Охотники - Джеймс Фелан

— Так, нам нужна на завтра развлекательная программа. Пора отдохнуть. Будем играть в бутылочку, — предложила Мини. — А что, Дейву понравится.

— Еще бы, — сказал я и засмеялся. Девчонки тоже стали смеяться, и постепенно наш смех перерос в самый настоящий хохот. Мы не могли успокоиться несколько минут и насмеялись так, что я забыл, с чего нас разобрало.

— Дейв вернется, обязательно вернется. Я уверен. Завтра он вернется.

16

Завтрак был просто шикарный. Анна приготовила фруктовый салат, я принес из нашего снежного «чуланчика» на крыше яйца и йогурты. Срок годности у яиц все равно подходил к концу, поэтому мы, не мучаясь угрызениями совести, слопали сразу по четыре штуки. Жаль, что пирушка проходила без Дейва. У нас даже был свежий хлеб: на чьей–то кухне мы нашли хлебопечку. Хлеб слегка не пропекся, но мы все равно его слопали. По–моему, даже Мини брала добавку.

Несколько часов подряд мы играли в «Монополию», пытаясь отвлечься. Кстати, играли на самые настоящие деньги, которые находили в квартирах. Уж не знаю, сколько у нас их было — мы просто набили деньги в большой пакет. Может, сотня тысяч или больше. Хоть Мини с завидным постоянством оказывалась «акулой», мы все равно отлично провели время. Мини скупала все, что видела, Анна предусмотрительно копила деньги, а я отсиживался на полях «Шанс» и «Общественная казна», но такая стратегия мне почти ничего не приносила. Когда Анна купила Бродвей, я попытался остановиться там, заранее представив, как буду изображать страдания по поводу необходимости платить ей аренду, однако покусился на один из отелей Мини и в итоге вылетел из игры.

Еще несколько часов я осматривал квартиры на пятьдесят седьмом и пятьдесят восьмом этажах. В глубине души я понимал, что намеренно избегаю квартиры 59С, которая приснилась мне: наяву я пока был не готов вернуться туда.

В одной из квартир под огромной двуспальной кроватью я нашел пластиковый чемоданчик, набитый наркотиками: белым порошком, пакетиками с веществом, напоминающим кристаллики соли, и несколькими маленькими голубыми таблетками. Может, Дейв в курсе, что со всем этим обычно делают.

Мини и Анна, когда я показал им свою находку, отреагировали со смесью любопытства и удивления. Чемоданчик я оставил на стойке бара.

— Сбрось эту дрянь с крыши, — сказала Анна.

— Зачем?

— А нам она зачем? Ты что, собираешься пробовать наркотики?

— Нет, конечно, — ответил я, а про себя подумал: «Сейчас — нет, но лет через десять, если ничего не изменится, все может быть» — и сам вздрогнул от этой мысли. Пусть лучше рядом будут друзья — этого вполне достаточно.

— Так выброси эту дурь! Нам не нужны наркотики.

— А если использовать их как лекарства? — спросил я. — Вдруг кто–то из нас получит серьезную травму и придется вправлять вывих, например?

— А что, ты умеешь вправлять вывихи? — подключилась к разговору Мини.

— Да ничего он не умеет. А если бы и умел? Как ты собираешься рассчитывать дозу, а? Джесс, просто возьми и выброси их.

Я посмотрел на чемоданчик, взвешивая все «за» и «против». В итоге решил, что такая куча наркотиков может нам пригодиться, и покачал головой.

— Мы сможем их продать или обменять. Вполне возможно, найдутся люди, готовые в обмен отдать что–то нужное нам.

— Что, например?

— Пока не знаю. Но мы ведь даже предположить не можем, что теперь ценится в этом мире? Я вот насобирал целый чемодан денег: а вдруг они теперь вообще не нужны?

Больше никто ничего не сказал. Анна как–то незаметно ушла: наверное, снова легла читать.

— Я все же оставлю их на всякий случай, — сказал я самому себе. — Хотя бы до нашего ухода. Может, в далеком будущем они мне пригодятся. Может, друзья бросят меня, а может, окажется, что они мне не друзья, и тогда я останусь совсем один, один во всем мире. Пусть в таком случае у меня будет право выбора.

Несколько послеобеденных часов я провел на смотровых площадках, наблюдая за городом. В Бруклине что–то рвануло, но облако дыма очень быстро рассеялось. По улице пробежала группа людей, но я так и не понял, кто это: охотники или нормальные люди. А вдруг Дейв тоже встретил их и попытался наладить контакт?

Потом я поиграл сам с собой в теннис, отбивая мячик от стены. Вспомнился дом. Интересно, чем там занят отец? В Австралии, правда, еще раннее утро, но, может, он не спит и вспоминает обо мне, как я сейчас вспоминаю о нем? Раньше мне и в голову не приходило, что я смогу жить без отца, а ведь живу…

Когда я спустился вниз, Анна с Мини над чем–то хохотали. Сразу стало как–то легче, вернулась надежда.

— Я вот говорю Анне, что нам надо поработать над культурной программой, — Мини стала посвящать меня в их «тайны». Анна улыбнулась. Она снова стала сама собой и, вроде бы, забыла про наркотики.

— Пошли в Музей современного искусства, — предложил я.

— Да ну, рисковать своим задом из–за какого–то Ван Гога или Уорхола, — фыркнула Анна.

Я стал складывать домик из карт и с удовольствием подыграл Анне.

— А какой риск? Ты думаешь, тамошние экскурсоводы тоже превратились в охотников?

— Нет, просто как–то не хочется рисковать из–за искусства и всякой прочей белиберды. Лучше уж из–за еды, бензина, крыши над головой.

— А как насчет домов знаменитостей?

— Ты про что, Мини?

— Ну почему бы не пройтись по домам всяких звезд — актеров, певиц, спортсменов?

— А что, классная идея! — обрадовалась Анна. — А как мы узнаем адреса?

Я отвлекся от карточного домика и повернулся к Анне:

— О да, идея — лучше не бывает! Ты готова рисковать из–за чего угодно, только не из–за искусства?

Она покачала головой:

— Нет, я не стану рисковать ни из–за искусства, ни из–за звезд, ни из–за чего подобного. Мы ведь просто мечтаем, чем заняться на Манхэттене, если уж он в нашем полном распоряжении. Если бы еще охотники куда–нибудь испарились. Представляешь, сколько времени понадобится, чтобы облазить здесь все пентхаузы?

— Жизни не хватит, и скоро надоест, — сказала Мини.

— Ну, денек можно этому посвятить, — заметил я, пытаясь выставить второй ярус карт.

— Ладно, сменим тему. Какая группа самая великая в истории человечества? — спросила Анна.

— «Мэйдэй», — выпалила Мини.

— Это еще кто? Какой–то чокнутый тайванский бой–бэнд? — спросил я.

— И ничего не чокнутый.

Я вспомнил, что Мини уже упоминала про эту группу.

— «Радиохед», — предложил я свой вариант.

— Как насчет «Битлз»? Или они вне рейтинга? — спросила Анна.

— А я говорю, «Радиохед» — величайшая группа всех времен и народов. У них даже состав не менялся со дня основания. Да что тут объяснять. А твой вариант?