и тогда вы действительно сможете стать крепкой и счастливой парой. Просто нужно подождать. А с её родителями мы уж как-нибудь уладим, это не твоя забота…

- Нет, – сказал Андрей. – Может быть то, что ты говоришь, и очень правильно, но – нет, категорически нет. Я женюсь на ней этим же летом, и отговаривать меня бессмысленно.

Дверь закрыта не была, но бабушка всё равно постучала, и спросила: «Можно вмешаться?», дед ответил, что нет, нельзя, он хочет поговорить с внуком наедине. Бабушка кивнула, зашла в кабинет и сообщила, что задавала этот вопрос только из вежливости.

- Муж мой! Говорю тебе громким голосом – оставь ребёнка в покое. Ты занимаешься своими абстрактными математическими моделями, ты возглавляешь нашу семью, ты пишешь свои монографии и определяешь вектор нашего дальнейшего развития, ты великолепно теоретизируешь – вот и занимайся всем этим дальше, у тебя прекрасно получается. Но не лезь ты, пожалуйста, в человеческие отношения. Ты ведёшь себя в них с грациозностью слона, по случайности запертого в посудной лавке…

- Кто б уже говорил, – хмыкнул дед.

- Я тоже не идеал. Но ты превзошёл сам себя. Ты успел наговорить Андрею столько пошлостей и цинизма, что он вряд ли когда-нибудь сможет это игнорировать. Ты забыл сегодня, как сам был не намного старше, чем он сейчас, и как твои родители протестовали против нашей свадьбы. Ну, и ты их тогда послушал?

- Может, стоило послушать?- сказал дедушка, и она прильнула к его плечу, посмотрела ему в глаза, он улыбался, и как будто помолодел на много, много лет.

- Нет, не стоило. Иначе ты бы никогда и не узнал, что такое настоящая супружеская любовь. Так зачем ты отказываешь своему внуку в этом праве?

Дед легко подхватил её под мышки, поставил перед собой, она сделала надменное лицо, и потребовала, чтоб её вернули на место; Андрей смеялся, бабушка с дедушкой – тоже; и вопрос о неподходящей женитьбе больше не поднимался.

Свадьба и венчание были очень скромными, пышные торжества вообще не в правилах семей. Вики и Андрею тем более не хотелось никакого шоу и официоза – их манила только лишь возможность наконец-таки спать вместе, не опасаясь каких-либо недоумений со стороны родственников.

Так и стало. Вики, со всеми своими пансионскими умениями, взялась исполнять роль Идеальной Жены. Андрея это немного коробило, но он понимал: пока не стоит её убеждать в том, что полученные в пансионате знания - лишь карикатура образования, и в семьях ей не пригодятся. Вики напевала какие-то китайские песенки, придумала дизайн для спальни, пересчитывала рецептуру «деликатесов для двоих» на семью из восемнадцати человек. Робко спросила Андрея – можно к ним в комнату он купит стерео; получила категорический отказ, нисколько не огорчилась; стала смотреть женские шоу в их спальне с помощника.

Через три месяца приехала Иркутская, очень спокойная, предупреждённая о состоявшемся браке кем-то из «сочувствующих». Сердечно поздравляла, была любезна, называла Андрея «зятьком» и похабно подмигивала, чем довела его до полуобморочного состояния. Сочтя соблюдение приличий выполненным, предложила молодым прогуляться или ещё куда-нибудь исчезнуть, так как у неё, Светы, есть серьёзный разговор к старшему поколению семьи. Про калым серьёзный разговор. Ведь ты ж, Андрюша, пока некредитоспособен, денег не зарабатываешь, сам из семьи тянешь понемногу? А невесту тебе прикупили недешёвую. Да ещё и несовершеннолетнюю, привереды какие, вот и всё их морализаторство. Так что, пусть раскошеливаются; да и дочке выгодная партия вышла – будет, кому старость обеспечить.

Пришёл папа, попросил Свету выбирать выражения, сказал, что сейчас всё обсудим, и предложил Андрею и Вики действительно где-нибудь проветриться. Они, не сговариваясь, убежали на стоянку, сели в Андрееву машину, поехали куда глаза глядят. Их глаза глядели в сторону Байкала, где они до того не бывали; туда и направились.

- Мне так стыдно, мне так стыдно – рыдала в голос Вики, - она же сейчас станет требовать за меня деньги, она уверена, что вы очень богатые; она даже рада, что так получилось; скажет им - я специально подстроила, чтоб заставить вас заплатить. И они могут в это поверить, и ты… А я правда не специально, я просто тебя люблю…

Андрей обнимал её, утешал, говорил, что Свете никто не поверит, а уж особенно он сам.

Они провели совершенно волшебную неделю на древнем и прекрасном озере (море?). Не стали пользоваться сервисом окрестных хотелей, нашли уединённое место, и довольствовались только тем комфортом, что могли предоставить помощники и машина.

Возвращались, мучимые различными плохими предчувствиями; хотя Андрей ежедневно посылал вызовы родственникам, а те говорили, что Света гостила всего сутки, и отбыла восвояси; что путешествие – отличная идея, но Андрея ждут модули в институте, и стоило бы приступить к занятиям.

Дома Андрей первым делом пошёл говорить с мамой, он знал, что она не станет приукрашивать правду произошедшего, и не будет отделываться от него фразами типа: «Ну решили же всё, какая тебе разница. Уехала эта – так радуйся, а не выспрашивай». Он просто спросил: