Сигналы с Луны - Хорст Мюллер

В кабине снова царит молчание. Каждый занят своими мыслями. И уже почти кажется, что все возможности уже исчерпаны. Им остается лишь надежда, что Земля услышала их зов о помощи.

Профессор Бёрнс механически вращает регулятор приемника. Одновременно оба вздрагивают. Что это? Из динамика исходят звуки, тихо, почти пища. Космонавтов охватило волнение. Земля отвечает! Затаив дыхание, они прислушиваются. Нильс записывает.

«Говорит Совет космонавтики. Мы вызываем Нильса Йенсена и профессора Бёрнса. Отзовитесь! Через пять минут мы снова выйдем на связь. Говорит Совет космонавтики. Мы вызываем …» и затем тот же текст. Их глаза излучают радость. Они сразу чувствуют себя в безопасности. С ними связалась Земля! Они не одиноки! Несколько тысяч человек в заботе о них.

Нильс уже сидит у передатчика.

— Земля! Земля! Говорит Нильс Йенсен. Только что услышали ваш вызов в первый раз. Мы рады. Наконец-то, подан сигнал. Ждем дальнейших сообщений.

Как все же тянутся минуты! Наконец-то приемник начинает работать. В то время как Нильс с напряженным вниманием переводит знаки в нормальный шрифт, профессор Бёрнс подглядывает у него из-за плеча.

— Говорит совет по космонавтике. Мы приветствуем отважных лунных космонавтов! Приняли все ваши передачи. Экспедиция Лунник стартовала на Луну. Посадка у автоматической станции будет произведена через двадцать часов. Поберегите кислород! Не двигайтесь, дышите ровно, спокойно.

— Все! — говорит профессор Бёрнс и подразумевает под этим не только неожиданно замолчавший приемник. Все, затихла и последняя надежда на спасение! В его глазах погас огонек радости. Помощь, которую посылает им Земля, опоздает — на три часа. Маленький, тщедушный человек на пределе своих сил. С ужасным, непрекращающимся уже в течение почти двух земных дней нервным напряжением он больше не может справиться. Его тело сотрясается судорожными всхлипываниями. Посадка Феникса, драка с Шеппардом, спасение Йенсена из кратера и прочие, многократные трудности довели его до предела его физических и духовных возможностей.

— Нильс, — отчаянно кричит он, — закончатся когда-нибудь эти проклятые мучения? Лунник не мог вылететь раньше? Скажите же что-нибудь!

В уголке рта Нильса Йенсена играет успокаивающая улыбка. По крайней мере по отношению к профессору он должен быть спокойным и собранным, несмотря на то, что известие потрясло и его. Оно означает конец. Самое позднее через семнадцать часов истечет последняя капля кислорода из баллонов! Но семнадцать часов — долгий срок, если его правильно использовать. Они должны выиграть время, всего три часа! Прежде всего он должен успокоить профессора и усилить его желание жить. Один в поле не воин!

— Послушайте, профессор, Лунник мне знаком. Наверняка у Земли есть радиосвязь с ракетой, а у нас опять-таки с Землей. Мы еще раз изложим совету по космонавтике наше положение, скорость ракеты наверняка можно увеличить. Вспомните, что было в кратере, профессор! Там положение было намного тяжелее. С такими как мы, ничего не может случиться! Как вы считаете, как нас будут принимать на Земле! Мы наверняка получим орден, по меньшей мере значок туриста первой степени. Прежде всего мы должны попросить наших спасителей немного поторопиться! А вы пока что еще раз попытайте счастья с приемником!

И Нильс управляется с ключом Морзе так, словно в жизни занимался только этим. Профессору Бёрнсу становится стыдно, когда он видит спокойного и сконцентрированного Йенсена, сидящего за рацией. Он несказанно устал, но он собирается и начинает снова проверка приемника. Наверняка нарушился какой-нибудь контакт. Крошечный дефект ему просто не удастся найти. Его мысли заняты другим. Его постоянно занимает вопрос: «Где можно взять кислород, без которого невозможна жизнь?» И при этом элемент присутствует в соединениях практически повсюду. Разве подавляющее количество веществ не представлено в природе оксидами, а значит кислородными соединениями? Почти все соли содержат кислород. А может быть удастся…?

— Нильс, послушайте! — кричит он. — Какие соли с большим содержанием кислорода вам известны?

— Ой! Со школы я больше не имел с этим дела. Двуокись марганца, думаю, отщепляет кислород, перманганат калия тоже и хлорат калия, который так хорошо взрывается, калийная селитра, пожалуй, тоже, с серой и древесным углем, которая используется в качестве пороха.

— Селитра, — обрывает его на полуслове профессор, — правильно! Почему мы раньше не подумали об этом! — Бёрнс невероятно взволнован. — Это могло быть решением проблемы! Селитра уже при нагревании обильно отщепляет кислород. Отправляемся на поиски! Мы должны найти селитру!

— Значит, вы считаете, что здесь на Луне есть селитра или подобные вещества?

— Они должны быть здесь! Вспомните об извержении вулкана! При этом образуются газы, наверняка и оксиды азота, которые оседают в минеральной форме.

— Довольно опасное предприятие! Откуда мы начнем поиски в этой пустыне? — Нильс настроен скептически. — Ненужные эксперименты вы не можете себе позволить. Вы слишком быстро израсходуете скудный запас кислорода.

— В направлении места выброса, конечно! — пылко заявляет профессор. — В одном из ущелий или пещер! Там на склоне! Луна так разбита, что газы должны выходить повсюду из щелей и трещин, и как только гидродинамическое давление вдруг ослабеет, конденсация в твердой форме наиболее вероятно. Нильс, это наш последний шанс! Чего мы ждем? Каждая минута дорога!

— Таким вы мне нравитесь больше, профессор, — смеется Нильс, — идем на поиски!

Луноход, в котором находятся космонавты, в отличие от двух других автоматических гусеничных машин оснащен системой ручного управления, так как позднее он должен выполнять роль разведывательного вездехода. Нильс еще раз передает сообщение на Землю, и затем начинает движение. Включены сильные электромоторы. Через полупроводниковые пластины в батареи идет солнечная энергия, превращенная в электричество. Вездеход слегка вибрирует, жужжание наполняет кабину.

Они движутся с шаговой скоростью к кольцевым горам. То и дело им приходится объезжать скалы, которые торчат из пыльной поверхности.

Неуверенность, которая поначалу возникала у Нильса при маневрировании, он вскоре преодолел. Только резкий солнечный свет немного неприятен, от него больно глазам. Сильно слепит свет, отражаемый от желтого песка поверхности.

Вдруг Нильс из всех сил давит на тормоза, так что обоих бросает вперед. Вездеход стоит на краю трещины шириной пять метров. Словно вырезанная ножом, трещина зияет на поверхности. Если бы Нильс не отреагировал молниеносно, то они бы сорвались в зияющую глубину.