Прекрасна и очень опасна - Елена Арсеньева

Черт… Эк они его обошли, скрутили! Она, все она – дура беспонятливая. Ну ясно же, что Виталик отдал, отдал бы эти дурацкие деньги, если бы знал, как это все обернется для Иннокентия! Что он, в самом деле, зверь какой-то, что ли? Думал, обойдется… В крайнем случае, даже был готов, что ему тоже морду малость набьют. Они же тогда, в 92-м, еще не знали, в какое кошмарное время живут! Не знали, что все прежние понятия о человечности потеряли смысл. Ну разве не могли эти опасные ребята, у которых занял денег Иннокентий, подождать немного с возвратом долга? Не подождали… С другой стороны, Иннокентий сам виноват: взял бы деньги у порядочных людей, а не у братков. Нет, это был не Данила, который у него теперь в лучших корешах ходит, а какие-то совсем уж отвязные маргиналы первой демократической волны. Сущие, как теперь модно выражаться, мизерабли. Они ведь даже никаких оправданий его слушать не стали: сразу начали колотить, требуя, чтобы или долг выложил, или подписал документы на продажу квартиры. Как бы в счет долга. Нет, Кеша все же был дурак упертый. Ну, взял бы да и подписал эти документы! Но он думал об их с Элькой будущих детках. И начал форс гнуть. А вышло, что его согнули в такую дугу… от него отступились только потому, что решили: ну, перестарались, забили клиента до смерти. Элька и нашла его… таким. Конечно, все понятно, что с ней потом приключилось. Если бы Кеша на самом деле так ее любил, как теперь кричит на каждом углу, он бы ради нее же поступился малым. Чтобы сохранить большее. Что такое квартира в сравнении с жизнью! В конце концов, он мог бы назвать браткам курьера, у которого украли деньги в Красноярске. Выдал бы им Виталика – и дело с концом!

Вот что не давало Виталию покоя все эти годы. Нет, не муки совести за то, что ради этих баксов устроил красноярскую инсценировку: куртку себе разрезал, бок не пожалел исполосовать – только кожу, конечно, но все равно это было чертовски больно. Попробовал бы кто-нибудь… Да он еще, для пущего эффекта, приложился подбородком к дверному косяку. Якобы вмазали ему. Отняли деньги, избили, порезали, пригрозили, чтобы не вздумал идти в милицию, – за ним следят, за каждым шагом…

Каждый за себя, один бог за всех – так говорили в старину. Ну вот и он был за себя там, в Красноярском аэропорту, когда устроил себе эту пытку в туалетной кабинке, чтобы присвоить двадцать пять тысяч баксов. В конце концов, именно Кешка втравил его в эту дурацкую издательскую авантюру, которая не принесла им ни денег, ни славы, ни удачи – ничего, кроме хлопот и нервотрепки. Он и расквитался с Кешкой за свои обманутые надежды.

С другой стороны, было бы, наверное, справедливо, если бы Коренев отдал своим мучителям Виталия. Бросил бы его им, как кость. Само собой, он, Виталий, вернул бы деньги. Не сумасшедший же – ради каких-то бумажек, пусть даже зеленых (между прочим, серых!), все на карту ставить, жизнью рисковать! Но Иннокентий промолчал… И Лидка ведь тоже промолчала, не выдала мужа! А она знала, она все знала. Виталик ей сам рассказал. По пьянке, дурак, расхвастался, когда она совершенно случайно наткнулась на деньги, захованные на самой верхней – под потолок! – книжной полке. Кто знал, что Лидке, которая отличалась патологической аккуратностью, вдруг привидится какая-то болтающаяся паутинка в углу и она полезет сметать эту галлюцинацию веником! Ну и смела… пачки денег.

Что характерно, она решила, что эти деньги прятал здесь хозяин квартиры, которую они снимали с Виталиком в то время! И удержать ее от немедленного звонка этому старому придурку, который вообще ни одного доллара в глаза не видел, небось и знать не знал, что это такое, можно было только одним способом: рассказать ей правду. Что Виталик и сделал, дурак.

Ну и… кончилась их семейная жизнь. Потому что Лидка потребовала вернуть деньги Кеше. А он пообещал – и не сделал этого. Просто не успел: на другой день Кешку взяли в оборот, потом случился этот кошмар с Элей… словом, тут уже никакие деньги помочь не могли. А Лидка, когда узнала, что муж деньги не отдал, взяла да и подала на развод. Но, что самое удивительное, не заложила его ни Кеше, ни брату своему. Серега Погодин, надо отдать ему должное, хорошо к Витале относился и если не вразумил сестру кулаками, то потому лишь, что предрассудки у него такие были: женщину пальцем не трогать. А Лидке не помешала бы хорошая порка! Если бы Виталик был росточком сантиметров на пять повыше и пошире в плечах, он непременно вломил бы женушке как надо! Но разве можно с позиции силы разговаривать с женщиной, в которой те же сто семьдесят два сантиметра, что и в тебе, а когда она на каблуках, то сразу начинает смотреть на тебя сверху вниз? А Виталик вдобавок тонкокостный, поэтому кажется более хрупким, чем есть на самом деле, Лиду же формами бог не обидел, то-то она все мечтала похудеть. Теперь-то и в самом деле похудела, даже отощала. Небось довел ее до точки этот безумный план отмщения, в котором она отвела бывшему мужу ведущую роль!

И продолжает отводить, если судить по тому, что прислала к нему этого киллера с непроницаемыми глазами и зачесанными назад светлыми волосами, которые придавали его худощавому лицу вызывающий вид.

Ну, что делать? А нечего делать. Пора включить воображение и в самом деле представить, что сделает с ним Кеша, если только узнает правду… А если дело дойдет до прессы, то Виталию никогда в жизни кандидатскую не защитить, факт. Эти нищие интеллигенты его не пропустят. В том случае, если, конечно, он останется жив после разборок с ребятами Данилы Гордеевского. Да небось и сам Кеша не погнушается руки испачкать в крови бывшего друга детства.

О, за-ра-за… Зараза Лидка! Ну за каким чертом ей понадобилось всколыхнуть в душе Виталия все давно забытое, давно притихшее, уснувшее под толстым слоем времени! Скажем, попросила бы у него денег. Разве он не дал бы? Дал! Нет, ей деньги не нужны. Ей нужна его душа.

А ведь делать нечего. Придется соглашаться. Душу у него все равно вынут. Или Лидка – фигурально, или Кеша с Гордеевским – буквально. Так уж пусть лучше это произойдет метафорически.

– Ладно, согласен, – буркнул Виталий. – Скажите ей – все сделаю. А когда?

Парень не удивился его согласию. Похоже, не сомневался в нем. Правильно рассчитал: такие доводы, как эта папка, нестохастическая – хоть и гипотетическая! – реакция Иннокентия и мрачный образ самого визитера с этим пистолем в руке, действуют более чем убедительно.

– Теперь осталось устроить так, чтобы эта особа сама к вам обратилась, – мягко пояснил парень, не убирая, впрочем, пистолета. Видимо, просто так, на всякий случай. – Подвести ее к этой мысли. Заставить, грубо говоря… Но это уже не ваша проблема. Вы просто должны будете позвонить ей. Когда конкретно – вам скажут. Позвонить, заинтересоваться ее проблемами и пригласить к себе на прием. И как только назначите ей время, немедленно сообщите – сами знаете кому. Номер мобильного у вас есть? Ну, вот я вам оставлю на всякий случай.