Пилигрим - Виктор Сафронов

Я умилился. Руку протянул. Она мне ее и вылизала. Хвост стал стучать совсем быстро. Глянул за спину. Надо мной стоит Махмуд и так же глаз от этой картинки не отводит. Поставил кормящей собаке прямо под морду миску чего-то съестного и молча ушел.

Алиция виновато смотрит на меня, у которого в носу щекотно, будто говорит: «Куда я с тобой пойду? Видишь, реинкарнация произошла. Души убитых на горе, перешли в моих щеночков».

Повздыхал я для порядка. Пожелал ей счастья, здоровья, успехов в личной жизни и пошел в зал, отмечать в долг увиденное.

Махмуд от души, хотя и авансом, налил мне мясной похлебки, поставил, как и Алиции, под самый нос миску дымящихся бобов, ну и как повелось, бутылочку «гавнидоса» не забыл. Выставил все и своими делами занялся.

Пару дней посидел я у них в чайхане, возвращался к обстановке. Как мог, прибирал в зале, все за ту же похлебку и «гавнидос». Что сам не съедал, таскал Алиции. Хорошо там было, душевно. Такое, пирожное со взбитым кремом… Однако пора и честь знать.

Начал было многословно и запинаясь, объяснять Махмуду, что ухожу зеленку прочесывать… Что там меня спасителя заблудших давно ждут. Наверное, руки мне на встречу тянут (Если, конечно их кости там уже не сгнили.) Он внимательно выслушал. Мне, наверное, показалось, однако как-то уж совсем грустно сказал: «Иди. Я все знаю».

На прощанье, вложил мне в руку увесистый, размером с сигаретную пачку, брикет терьяка, сказав: «В тяжелую минуту, он и накормит и поможет откупиться от моджахедов».

С высоты птичьего полета, все красиво. Зелено. Склоны живописны. Снизу похуже. Изнутри посмотришь и даже зелень глаз не радуется. Травы практически нет. Солнце сквозь кроны не пробивается, она и не растет. На горных склонах, повсюду камни разбросаны, рядом стволы поваленных деревьев. На лондонский Гайд-парк совсем непохоже. Там, хоть и неприятно в этом сознаваться, но мусор убирают. Здесь этого даже заметно не было. Через бурелом и настоящую дикость мне следовало осторожно и неторопко перебираться в заранее не известный квадрат поисков.

Рискуя, поскользнувшись, в любой момент свернуть себе шею, я упрямо двигался в сторону обозначенную маленькой точкой на карте. Еще пару километров, пять-шесть привалов и считай я у цели.

Забравшись в сторону от цивилизации, центром которой является чайхана Махмуда. Начал испытывать определенный дискомфорт, что-то жмет и давит, а что понять не могу?

Кто-то из чащи фокусировал на мне свои любопытные взгляды? Пока было не понятно через оптический прицел или невооруженным глазом. Матюгнулся в их сторону. Что интересно… Из чащи мне ответили тем же веселым русским слогом. Чуть не обоср… подавился от удивления.

Вышли двое неформально одетых паренька… Только короткие майки прикрывали их скелетообразные тела.

Ребята, на всякий случай, прикрыв причинные места, переспросили, тот ли я агент, за кого себя выдаю. Потом, как пройти на речку, а после передали мне привет из той жизни, где паренек похожий на меня, босоногим мальчонкой бегал по лужам…

Я грубо переспросил: «И что?»

«И ничего» — мягко ответили они грубияну. «Нам велено передать, мы и передаем. Не с собой же носить все это».

— Молодцы, — не нашелся я сказать им что-то более достойное.

Я вновь двинулся по маршруту естествоиспытателя-следопыта. Но они меня окликнули. Тем именем, которое стало забываться.

Короче говоря, задержался я с ними. Ни-ни… Никаких вольностей с молодежью, из-за их коротких маечек, упаси господь… Они барахлишко свое простирнули, а переодеться было не во что. Вот и получилась двусмысленная ситуация.

Посидели. Поговорили. Спели про «подмосковные вечера». Они-то слова лучше меня помнили.

Между делом, эти добрые юноши-паломники рассказали, что искали меня с определенной целью, передать задание. Перед тем как сказать эти важные слова они, несмотря на сникшее собственное достоинство, перешли на торжественный шепот и приосанились… Но пока искали меня, ходили взад-вперед, у них какие-то бандиты, вместе с едой и одеждой забрали предохраняющие от болезней лекарства, а здесь сыро и малярийно. А главное забрали вшитый в ветровку новый приказ для меня. Произнеся берущие за душу правдивые слова, они опять уныло понурились.

Спасибо служивые, хоть не прибыли с миссией ликвидации. Послать бы их подальше. Да нельзя. Люди они, сами по себе подневольные… Но симпатичные. Наверное, за то чтобы получить эту командировку им пришлось выдержать не одну жаркую схватку.

Выслушав печальную руну, я их пожалел. Достал полученный от Махмуда, и, на всякий случай припрятанный кусок терьяка, да и отдал его служивым. Обстоятельно объяснил и показал, как этим «смак-богатством» пользоваться. Оказывается, они уже знали. Пожевали «солдатики» этого десерта. Не выплевывали, проглотили. С непривычки, ощущение полета пришло к ним быстро. Они стали им активно пользоваться. И было им хорошо.

Ребята «поплыли в светлую даль», а я пошел дальше.

Во время спешного удаления от их первобытной стоянки, больше напоминающее постыдное бегство, появилось у меня желание, никогда больше с ними не встречаться.

Мой портрет со стены бара, только после взрыва горы сняли. За ненадобностью. Платить гонорар и премиальные в случае отлова изображенного уже было некому, а вопросы остались. Откуда, попавшиеся на моем непростом пути соколы-спецназы, узнали обо мне? Как вспомнили? Кто надоумил? Ума не приложу.

Пока я шлялся и лечился по военным базам, ранее соперничающие ведомства видимо, начали обмениваться информацией на обоюдовыгодной коммерческой основе? Или снова проблема «крота»?

Ежась от неизведанного и кутаясь в одеяло непривычного, выдвинулся в заданный квадрат. Там было затхло. Пахло прокисшей капустой. Ничего не согревало. Вместо денег, с которыми я мог бы смотаться куда подальше, я имел состарившуюся газету. Выбор невелик.

Походил, посмотрел. В очередной раз убедился. Странные эти туристы люди. Еще более странные существа — их начальники. Какую они цель ставили этому цыганскому табору, когда его сюда направляли?

А сейчас, что они от меня хотели? Чтобы я им нашел трехмесячные следы крови на листве и указал на того, кто эту кровь выпускал?

Ну, нашел я там место, где кто-то, когда-то стоял засечным лагерем. Видны порубленные деревья. И что? Танцевать мне по этому поводу?

Там даже место кострищ не было видно, так здесь все быстро подлеском зарастает, упавшей листвой заметает.

Покружил вокруг найденной, предполагаемой стоянки. Походил с рассеянным видом. Палкой поковырял в опавшей листве. Посмотрел вверх…