Прививка от бешенства - Валентина Андреева

– Какого черта засветились, можете внятно объяснить?!

– Да никаких чертей там не было, кроме двух инспекторов! – вскипела неправедным гневом Наталья и тут же убавила громкость. – Так получилось. Маньяк Ирине позвонил… Ну мне показалось, что маньяк. – Подруга развела руками, демонстрируя вынужденное раскаяние. – Давно ведь не общался с нами, отвыкли. Анну похитил, теперь за Ирину Александровну возьмется. Я и поехала ее спасать. Прямо к инспекторам. Вместе с собакой. Собака – она тоже человек…

Андрей шарахнул кулаком по рулю. Вздрогнули мы втроем, включал собаку. Но, в отличие от собаки и Наташки, я успела сообразить, что детектив хотел этим сказать. И порадовалась, что сидим сзади. Схватил бы одну из нас и долго тряс, тряс… обзывая нехорошими словами.

– Андрюша!

Мне показалось, что я обратилась к детективу очень ласково.

– Так мы остановились у инспекторов только своими испуганными душами. Бренная оболочка была ряженой. Ты ведь и сам не сразу нас признал. Мало ли какие стервы могли сидеть в угнанной «Ставриде»? Наташка выглядела типичной Маргаритой на шабаше, а я в ее дурацком парике-пылесборнике – рыжей лисой с химической завивкой на голове. Сами себя не узнали бы, не то что родные люди. Вот эти чокнутые угонщицы и увели машину: Анна на ней от нас уехала, по дороге бросила, они и подобрали. По дури – покататься.

Кулак Андрея застыл на полдороге к рулю и медленно разжался. Рука опустилась вниз. Алая заря на шее потихоньку бледнела. Я выждала, пока шея окончательно не приобрела белесый предрассветный тон, и со всей убежденностью добавила:

– Самое главное, что нас в «Ставриде» не было. Мы – без машины, вещей и денег, голодные, с голодной собакой, ждали тебя на пыльной обочине пыльной проселочной дороги.

– Попробовал бы сам прокантоваться ночь в безлюдном незнакомом месте.

Наташкин укор прозвучал не очень уверенно, и для усиления эффекта она всхлипнула.

– Кругом маньяки. Плетни сами по себе разваливаются. Может, мы и живы остались только благодаря тому, что убийца сам боялся торчать в темном месте в полном одиночестве.

Андрей крякнул, но ничего не ответил. И это было хорошим признаком. Я осторожно спросила:

– Что-нибудь удалось выяснить по поводу смерти Ренаты?

– Согласно предварительному заключению эксперта она утоплена в собственной ванне. На теле жертвы имеются следы борьбы. Но смерть могла наступить и по другой причине. Если в легких обнаружат воду – первый вариант…

– Все понятно, – заторопилась я. – В квартире все, конечно, вверх дном?

– Квартира в идеальном порядке. В отличие от хозяйки. Соседка по лестничной клетке трижды падала в обморок на опознании Хованской. А после опознания прямо в больничную палату попала – предынфарктное состояние. Но это все-таки лучше, чем в морг.

Андрей расслабленно зевнул и потянулся. Надо же, как быстро пришел в себя.

– А кто Ренату обнаружил? – поинтересовалась я, ничуть не сомневаясь в ответе.

– Я! Но это разглашению не подлежит.

Андрей обернулся к нам, желая убедиться в произведенном эффекте. Доверил нам такую тайну! Лица у нас стали суровые и мужественные. Довольный детектив вернулся к обзору дороги и рассказу:

– Металлическая дверь не была закрыта. Такое расстройство для воровской братии, упустившей прекрасную возможность поживиться. Убийца оказался заботливым и аккуратным. Стер все следы своего пребывания в доме… Ирина, передай мне список номеров, с которых велась активная атака на психику вашей ветеринарши.

– Сейчас.

Роясь в маленькой сумке, я усиленно изображала поиски, хорошо зная, что искомый листочек лежит в боковом кармане спортивной. И так же усиленно думала: выявить бывших абонентов этих номеров – для нас нереально. Ну кто из операторов сотовой связи позволит рассекретить эти сведения совершенно постороннему человеку? Ход мыслей Андрея понятен. Он хочет установить, случайные ли это ротозеи, позволившие украсть собственный мобильник, или же они какое-то время общались с маньяком. Следовательно, должны припомнить всех, с кем находились в момент непредвиденной пропажи телефона. Если все бывшие владельцы отметят среди своего окружения одну и ту же личность – с большой долей вероятности можно считать, что он и есть убийца. Пожалуй, списочек придется отдать. Не видать нам сведений об абонентах как своих ушей. А к проверке можно подключиться и потом…

– Список я убрала в другую сумку. Просто только сейчас вспомнила. Надеюсь, перечень абонентов покажешь. Вдруг там есть знакомые нам лица?

– Непременно, – сказал Андрей и тронулся с места. – Главная ваша задача – сидеть дома и не высовываться. Надо объяснять, почему?

– Потому что у нас может находиться то, что ищет маньяк-убийца, – радостно подсказала я. – Во всяком случае, он этого не исключает. Если уже не нашел. И мы… вы… Короче, ты да я, да мы с тобой обманываем следствие, а киллера не проведешь, сколько ему зубы ни заговаривай. Все равно перебьет… в буквальном смысле слова.

Наташка прижала тряпку, не так давно считавшуюся майкой, к груди и жалобно охнула:

– Ну только расслабилась, блин, ограбили. Не успела прийти в себя – бац по башке: нас всех перебьют! И, как назло, ни одного повода, чтобы пожалеть о том, что на свет родилась.

– Я вообще-то имела в виду другое: киллер все равно перебьет наши планы…

– Правильно, – порадовался за меня Андрей. – Соображаешь. Через пару дней вернется Листратов и посадит вас куда следует. Для вашего же блага. Так лучше сохранитесь. Для истории, в которую влипли. Так что успела сказать Анна?

– Много. Но ничего понятного. Сейчас! – повторилась я в поисках Наташкиного блокнотика. – Облом… Запись осталась в блокноте, а блокнот в бардачке «Ставриды».

Андрей опять съехал с шоссе, прозвонился напарнику, и я с удовольствием отметила, как у детектива стали розоветь уши. Если еще покраснеют, на них вполне можно будет сушить хотя бы носовые платки. Только их негде постирать.

– Ирина Александровна, шутить изволите? Я не люблю готовить, и мне рецепты не нужны.

– А вы, Андрей Викторович? Насчет нашей сохранности в камере предварительного заключения.

– Я-а-а… действительно пошутил.

– Лопнуть со смеху можно! Как от сока «Моя семья»!.. Извини, только сейчас вспомнила, что выдрала записку из блокнота и сунула в карман. Блокнот в бардачке – не очень надежная вещь. Тебе записку сразу прочитать или ты сам на досуге?

– Сразу.

Я медленно и внятно прочитала головоломку, получившуюся из Анкиного монолога.

– И что ты об этом думаешь?

Я переглянулась с Наташкой и повторила собственную расшифровку.

– Будь добра, передай эту абракадабру сюда.

Андрей, не оборачиваясь, протянул назад руку, в которую я с удовольствием и вложила аккуратно свернутый листок из блокнота. У меня был еще один в запасе. Пока препирались – успела переписать.

Домой мы вернулись с наступлением темноты и буквально на цыпочках. Сытые по горло: пиццей, колой, которую терпеть не могу, а равно наставлениями Андрея. Никакими предварительными выводами или предположениями он не поделился. Но проводил каждую из нас до квартиры, проверив исправность замков. По-моему, намеренно. С таким расчетом, чтобы окончательно запугать. И, надо сказать, цели своей достиг. Мне даже в окружении соскучившихся кошек было страшновато. Самообладание детектив потерял только один раз – когда Наташка опрометчиво стянула с талии ветровку и, повернувшись к нам задом, аккуратно повесила одежку на вешалку.

– Сюрпри-из! – пропела я, разворачивая подругу приличной стороной.

Андрюша пулей вылетел в коридор.

Перенервничавшая Денька, вылакав не меньше трех литров воды, с удовольствием залегла на свое место и притихла. Наташку эта спячка не устроила, и она прибежала со своими постельными принадлежностями ко мне, заявив, что вместе веселее. А раз собака не хочет веселиться – ее дело.

В начале одиннадцатого, когда мы вплотную приступили к расшифровке галиматьи как результата некачественной мобильной связи, послышалась отчетливая возня с ключами в дверном замке. Дверь попытались открыть, но она держалась на металлическом засове. Не сговариваясь, мы одновременно вскочили и схватились за руки. Первый испуг, вызванный эффектом неожиданности, прошел, уступив место неуемному любопытству. Крадучись, мы отправились к двери с намерением увидеть лицо взломщика. Лицо едва поместилось в поле зрения, поскольку предприняло безуспешную попытку разглядеть в глазок хоть что-нибудь с обратной стороны. Именно поэтому кроме темного пятна вначале мы ничего не увидели. Затем лицо обрело вполне узнаваемые, но явно недоумевающие черты Анастас Ивановича. В руках она держала пакет «Вискаса».

Открыли мы сразу, результатом чего был выпавший с испугу пакет с кошачьим кормом из могучих рук соседки. Просто ей были нужны руки, ничем не обремененные. Ими она и схватилась за сердце. Если бы не Борин коньяк, очередной раз реквизированный Наташкой из бара, мы с ней долго бы не помирились. Уговорами сердечный приступ Анастас Ивановича не купировать.