Потерянный среди домов - Дэвид Гилмор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец мы добрались до Поплар-Плейнз. Я вышел из машины.
– Мне очень жаль, – сказал Митч.
Странно, ему тоже жаль. Это можно было видеть по его лицу. Не считая всего остального, этот придурок был приличным парнем.
– Все в порядке, – сказал я. – В любом случае я найду себе другую девушку. – И бросился вверх по ступенькам, а потом обернулся, чтобы помахать ему. Может быть, он расскажет ей об этом.
Но он уже уехал. Он даже не видел всего этого дерьма.
Я вставил ключ в замок, руки у меня тряслись так сильно, что я не мог найти замочной скважины. Я открыл дверь. Внутри пахло словно в музее. Я поднялся в свою комнату, стащил одежду, по-настоящему быстро, как будто кто-то преследовал меня, вымыл лицо и грудь над раковиной, почистил зубы, посмотрел на себя в зеркало и рванул через всю комнату в трусах (никогда не чувствовал себя раньше таким тощим), влез под простыню, подоткнул ее со всех сторон и закрыл глаза, плотно. Bay.
На следующее утро, когда я проснулся, грудь как будто сдавила какая-то чертова анаконда. Я едва мог дышать. Я полежал секунду, просто всплывая на поверхность, пытаясь сообразить, что не так. Затем это свалилось мне на голову словно двухсотфунтовый мешок цемента. Я взвыл. О, Иисусе Христе. Я попытался снова уснуть, было слишком рано, только несколько птиц щебетало за окном и глаза резал противный желтый солнечный свет.
Меня уже бросали раньше, так что я знал, что есть разница между девушкой, которую ты достал, и девушкой, которая тебя бросает. Я хочу сказать, что главное дерьмо со Скарлет заключалось в том, что я чувствовал себя, словно меня забросили в самый центр земли, абсолютность всего этого. Это можно было понять по тому, как она со мной говорила. Никакого удивления. Нет? Должен я удивляться? Не должен? Просто отрубила как топором, и арривидерчи, Рома.
Чтобы довершить разгром, явился старик – покупать школьную форму для нового учебного года. Один из проектов, которые этот шизик сочинял в сумасшедшем доме, понимаете, быть вовлеченным в жизнь, и он выбрал именно это утро, чтобы его реализовать.
В девять тридцать зазвонил будильник. Я выглянул в окно, и он был там. Сидел в своем синем «моррисе», прямо перед домом. Малолитражка выпускала выхлопные газы.
Я спустился вниз, залез в машину.
– Привет, – сказал я. – Как дела?
– Здравствуй, – ответил он по-настоящему бодро.
Он был чисто выбрит, но выглядел слишком розовым, какими бывают люди сразу после бритья.
Мы проехали через весь город, было утро субботы. Пожалуй, никогда прежде не видел я места, которое бы выглядело таким скучным, таким бессмысленным. Это местечко было вроде чертова пригорода.
– Спал хорошо?
– Да. Великолепно.
– Как твоя подружка?
– Кто?
– К сожалению, я забыл ее имя.
Я ничего не сказал.
– Это все чертово лечение.
– Не знаю, кого ты имеешь в виду, – сказал я.
– Да ты знаешь. Твоя подружка. Модель.
– А, Скарлет.
– Да, Скарлет.
– Она в порядке.
– Я слышал, она хорошенькая.
– Да.
– Должно быть, тоже скоро возвращается в школу?
– Точно, – сказал я, мой голос прозвучал несколько удивленно, как будто эта мысль только что пришла мне в голову. Я начал свистеть, чтобы сбить его с темы.
– Значит, дела идут хорошо?
– Точно. Зачем спрашиваешь?
– Не знаю. Просто хотелось бы чувствовать уверенность. Чтобы ты знал, что можешь говорить со мной обо всем. В любое время, когда захочешь.
– Замечательно, – сказал я.
Замечательно?
– Послушай, Саймон, я не хочу, чтобы сегодняшний день не удался, согласен?
– Абсолютно.
– Мы сделаем дело. Потом устроим ленч.
– Потрясающе.
– Ты выглядишь не очень хорошо.
– Кто? Я?
Этот день был самым долгим во всей моей жизни. Мы отправились в «Беатти» на Эглинтон, магазин, который специализируется на богатеньких маленьких придурках, которые ходят в частные школы. Ридли, Сент-Эндрю, Т.С.Ы, Верхняя Канада, даже некоторые из католических школ. Я все время ходил в туалет и смотрел на себя в зеркало, которое возвращало мне одно и то же наводящее ужас лицо. Да, это в самом деле произошло.
Нас обслуживал парень. Он был высокий, с детскими белокурыми локонами, падающими на лоб. На нем был серый пиджак с сантиметром, переброшенным через плечо. Он хотел все знать о моем лете, моих друзьях, моей девушке. Господи, это грозило никогда не кончиться. Я почти сошел с ума. Надо было мерить новый пиджак, новые фланелевые брюки, еще мы должны были купить чертову кучу галстуков – домашний, школьный, – черные носки. Носки убивали трагизмом, напоминая о более счастливых днях, когда я всовывал в них ноги и они мне просто нравились. Теперь они казались мне частью разоблачения. Как будто я должен буду день за днем быть преследуем Скарлет – каждый раз, как буду надевать эти чертовы носки. Что еще? О, запонки, шорты для футбола, школьный свитер. Время тянулось и тянулось, касса пела, я старался быть благодарным, пытаясь заставить старика почувствовать, будто я рад, что мы здесь, тогда как на самом деле все, что я хотел сделать, это покончить с этой дурью и спрятаться в своей нацистско-любовной комнате. Просто лежать на кровати и смотреть в потолок и слушать, как мое сердце разрывается на части, и ждать, чтобы что – то произошло. Чтобы Скарлет позвонила мне: она сделала ужасную ошибку, она любит только меня, могу ли я простить ее?
Как я и говорил. Забудьте об этом.
После того как мы закончили, старик повернулся ко мне:
– Ну, что ты думаешь? Не стоит ли нам немного перекусить?
– Ты знаешь, – сказал я, – что-то жарко. Не простудился ли я или что-то вроде того. Может быть, мне лучше вернуться к тетушке Джейн и отлежаться. Не хочу разболеться к школе.
– Ну хорошо, – сказал старик, в его голосе звучало разочарование. – Ты этого хочешь?
– Да.
– Мы можем взять что-нибудь на вынос.
– Нет, все в порядке, папа. Правда. В любом случае спасибо.
– Ну, может быть, сегодня не тот день, – сказал он.
– Да, наверное, не тот. Когда-нибудь в другой раз обязательно.
Он высадил меня у дверей с полными руками свертков. На ступеньках стояла тетка.
– Кто-нибудь звонил?
– Ни одной души, – сказала она. – Тебя отвергли.
Должно быть, она шутила, но ее слова показались до странного искренними. Почему она сказала это сегодня? Знает ли она что-нибудь? Я посмотрел на ковер и увидел маленькое пятно. Я подумал, что видел это пятно вчера. И мысль о том, что произошло между тем, как я видел это пятнышко вчера и вижу его сегодня, заставила мой желудок содрогнуться. Я был так напряжен, все снова приобрело такой вид, будто покрыто лаком или что-то вроде этого. Блестящее и чересчур яркое. Я пошел в свою комнату и захлопнул дверь.
Где-то около полуночи я вышел за сигаретами, а потом лежал в темноте, затягиваясь. Черт меня побери.
Скарлет позвонила пару дней спустя. Она хотела получить назад свой свитер. Он был в шкафу. Я нюхал его подмышки. Это почти убивало меня. В самом деле. Потом я совершил настоящий промах. Согласился встретиться с ней и вернуть его. Лично. Нужно было выбросить его в окно. Вот так, беби, приди и забери сама. Но я пытался произвести хорошее впечатление, не выглядеть неудачником или чем-то вроде этого, так что согласился встретиться в «Итоне» прямо около фонтана. Я приехал туда рано, и уже там, еще перед тем, как она должна была прийти, мое сердце принялось стучать как ненормальное. Тогда-то я и понял, что совершил ужасную ошибку. Я уже готов был удрать, когда она появилась в платье цвета хаки. С ней был Митч. Невозможно поверить, да? Она в самом деле привела Митча. Я отдал ей свитер.
– Привет, Саймон, – сказала она. – Очень мило с твоей стороны.
– Не стоит благодарности. Я все равно сюда собирался – встреча с другом.
– А у меня, боюсь, похмелье. Отработала вчера вечером, а у родителей вечеринка. Можешь себе представить?
Я представил гостиную, полную знаменитых искушенных людей из кино. И вместо меня там Митч.
– Никак не перестану есть. Только что заставила Митча купить мне мороженое.
Почему она говорила мне эти вещи, удивлялся я. Никто не может говорить подобные вещи, одну за другой, просто так, случайно. Непременно должна была быть какая-то цель.
На Митче были кожаные шорты. Они выглядели совершенно по-дурацки. Как она может любить кого-то, одетого в такие тупые штаны, удивлялся я. Но все дело в мороженом. «Только что заставила Митча купить мне мороженое», как будто они были семейной парой или чем-то вроде этого. Я слушал вместо того, чтобы остановить фарс. Это делало меня больным.
– Я в нокауте, – сказал я.
В нокауте? С чего это я вдруг такое брякнул?
Мы стояли и болтали, и я чувствовал, что моя голова вот-вот разорвется. А потом они ушли неторопливой походкой, разглядывая то и это. Совершенно, черт побери, нормальные.
Глава 8
Я вроде как прощался с местами. Мне бы хотелось побродить по нашему городскому дому и сказать «до свидания» моей спальне, «до свидания» комнате прислуги, где я провел долгие часы, делая домашние задания, «до свидания» комнате с проигрывателем, где я слушал «Маленькую чертову удачу», кухне, где я однажды перед обедом разбил банку с медом, и мама ходила, и все прилипало к ее ногам, пока она ждала, когда я сознаюсь.