В БЕЗДНЕ ВРЕМЕН. ИГРА НА ОПЕРЕЖЕНИЕ - Алексей Рюриков

Ехать в Россию ему не хотелось. Но, связав в сделке немецкую разведку, итальянскую мафию, фальшивомонетчиков и графиню Брасову, за которой маячил Локкарт, выйти из игры он уже не мог. Цейтнот, время, отпущенное на раздумья, истекает, нужно делать ход. Отличный шахматист, сейчас он мыслил аналогиями старинной игры.

«Главное, пока не цугцванг, когда каждый ход ведет к поражению, - подумал Сидней. - Пока ходы еще остаются. Рискованные, но…»

Вот как раз риск его даже привлекал. Авантюрная его натура конспиративной поездке в Россию отнюдь не сопротивлялась. Пять лет без ощущения постоянной опасности заставили бывшего разведчика скучать, и сейчас он чувствовал, что совершенно не прочь встряхнуться. Да и опасности большой не видел. Через оставшиеся в Intelligence Service связи он знал, что «Академикам» доверяют в Лондоне полностью. И считают, что их возможности в России весьма велики.

«Уж на одну мою поездку хватит, - оптимистично подумал бывший британский лейтенант. - А с Дмитрием мы договоримся».

Границу он перешел десятого июля, в Силезии, с немецкой стороны «коридор» обеспечивал Рейхсвер. Рейли встречали. Жандармы, выдававшие себя за заговорщиков, проводили гостя на поезд, довезли до столицы и пообещали встречу с Дмитрием Павловичем. Впрочем, спешить тот не стал. В этот раз международному авантюристу не повезло. Пока поезд Варшава - Петербург медленно стучал по рельсам, в Берлине с генералом фон Сектом встретился военный атташе российского посольства генерал-майор Брусилов. Младший, разумеется, сын знаменитого командующего «Брусиловским прорывом» Великой войны.

После короткого вступления атташе перешел к делу:

- Господин генерал, я в курсе ваших договоренностей с неким Рейли, - спокойно изложил он суть дела. - Господин Рейли - мошенник, вы знали об этом?

Такое откровенное начало разговора Секта удивило. Но ответил он спокойно:

- Что вы имеете в виду?

- Очень просто. Рейли от вашего имени попытался оплатить определенную сделку фальшивыми деньгами. Разумеется, никаких документов он не получил. И не получит. Вы знаете, что он входит в шайку фальшивомонетчиков, распространяющих поддельные фунты в Германии? Полиция Мюнхена ищет их уже полгода. И сотрудничество командования Рейхсвера с преступниками может быть воспринято правительством Веймарской Германии отнюдь не благожелательно. Я уж не говорю про англичан, которым подделка их валюты нравиться не может по определению.

Сделав паузу, чтобы дать собеседнику вникнуть в смысл своей фразы, атташе продолжил:

- И я не вполне понимаю, зачем нам Рейли. Ведь эти вопросы можно решать прямо, без не нужных никому посредников. При этом нам гарантировано сохранение тайны, совершенно не очевидное в противном случае.

Сект задумался. Русский изъяснялся дипломатично, продираться сквозь его словесные конструкции было непросто. И он спросил прямо:

- Вы предлагаете сотрудничество?

- Разумеется. Но только личное, - вы и я.

«Так, - прикинул немец. - «Академия» связана с британской разведкой. И, по словам Рейли, планирует заговор в пользу князя Дмитрия. А Брусилов, видимо, решил заработать на стороне. Если предположить, что англичане платят только Дмитрию, а остальные работают за идею… что ж, похоже на правду. Особенно с учетом того, что путч против Николая может и провалиться. И тогда господину атташе понадобятся средства на жизнь в эмиграции, русский царь имеет репутацию человека беспощадного».

- Вы выступаете как частное лицо, или мы упомянем имя Дмитрий? - осторожно поинтересовался Сект.

- Дмитрий? Это имя упоминал Рейли? - откровенно улыбаясь, осведомился Брусилов.

- Да, - подтвердил уже совсем сбитый с толку генерал. - А что?

- Рейли мошенник, - повторил Алексей Алексеевич. - И к упоминаемым им именам я бы относился осторожно. А особенно осторожно к неупоминаемым. Полюбопытствуйте в полиции, кто из русских связывается с переводом фальшивых денег.

- Вы хотите сказать, что князь Дмитрий Павлович не причастен к «Академикам»?

- Я хочу сказать, что не нужно верить в слухи, господин генерал. Они могут оказаться аферой… или чьей-то игрой. Я же предлагаю вам прямой контакт. Личный. На возмездной, разумеется, основе.

С подхода Брусилова к Секту русская разведка начинала новую игру. «Кларнет» должен был стать независимым ответвлением первой операции. «Академия» подходила к завершению, водить англичан за нос обещаниями переворота можно было все же лишь ограниченное время. Лондон начинало тревожить, что обещанный путч все никак не происходит. Да и Дмитрий, чувствующий приближение финала своего личного расследования, продолжать «заговорщицкую» деятельность не стремился. А его надлежало из игры выводить как можно аккуратнее, оберегая репутацию Императорского Дома.

Сворачивать успешную акцию жаль, решили перевести ее в иное русло. Передачей дезинформации немцам, а через них, впоследствии, и дружественным Берлину англичанам занялась военная разведка, собирающаяся дискредитировать в глазах Рейхсвера «Академиков» как аферистов, воспользовавшихся именем Великого князя, отнюдь не имея на это оснований. А после прекращения первой операции выступить в роли «добросовестных» поставщиков сведений о России. Разоблачение «Академии», прошлой русской провокации, мыслилось как первоначальный капитал новой разработки.

С немцами Брусилов договорился. У Секта, разумеется, возник вопрос о судьбе прошлого связника:

- Вы совершенно верно подметили, генерал, - сказал он при следующей встрече, - что обнародование некоторых, признаюсь, не вполне удачных шагов Рейхсвера выглядит лишним. Я имею в виду Рейли.

- Я думаю, он нас не побеспокоит, - понимающе кивнул Брусилов. - Полагаю, им заинтересуется наша полиция… исключительно как уголовником. А с учетом того, что ему уже вынесен заочный приговор, проживет он в тюрьме не больше двух дней. Вы слышали про Указ о бомбистах?

- Это когда ваши вешали смутьянов без суда?

- Да. Рейли подпадает именно под него… формально, - улыбнулся разведчик.

- А если он начнет говорить?

- Не успеет.

После получения сообщения из Берлина Рейли немедленно арестовали. Просто и обыденно, в понедельник разведчики приехали на конспиративную квартиру, предоставленную Корпусом, и увезли в «Кресты». В тюрьме его зарегистрировали как Тойво Юргутиса, под чьим именем он попал в Россию. На этом карьера искателя приключений завершилась. Узнав о том, что операция «Академики», - игра русской разведки, выйти из одиночной камеры он уже не рассчитывал. Разговорить его оказалось делом не сложным, старый шпион без каких-либо угрызений совести пытался купить себе жизнь рассказом об известных ему секретах. А знал он много.

21.07.1930 г. Российская империя. Санкт-Петербург

В «Кресты» Николай Степанович приехал с утра, прямо к открытию. Предъявил разрешение, прошел через несколько лязгающих за спиной решеток, поднялся в следственные кабинеты. Рейли привели минут через десять, в такую рань Следственная часть была пуста и выводных хватало. Разведчики выкачали из Сиднея уже почти все. И наконец, спустя неделю, к нему пустили охранку, дела соседей департаменты традиционно считали менее срочными. Сейчас подполковнику предстояло узнать частности: систему распространения фальшивых фунтов, связь Рейли с Ивановым и итальянцами. Но разговор внезапно начался с другого.

- Гумилев? - удивился подследственный, выслушав представившегося офицера. - Тот самый?

К этому вопросу поэт привык уже давно. Он слышал его много раз, в самых невероятных обстоятельствах и от совершенно разных людей.

- Тот самый, - согласился он. - Это что-то меняет?

- Да нет, - пожал плечами Рейли. - Просто странно. Поэт, исследователь Африки, дипломат и вдруг жандарм.

- Ну, увидеть любимца женщин, исследователя бразильских джунглей и офицера британской разведки в роли убийцы и фальшивомонетчика тоже несколько необычно, не находите?

- Я не убийца, - не согласился собеседник. - Вот уж этого обвинения мне не предъявляли!

- Да? А это не вы снабжали оружием бунтующих «красных» на Украине и в Польше в двадцать первом? И потом в Средней Азии?

- Это обычная работа, - искренне удивился бывший лейтенант. - Русские тоже посылали винтовки и даже пушки. Сирийцам, патанам, китайцам - многим.

- Это не одно и то же, - не согласился Гумилев.

- Чем же другое? Мы, знаете ли, помогали восставшему против тирании народу, борцам за свободу, - усмехнулся Сидней.

- Народу? - свистящим шепотом перебил его взбешенный подполковник. - В декабре двадцать первого, во время первого бунта, я оказался в Пензе. Вы знаете, что там творилось? Озверевшие от «свободы» толпы грабили дома и лавки, в деревнях жгли имения. И всюду убивали, бессмысленно, беспощадно и безнаказанно. На вокзале убили какого-то капитана за то, что он не снял погоны. А потом, сняв с трупа одежду, с хохотом таскали его по снегу Московской улицы - то вверх, то вниз. Мою знакомую, старуху-помещицу Лунину, заодно с ее дочерью крестьяне на сельском сходе постановили убить и забили кольями. И все это с возгласами: «Теперь наша власть! Народная!» А сколько еще таких зверств по всей России?