Не уходи - Виктория Горкушенко

Я впервые за долгое время по-настоящему рассмеялась. Для кого-то Ника может показаться грубой, пошлой и хабалистой, но, узнав ее поближе, понимаешь, что это лишь притворство. Так она прячет свое беспокойство и гораздо более глубокие личные травмы.

– Я просто обожаю тебя, Ника, серьезно. Ты сделала мой день, – все еще с улыбкой сказала я. – И отвечая на твой вопрос, я в порядке. Чувствую себя как до болезни. – Большая. Толстая. Ложь. Морально уж точно я не в порядке. – Собираюсь на работу, соскучилась по преступности.

Ника уже было открыла рот, но я ее опередила.

– И нет, я не мастурбировала в больнице.

– Ну, черт, такая трата больничного.

– Мы рады, что с тобой все хорошо, – вклинилась Алиса, переводя тему. – Мы жутко волновались и обрывали телефон в больнице. Думаю, медсестры нас возненавидели за эти дни.

– Да, это было дерьмовое время, – вздохнула я. – Но все позади, теперь я здорова и готова к работе, – я посмотрела на часы на тумбочке. – Кстати, о работе, мне пора собираться, но нам обязательно надо как-нибудь собраться.

– Великие последние слова, – раздраженно ответила Ника. – Если ты так говоришь, значит мы никогда не соберемся. Клянусь, если ты не выкроишь для нас время в ближайшие 10 дней в своем плотном рабочем графике, я организую твое похищение, женщина.

– Это уголовно наказуемо, – хмыкнула Алиса.

– У меня есть знакомый следователь, который меня отмажет, – ухмыльнулась Ника.

– Ладно, преступницы, мне действительно пора. Люблю вас. Пока.

– Запомни. Похищ…

С улыбкой я завершила вызов, прежде чем Ника смогла закончить свою угрозу.

И в уже не в таком скверном состоянии я пошла надевать свою форму.

***

Когда я пришла на работу, в кабинете меня уже ждал Тим.

– Привет, Ди.

Он встал из-за стола и, обойдя его, подошел ко мне, заключив в теплые объятия.

– Привет.

– Чертовски рад, что ты в порядке, – он продолжал меня обнимать. Думаю, это самый долгий физический контакт, который у нас был за всю историю нашей дружбы. – Впервые на моей памяти я был напуган словно ребенок, ты чуть не отошла в мир иной прямо на моих руках, – он отстранил меня, вытянув руки, и серьезно сказал. – Не делай так больше.

Я улыбнулась.

– Постараюсь.

Тим отошел от меня и вернулся за свой стол, но потом вспомнил одну маленькую деталь.

– А ребенок?

Не доверяя своему голосу, я лишь отрицательно покачала головой.

– Мне жаль.

Я прокашлялась.

– Ладно, не будем об этом. Лучше расскажи мне, что у нас новенького?

– Хо-ро-шо, – протянул Тим и начал перекладывать папки на своем столе. – О, думаю, тебе понравится. Один высокопоставленный чиновник подал заявление о шантаже, связанным с секс-видео с его участием.

Он передал мне папку, и я села за свой стол.

– И всего-то, – фыркнула я, – да у доброй половины чиновников есть такого рода видео, и их это мало волнует.

– Ну, думаю, дело в том, что его жена не менее высокопоставленный чиновник и может раздавить яйчишки – и не только – мужика даже не вспотев. Он бы, разумеется, откупился от шантажиста, но у него требуют не денег, а отставки. На такие жертвы он не готов, все-таки трудится в поте лица на благо города. Поэтому у нас есть 5 дней на раскрытие дела, потом видео сольют в сеть.

– И ты готов уступить мне это интересное дело? – прищурилась я на Тима.

– Как бы мне ни хотелось казаться крутым следаком, ты лучшая в этом деле. А я уже просрал 2 дня и ничего не нашел. Полный ноль.

– Ну, спасибо, что подсунул мне бомбу, которая разорвется теперь в моих руках через 5 дней, – с сарказмом ответила я, листая материалы дела. – Но уверяю тебя, в случае провала, дерьмо полетит во все стороны и заденет в том числе тебя.

***

Секс-видео оказалось и не таким уж секс-видео. На коленях толстого, потного полуголого мужика в годах станцевала молодая светловолосая девушка в белье, а потом мужик просто вырубился, а она оделась и ушла.

– Ты выяснил, кто эта девушка? – спросила я Тима, вглядываясь в запись со скрытой камеры на своем мониторе.

– Джулия, – невозмутимо ответил друг, стоя рядом со мной и опираясь рукой на стол.

– Серьезно? Тим, я тебя про ее реальную личность спрашиваю, а не стриптизерский псевдоним.

– Это все, что есть. Пострадавший знает только это имя.

Прекрасно.

– Где он ее заказал?

Я поставила запись на паузу и повернулась к Тиму.

– Она сама пришла к нему в номер. Сказала, что, видимо, ошиблась, но он предложил ей подзаработать, раз уж она пришла. Она согласилась.

– Не находишь это странным?

– Что именно?

Я выразительно посмотрела на него, поджав губы.

Боже, эти мужчины.

– То есть то, что к нему ошибочно попала в номер стриптизерша, – которая к слову, не очень похожа на стриптизершу, – а затем станцевала у него на коленях, но ушла без денег, – я показала пальцем на экран, на уходящую девушку лишь со своими вещами, – тебя ни капельки не смущает.

– Ну, когда ты так об этом говоришь, смущает, – хмыкнул Тим.

Я развернулась обратно к монитору.

– Записи с камер в коридоре изъяли?

– Да. Я их просмотрел, но там глухо. Она заходит в слепую зону и вуаля, не выходит из нее больше.

Я нахмурилась.

Она не могла телепортироваться.

– Включи мне нужный момент на записи, – попросила я, и Тим потянулся к мышке, чтобы включить нужный файл.

– Вот, – он указал пальцем на экран. – Смотри, она выходит, – и действительно девушка выходит из номера потерпевшего, – но идет не к лестнице или лифту, она идет в сторону служебных помещений. В слепой зоне находится 2 номера, 1 помещение для горничных и 1 служебный туалет.

– Хорошо, давай тогда смотреть дальше. Кто выходил из слепой зоны после. Может, она заселилась в один из номеров в слепой зоне.

Я начала мотать запись на небольшой скорости, осматривая всех людей, выходящих из помещений в слепой зоне. И через 5 минут перемотки, поставила на паузу.

Бинго.

– Вот она, – я указала на темноволосую горничную, идущую вдоль коридора.

– Это не она, Ди, – вздохнул Тим. – Волосы, телосложение, они совсем не похожи.

Я повернула голову к другу.

– Не представляю, как ты вообще раскрываешь свои дела с таким видением ситуации. Про парики когда-нибудь слышал? А насчет телосложения, в номере она была в облегающей одежде или вообще без одежды, а эта форма настолько мешковатая, что там троих