Восстание Девятого - Питтакус Лор

Не знаю, что и сказать. Вроде бы логично. Но все подозрительно хорошо, чтобы быть правдой. После того как мы убьем Сетракуса Ра и спасем Землю, мы можем полететь на Лориен. Мы можем пробудить его ото сна. Мы можем вернуться домой. Неожиданно мне отчаянно хочется понять, где конкретно находится эта точка на юго-западе, та, которая ближе всего к нам.

– Где это? – спрашиваю я, показывая на эту точку.

Девятый увеличивает карту и говорит.

– Та, которая на юго-западе – в Нью-Мексико, вторая в Египте.

Слова «там, на западе» тут же напоминают мне о последних словах агента Уокер. Я тут же принимаю окончательное решение.

– Тогда туда нам и надо. В Нью-Мексико.

Глава семнадцатая

В то мгновение, когда Восьмой появляется посреди комнаты, истекая кровью, я кидаюсь к нему и опускаю руки на его рану. Кровь течет по моим пальцам, стекает по запястьям. Раздается еще один взрыв, и мы падаем на землю.

– Прости, – шепчет он. – Я так виноват.

– Тише, я могу тебя вылечить. Это мое Наследие. Только расслабься на секунду, – ледяной холод перетекает с моих пальцев на его ребра, и он тут же застывает от боли. Взрывы продолжаются, и Восьмой вздрагивает каждый раз, когда пол сотрясается, но я смотрю ему в глаза, заставляя оставаться со мной.

– Все хорошо. Шестая здесь, она может с этим справиться. С нами все будет в порядке, – я говорю уверенно, пытаясь убедить нас обоих.

– Может быть, сейчас я и умру, может быть, на рисунке была ошибка.

Я сильнее давлю, чувствуя, что его рана в ответ на мое прикосновение начинает уменьшаться, и твердо качаю головой.

– Нет. Не сейчас.

Во всем этом хаосе я замечаю, как Шестая помогает Элле и Крейтону спрятаться за большой грудой упавших камней. Она смотрит на нас с Восьмым, и неожиданно я чувствую, что нас поднимает в воздух, и мы летим к остальным. Когда Шестая опускает нас, она говорит:

– Сидите тут, а я пока стану невидимой и посмотрю, что там происходит. Подлатай его, Марина, – она подмигивает мне.

Звук ее голоса напоминает мне, что с нами все будет в порядке, если мы не будем забывать, что делать. Мы выживем, только если будем держать себя в руках.

– Я стараюсь, – говорю я, но она уже исчезла. Под моими руками легкие Восьмого пытаются срастись – так действует мое Наследие. Я чувствую, как у него внутри все ходит ходуном, как будто сопротивляясь моим силам. Но это еще не конец. Не может такого быть. Он просто ранен серьезнее, чем я думала. Или мое Наследие слабеет. Только не это! Я начинаю паниковать, меня тошнит от страха. Надо сосредоточиться на нем, нельзя отвлекаться на то, что происходит вокруг. Я слышу стрельбу и вопли могадорских солдат в отдалении. Могу представить, что Шестая там делает. Она может быть безжалостным воином – невероятно опасным для любого, кто осмелится угрожать ей или нам всем.

– Как он? – спрашивает Крейтон, нависая на Восьмым и переводя взгляд с его искаженного болью лица на мое, перепуганное насмерть. Элла хватает Восьмого за руку и заставляет его сосредоточиться на ней:

– Все хорошо. Будет больно, но потом станет лучше. Поверь мне.

Я вижу, что ее спокойный тон действует, и он начинает кивать, несмотря на боль.

У нас над головой раздается оглушительный грохот, и потолок покрывается трещинами, которые моментально становятся длиннее и шире. Купол превращается в паззл из осколков, которые грозят в любой момент отвалиться. Неожиданно первый из них – булыжник размером с машину – валится на нас. Я не хочу останавливаться, но мне приходится отнять руки от Восьмого, чтобы отвести камень в сторону. Когда я снова опускаю пальцы на рану, мне кажется, что придется все начинать заново. Единственным утешением мне служит рисунок на стене пещеры. Пусть на нем Восьмой и умирает, но умирает не здесь и не так.

– Где Ларец Марины? – спрашивает Элла. – Может быть, там есть что-то, что могло бы помочь.

Крейтон встает:

– Оба Ларца на другой стороне пещеры. Сейчас принесу.

– Нет! – Элла хватает его за рукав, но Крейтон срывается с места. Я беспомощно наблюдаю, как камни с потолка продолжают падать, и Элла кричит Крейтону, чтобы он возвращался и подождал Шестую. Я лихорадочно соображаю. Снаружи Шестая в одиночку сражается с армией могов. Я знаю, что мне нужно перестать об этом думать и сосредоточиться на Восьмом. Я чувствую, что его тело начинает поддаваться боли и ранам, которые я не могу вылечить достаточно быстро, чтобы его спасти. Когда я замечаю, что его рана вернулась к первоначальному размеру, я зажмуриваюсь, изо всех сил желая, чтобы он отозвался на мое Наследие.

– Элла, – чуть не плача, смотрю я на нее. – Ничего не получается. Я не знаю, что делать.

Она твердо отвечает:

– Он нужен нам, Марина. Просто сосредоточься. Ты можешь.

Я пытаюсь отдышаться и замечаю, как Крейтон едва уворачивается от заостренного валуна.

– Держись. Я вылечу тебя. Тебе скоро станет лучше.

Он закрывает глаза. Я пытаюсь отгородиться от звуков битвы, от истерики, которая рождается внутри меня, и говорю себе: «Я могу вылечить Восьмого. Я вылечу его, а Шестая разберется с могами. Перед нами стоит задача, и это еще не конец». Я выпрямляюсь, мое дыхание замедляется до нормальной частоты, между лопаток словно застывает ком льда. Холод спускается по позвоночнику, доходит до кончиков пальцев. Его сила едва не заставляет меня упасть на пол, но я не отвожу рук от раны Восьмого. Я чувствую, что внутри него что-то меняется, и начинаю дышать быстрее. Мое сердце стучит так быстро, что кажется, оно вот-вот разорвется. Наконец Восьмой открывает глаза.

– Сработало! – кричит Элла.

У меня кружится голова. Я пошатываюсь, но удерживаюсь от падения. Рана Восьмого затягивается. Я чувствую, как его сломанные ребра под моими руками встают на место. Через несколько секунд я позволяю себе отстраниться. Я так устала, что у меня слипаются глаза. Восьмой садится, касается того места, где была рана, ощупывает ребра, а потом берет меня за руку.

– Я никогда не чувствовал ничего подобного, – говорит он, как будто не веря в произошедшее. – Не знаю, как тебя благодарить.

Я готовлюсь ответить, когда неожиданно появляется Шестая.

В руках у нее могадорская пушка, лицо в саже. Она тяжело дышит, но с ней все в порядке.

– Я пока отогнала их, но от помощи бы не отказалась.

Восьмой с трудом поднимается на ноги.

– Сейчас.

– Я имела в виду Марину, – говорит Шестая, оглядывая происходящее и понимая, что Восьмой далеко не в том состоянии, чтобы помогать. Я польщена ее желанием драться вместе со мной, но знаю, что и сама едва стою на ногах.

– Где Крейтон? – спрашивает Шестая. Я была так поглощена исцелением Восьмого, что совсем забыла о нем. Резко развернувшись, я вижу, как он достает Ларцы из-под кучи камней. Он берет их и идет к нам. Как раз в тот момент, когда Шестая поворачивается, чтобы помочь, взрыв окончательно уничтожает потолок. Огромные обломки обледенелого камня падают в пещеру, сопровождаемые сотнями пуль. Восьмой встает над Эллой и при помощи телекинеза закрывает ее от обломков и выстрелов. Шестая стреляет в небо из могадорской пушки. Высоко над нами раздается еще один взрыв, и спустя несколько секунд серебристый корабль вроде того, какой я видела на дне озера, врезается в гору прямо над нами. Истекающий кровью могадорец лихорадочно пытается выбраться из кабины. Я заставляю себя встать, когда он пробивает отверстие в стекле. Прежде чем он успевает выйти, я поднимаю два валуна с помощью телекинеза и обрушиваю их на корабль. На землю опускается облако пепла.

В пещеру влетает ракета и врезается в стену рядом с Крейтоном. Рисунка, на который мы завороженно смотрели несколько минут назад, больше нет. Крейтона отбрасывает взрывом, и он летит на середину пещеры, падая рядом с голубым лоралитом. Ларцы разлетаются по полу. Крейтон не двигается. Я буквально оглушена – все произошло так быстро.

– Папа! – кричит Элла.

Хотя стены продолжают рушиться, мы с Эллой кидаемся к Крейтону. Она берет его за руку. Я кладу ладони на его грудь и закрываю глаза, пытаясь найти какие-то признаки жизни – хоть самые малейшие. То, с чем можно было бы работать. То, что можно было бы исцелить.

– Спаси его, – кричит Элла, ее лицо искажено от горя. – Марина, пожалуйста, ты можешь это. Ты можешь его спасти.

– Я стараюсь, – говорю я, но это больше похоже на рыдание. Он мертв. Ее Чепан погиб.

– Просто сосредоточься, как с Восьмым! У тебя снова все получится! – Элла гладит его по голове, лихорадочно хватает за руки.

Краем глаза я замечаю, как Шестая бежит к нам, стреляя в небо. Восьмой телепортируется ко мне. Он склоняется над нами и говорит.

– Ну же, Марина, ты можешь.

Я плачу. Я не могу. Я знаю, что тут уже нечего лечить, но стараюсь, призывая свое Наследие, умоляя его сработать. Но Крейтон мертв, моему Наследию не за что уцепиться. Я провожу руками по его разбитой груди и животу, чувствуя под руками сломанные кости. Элла встает за мной и давит мне на плечи, сильнее прижимая мои ладони к Крейтону. Шестая перестает стрелять и смотрит мне в глаза. Я качаю головой.