В БЕЗДНЕ ВРЕМЕН. ИГРА НА ОПЕРЕЖЕНИЕ - Алексей Рюриков

- Обязательно, - кивнул Гумилев.

- Отлично-с! То есть Рейли изложил тексты депеш раньше, чем их получило следствие. Тоже в строку. Предполагаемое орудие убийства, показания Рейли о связях с Ивановым и Коттоне… еще, может, об сих связях из Германии показания фальшивомонетчиков придут, буде Мюллер их возьмет. Все это на нашу версию сработает.

Он снова задумался, машинально посасывая папиросу, потом встряхнулся и заявил:

- Два момента еще. Первое, надо все-таки банковские платежные документы найти, которые Коттоне исхитил. Часы, бумажник, саквояж - это он все выбросил, надо полагать. А вот бумаги наверняка схоронил.

- Где ж их взять? - удивился Шатунов. - Петр Николаич, ты ведь сам с Вито пять раз общался, ну молчит он, зараза! А кроме него никто не знает. Он их куда угодно засунуть мог.

- Может Брасова знать. И это второй момент как раз, - Ежевский оборотился к Гумилеву и безнадежно поинтересовался: - Как бы так ее показания получить исхитриться?

- Петр Николаевич, - разводя руками, протянул жандарм, - ну вы думаете, что говорите?

- Думаю, - согласился следователь. - А еще я о перспективах судебного разбирательства думаю! Вот заявит злодей в суде, что указания получал, у Иванова был, а убивать не стал. Пожалел или на следующий день перенес. А кто убил - не ведает. И что?

- И суд поверит? - удивился Гумилев.

- Вполне, - невесело хмыкнул Шатунов. - Это вам не по Указу бомбистов вешать, обычная уголовка. Адвокат, присяжные - все, как положено.

- Но Рейли ведь показал…

- Что с того, что показал. Ему так и так петля, он что угодно покажет, - пожал плечами сыщик. - Адвокаты его слова всенепременно под сомнение возьмут.

Он встал, послонялся по кабинету и потом произнес:

- Брасову нам не дадут, ясно. Значит, бумаги. Куда итальяшка их мог деть? Тайника у него в Питере быть не должно, только если Иванов показал. Но это искать бесполезно, как и если знакомым отдал, это мы отбрасываем… Остается что? Гостиница - отработали. Банк, вокзальные камеры хранения, что еще?

- Почта, - откликнулся Сиволапов. - В конверт и в ящик - на свой адрес. Через недельку придет - и снова в конверт. Были у нас такие конспираторы. А то и прямо в Италию.

- В Италию вряд ли, - не согласился подполковник. - Он же их Брасовой отдать должен был.

- А не отдал?

- По словам Рейли, нет. Он еще и поэтому в Россию приехал, с пропажей итальянца разбираться. На него и покровитель графини давил, и «Mafia». Никто же не знал, что мы Вито закрыли. Да и не стал бы итальянец с почтой связываться. Они там, в Европе, считают, что в России всю переписку досматривают.

- Что, всю?

- Угу, полностью.

- Неплохо бы, - мечтательно произнес ротмистр. - Представляешь, приходишь в кабинет с утра…

- Значит, почта отпадает, - прервал грезы приятеля Шатунов. - Остаются банки и вокзалы. Последние мы отработаем, а вот банки?

- С банками поможем, - согласился Гумилев. - Только это не одним махом, их в Питере много. И может номерной счет быть, тогда вообще морока.

- Время терпит, - успокоил Ежевский. - Месяц у меня есть, я пока остальные мелочи доработаю.

Месяц, впрочем, не понадобился. Уже через неделю в кабинет к следователю ввалились довольные Шатунов с Сиволаповым.

- Ну?

- Ну прав ты был, Петр Николаич, прав, - заверил надворного советника жандарм. - Проверили мы все банки, оказалось, не так и много, где сейфовые хранилища есть. И вроде нашли. В Северном открыт сейф на имя гражданина Италии Пирелли. Никакого Пирелли по нашим учетам в столице не имеется и не регистрировалось. Сашка показал тамошним служащим фотопортрет Коттоне, те опознали. Вскрывать сейф надо.

- Это дело, - радостно потер руки Ежевский. - Сей момент постановление на выемку напишу, и поехали.

- А разрешение? - удивился ротмистр. - Это ж банковская тайна, судебный приказ на обыск нужен?

Следователь и сыщик посмотрели на жандарма с некоторым удивлением, потом Шатунов поинтересовался:

- Ты чего, Сиволапый, законником заделался?

- Почему? - не понял Владимир. - Такой порядок ведь? Или как?

- Каком кверху, - покровительственно усмехнулся Ежевский. - Это на обыск в суде подписывать нужно. А у нас выемка! Мы ж не ищем ничего, мы приходим и требуем выдать из определенного совершенно места, сейфа на имя Пирелли, совершенно конкретные документы. Выемку я сам произвожу.

- И что, это законно?

- Ну как тебе сказать? В суде проходит, банки не спорят. Тебе чего еще надо, собственно?

- А если там документов нет? В смысле, Пирелли не Коттоне?

Надворный советник пожал плечами:

- Тогда извинимся. Банк клиенту все равно не расскажет, зачем себе реноме портить? И нам претензий предъявлять не станет.

В банке действительно спорить не стали, связываться со Следственным департаментом себе дороже. А уж когда за спиной следователя кроме привычного сыскаря маячит офицер Жандармского корпуса… Следственную группу немедленно провели к вице-директору филиала, который проводил их в хранилище.

- Понятых еще, - сварливо напомнил сыщикам Ежевский.

- Не извольте беспокоиться, - немедленно откликнулся один из клерков, - процедуру знаем-с! Вот-с, я - первый, контролер зала сейфов - второй, Никон Порфирьевич, - тут он показал на вице-директора, - представитель банка. Желаете фамилии перед вскрытием записать?

- Всенепременно, - согласился Петр Николаевич, немедленно набросал протокол, после чего, ублаготворенный обходительным подходом, попросил: - Никон Порфирьевич, не распорядитесь о вскрытии?

Аккуратно достав из сейфа пакет из плотной, коричневого колера бумаги, Ежевский старательно обработал конверт каким-то порошком, потом, этаким ласковым на вид движением, наложил на видимые только ему отпечатки особливую бумагу, посмотрел ее на свет и от удовольствия даже хрюкнул.

- Я, конечно, не специалист, - возгласил он, - но на мой непросвещенный взгляд, пальчики на итальянские смахивают. Да-с!

Упаковав лист с отпечатками, он точным движением вскрыл пакет, пробежал глазами извлеченные оттуда документы и заулыбался:

- Вот они, платежки-то! Теперь господину Коттоне трудненько отвертеться будет. Жаль только, что… гм, еще одну фигурантку оберегают.

Петр Николаевич ошибался. Защищать Брасову в Зимнем дворце не собирались, и в это самое время разговор там шел как раз об этом.

- Papa?, - спокойно сказал Дмитрий Павлович, - я полагаю, мы можем назвать предателя. Вернее, предательницу.

Император поднял бровь в вопросительном жесте.

- Брасова.

- Жена Михаила? Но… что она может знать?

- Все, что знал Михаил. И оказывать действенную помощь британскому разведчику. Кроме того, по материалам Охранного Департамента, она замешана в распространении фальшивых фунтов.

- Есть доказательства?

- По фальшивомонетчеству Охранный Департамент вместе с полицией все потребные доказательства предоставил, даже смогли от немцев подтверждение получить. Вот, я подготовил папочку. Взглянешь?

- Посмотрю. - Потрясенный император взял новенькую картонную папку с реквизитами Охранного Департамента, полистал, отложил в сторону и уточнил: - А по измене?

- Пока только информация. Брасова - любовница Локкарта. Это начальник русского отдела в Intelligence Service, служил раньше в России вторым секретарем посольства. Связь их тянется с тех времен, она уже тогда помогала ему в шпионаже. Доказательства слабые, только показания Рейли. Мы их проверили, насколько смогли, по всей вероятности, он не врет. И возникла такая мысль - предложить Локкарту лично проинспектировать готовность «Академии» к перевороту. Естественно, нелегально. Думаю, он должен на это пойти, путч англичане ждут давно, даже излагали мнение, что у нас присутствует «досадная нерешительность». Вот и пусть приедет, подтолкнет.

- Что нам это даст?

- Локкарт уедет из Британии и пропадет. Перейдет на нелегальное положение. В России мы его возьмем, допросим, потом… - сделав секундную паузу, Дмитрий жестко закончил: - Потом он исчезнет. Это будет лучшим решением, Брасова его, так сказать, приватный агент, в Intelligence Service о ней не знают. Таким образом, мы получим доказательства и в то же время ликвидируем источник возможной утечки.

- Действуйте.

23.08.1930 г. Российская империя. Санкт-Петербург, Зимний дворец

«В ходе разыскных действий установлено, что графиня Брасова Н.С. в 1920 году вступила в интимную связь с занимавшим на то время пост второго секретаря посольства Великобритании Локкартом Робертом Гамильтоном Брюсом, являющимся сотрудником британской разведки».

Михаил читал справку отрывками, перескакивая глазами по строчкам. Мозг отказывался верить написанному:

«…оказывала содействие Локкарту в знакомстве с людьми, интересующими разведывательную службу Великобритании, способствуя тем самым получению шпионской информации о…