Дело о разбитом бинокле - Наталия Кузнецова

— Поссорились они, как же. В тюрьме она! — воскликнул Ромка. — Теперь ясно, откуда Кирилл Клеща знает. Через нее с ним познакомился. Но почему все-таки он хотел вас взорвать?

Новгородцев поставил снимок сына с собакой на стол и сел на диван.

— Я вдруг узнал, что кто-то, подделав мою подпись, выдает кредиты несуществующим фирмам. Подозревал в этом многих, но только не Кирилла. Его я считал своим другом. Он часто у меня засиживался, мы в шахматы с ним играли.

— И о книжках говорили. О Шильдере, — продолжил Ромка.

— Ну да, конечно, это же мой конек. Но очень скоро я бы его вычислил.

— А он не стал этого дожидаться, — снова подхватил Ромка. — А когда познакомился с Юлькой, пришел с ней к Ирке и увидел Шильдера, того самого, которого вы хотели приобрести, в его голове созрел дьявольский план.

Новгородцев согласно кивнул.

— Должно быть, так и было. А вот Клещ мне зла не желал. Думал, что у него в руках действительно книги. Погиб мужик ни за что ни про что.

— Пожалели бандита! Это страшный, жуткий тип. Мы о нем все знали! Он столько бед натворил! Дядю Витю, нашего слесаря-сантехника, отравил, чтобы тот его не выдал. Дядя Витя, говорят, когда-то в тюрьме сидел, наверное, там они и сдружились. Интересно, как он, жив, нет?

— Я узнавал, жив, — сказал Андрей. — Пришел в себя и уже дает показания.

— Вот и хорошо, — искренне порадовался Ромка. — А еще я понял, зачем дядя Витя у Иркиного подъезда стоял, когда милиция в первый раз по ложной тревоге приехала. В квартиру проникать он вовсе не собирался, как мы вначале подумали. Скорее всего, чтобы лишний раз не светиться, Клещ попросил его чуть-чуть отогнуть дверь, чтобы на какой-то миг отъединить ее от датчиков, и время засечь, через которое охрана приедет. Чтобы понять, успеет он книжки унести или нет. Потому дядя Витя и на часы смотрел, глаз не отрывал. Я тогда подумал, что он кого-то ждет. А он и ждал. Охрану. А потом радовался, что Клещ его за это вечно поить будет.

— Но тот его всего раз напоил, зато как следует, — прибавил Венечка.

А Славка взглянул на Новгородцева.

— Николай Никитович, а вы бы сразу стали смотреть книги, которые вам Клещ нес?

— Конечно. Надо же знать, что покупаешь.

— А сколько он за них запросил?

— Тридцать тысяч.

— Дороже, чем рынок, — пробормотал Ромка.

— Что? — не понял банкир.

— Да это я так. К слову. Эй, Лешка, да что с тобой?

Тут только все заметили, что Лешка сидит, отвернувшись к стенке, и плечи у нее трясутся.

Новгородцев встал и мягко тронул ее за плечо.

— Что случилось?

Лешка обернулась. Ее огромные глаза были полны слез.

— Вы теперь Дика у меня отберете, да?

— С чего ты взяла? Нет, конечно, никто его у тебя не отберет. Никита в Англии, вернется не скоро, а туда с собаками не пускают. Мне же с ним заниматься некогда. Я думаю, Никита будет рад знать, что его пес жив-здоров и попал в хорошие руки.

— В хорошие, — всхлипнула Лешка. — Я его, знаете, как люблю.

— И он ее, — подтвердил Ромка и добавил обиженно: — Кроме нее, он никого не любит.

— Вот и пусть они друг друга любят.

Лешка вытерла слезы и печально вздохнула.

— А еще мне Юльку жалко. Она Кирилла из командировки ждет. Теперь не дождется.

Ромка воздел руки кверху, как это делала мама, когда ее что-то ошеломляло.

— О, женщины! Кто о чем, а они о любви. Не волнуйся, он за это поплатится. За присвоение или растрату в крупном размере дается от пяти до десяти лет, и за терроризм с тяжкими последствиями — от десяти до двадцати. Так в Уголовном кодексе сказано, я вчера смотрел. Это тебе не шуточки.

— Не хотел бы я оказаться на его месте, — вздохнул Андрей.

— Ты и не окажешься, — успокоил его Ромка. — Ты у нас человек законопослушный.

— Но зачем он Юльке врал? — не унималась Лешка.

— Потому что у него на нее времени не было. Или не хотел показывать своего волнения — как бы он его ни скрывал, оно бы все равно прорвалось. Ведь убить человека, пусть даже чужими руками, не очень-то просто.

— Ты у нас не только философ, но, оказывается, и психолог, — добродушно подметил Андрей.

— И не только. С довольным видом Ромка оглядел собравшихся. — Ну вот, все точки над ё, кажется, поставлены. Чему я лично очень рад. Мы с Лешкой теперь со спокойной душой в Воронеж поедем. На каникулах.

— Не все точки, — дернув Ромку за руку, внезапно вскричал Славка. — Ты мне скажешь, наконец, как называется коллекционер брелоков? Я столько раз пытался это у тебя выяснить, уж и Лешку спрашивал, но она тоже не знает. И дядька мой забыл. Где я только не искал это название!

Ромка испытующе посмотрел на друга.

— Сказать или еще помучить?

— Говори! — потребовали все.

— Ладно, так и быть. Ко-но-кле-фил, — по слогам сказал он. — Правда, слово красивое?

— Коноклефил, — повторил Славка и удовлетворенно кивнул.

Лешка отвлеклась от компьютера. Глаза ее лучились от радости: Артем ей написал, что ждет не дождется Нового года, когда они снова соберутся все вместе и как потом сходят с ней на ВВЦ, в аквапарк и еще куда-нибудь.

— Рома, — удивилась она, — но почему ты мне его не сказал, когда Попку учил разговаривать? Помнишь? Я тебя спросила, а ты в ванную убежал.

Ромка вдруг покраснел.

— Если честно, тогда я его не знал. Забыл, вернее, а вырезку, где оно было, потерял. Из-за твоего Дика, кстати. Вот и пришлось в Интернет-кафе тащиться, в сети искать, что оно значит.

— Так ты из-за этого из дома, больной, уходил? — догадалась Лешка. — И мне не сказал, где был? Из-за такого пустяка?

— Пустяк не пустяк… Вот именно, что пустяк. Я должен был это знать. Ведь я все знаю.

Лешка по-хитрому сощурилась.

— А тогда скажи, как называется человек, который банки из-под газировки, пива и соков собирает?

Ромка задумался и покачал головой.

— В той вырезке такого не было. Но я буду и это знать. Вы еще увидите, на что я способен.