Carol of the Bells (СИ) - Trainor Tina

Уокер с ужасом слушала Люцифера и с каждой новой репликой ощущала, как на руках встают дыбом волосы.

— Но… Было условие, да?

Вики догадалась об этом, вспомнив слова Ости…

«Люцифер никому не помогает бесплатно и уж точно не славится благородством».

«Ты останешься его должником, а точнее — наше издательство. И непонятно, во что в будущем это может вылиться. Или ты совсем не понимаешь? Не стоит связываться с такими людьми, как Фоллы. Люцифер недалеко ушёл от своего папаши…»

— Да, — кивнул он. — Она должна была навсегда исчезнуть из Лондона. И впридачу осталась моей должницей за оказанную услугу. Вообще, это моя слабость — вгонять всех в долги.

«Хорошая, однако, слабость. И весьма полезная», — подумала Уокер, но произнесла совсем другое:

— Но это не объясняет того, что я увидела вчера, — свела брови Вики. — Ости гладила тебя… Обнимала, чёрт возьми! Обнимала так, словно ты — её! Но ты… — она прикусила губу, осёкшись, и сжала край стола до белизны в костяшках, ощутив, как стеклянное ребро врезалось в ладонь.

— Твой, — хмыкнул он, заканчивая фразу. Уверенно шагнул к Вики, и она снова стушевалась. — Ости прознала, что я приехал в Нью-Йорк, и пригласила на благотворительный вечер. Ну, а я согласился из собственной выгоды — для компании. Ей же хотелось через меня выведать, как живёт отец… Годы прошли, а она, похоже, так и не разлюбила его.

Вики помрачнела. Нет ничего хуже неразделённой любви, да ещё и на протяжении стольких лет…

— Вчера мы случайно столкнулись с ней у кафе, — Люц навис над Вики, обдавая её лицо горячим дыханием. — Она начала жаловаться на свою судьбу: на неудачи в любви и личной жизни. Я думал, что Ости воспряла духом, стала сильнее, но оказалось… Она просто глубоко несчастная женщина. В очередной раз вызвала жалость, а это то, что я ненавижу больше всего. Самое ужасное, что можно испытывать к человеку — жалость. Ости хотела вернуться в Лондон, снова увидеть отца. Но помнила о нашем уговоре.

— То есть… Она готова бросить кресло главного редактора ради… Мнимого счастья, которому никогда не случиться? — Уокер приоткрыла рот, ошарашенно заглядывая в потемневшие глаза Люца.

— Похоже на то, — пожал плечами он. — Но я не хочу давать ей эту возможность. Чтобы она в очередном приступе ярости начала творить бесчинства, вставляя палки в колёса отцу?

— Но, Люц… Ты не можешь запрещать ей возвращаться в город. Это какое-то насилие…

— Не могу, — покачал головой он, очерчивая пальцами точёную талию Вики, отчего по её телу моментально прошёлся ток, и она выгнулась. — Ости говорила, что сделает всё, чего я только пожелаю. Пыталась задобрить меня, вызвать жалость.

— А сегодня она дала мне в помощники аж трёх человек. Нет ли здесь связи? — Уокер машинально подалась вперёд, сокращая расстояние между собой и Фоллом.

— Занятно, — хмыкнул Люц, вскинув бровь. — Я не просил её об этом, но, думаю, она и так в курсе, что между нами что-то есть. И через тебя, наверное, пыталась достучаться до меня.

— Отпусти её, Люц. Отпусти и не терзай ни себя, ни её. Оно тебе надо?

— Меня это сейчас волнует меньше всего. Я рассказал тебе всё, что ты хотела, и теперь действительно важно лишь одно… Почему ты сразу не подошла ко мне? Не поделилась переживаниями? — он прошёлся пальцами по шее и нежно погладил за ухом, заставляя Вики вздрогнуть. — Вот, за что тебя следует наказать. Надумываешь много лишнего и заставляешь чувствовать себя полным идиотом.

— Я хотела… Но… — дыхание утяжелялось, а каждый новый вдох не давал должного насыщения кислородом.

— Если бы хотела, подошла бы вчера же, — его голос стал низким и хриплым. Британский акцент настолько возбуждал, что Вики теряла себя, уже не в состоянии вступать с ним в перепалку. Да и не хотела. Он снова скользнул ладонью ниже, поглаживая нежную кожу декольте, а затем проник под корсаж через вырез.

— Ах… — прикрыла глаза Уокер, сдавленно выдыхая, когда он отыскал сосок, а второй рукой резко дёрнул к себе за поясницу.

— Я хотел разорвать это соблазнительное платье, как только тебя увидел, — он прильнул губами к её уху. — Незаконно быть такой сексуальной. А ещё твоя холодность в глазах. Ты словно издевалась. Была так близко и далеко одновременно. Чертовка!

Крепче сжал грудь, другой ладонью опустился ниже, поглаживая ягодицы. Дошёл до бокового разреза платья, задирая подол, и рывком усадил Вики на стол. Ласково провёл пальцами по атласной ткани перчаток, медленно стягивая сначала одну, затем вторую… Бесцеремонно откинул их на пол. И погладил Уокер уже по ладоням.

— Нечего скрывать столь изящные пальцы за куском ткани, — проговорил он.

Удобно расположился между её ног и, не дав схватить ни капли спасительного воздуха, поймал такие желанные губы, наплевав на то, что они были в помаде. Толкнулся языком в рот, углубляя поцелуй. Исследовал каждый дюйм, заигрывая и не давая ни единой возможности на побег. Параллельно перекатывал сосок между пальцами, заставляя Вики стонать прямо ему в рот.

В какой-то момент Уокер не выдержала, прерывая поцелуй, и скользнула губами с размазанной помадой к кончику носа Люцифера. Ещё сильнее пачкая его лицо красными следами. Оставляя метку.

— Остановись… Мы же на аукционе… — сдавленно дышала она, ощущая, как сильно вздымается грудь, а между ног всё сводит.

— На аукционе Маль, Мими и Ости, а мы у меня в кабинете. Я обещал тебя наказать, кажется. И привык держать слово, — он схватил ртом мочку её уха, поигрывая языком с серёжкой.

— Чёрт, Люц! Это неправильно… — но она совсем не спешила отталкивать его, крепко вцепившись в плечи и обвив ногами. Одна туфля слетела со ступни, с грохотом упав на ламинат.

— Неправильно, что ты меня терзала два дня, — он придвинулся ближе, стирая последние дюймы между ними.

— Тогда сделай уже это! — она отстранилась, заглядывая в его опьянённые глаза, и кокетливо прикусила нижнюю губу.

А он не стал ждать.

Задрал платье ещё выше, до самого корсажа. Развёл ноги Вики сильнее, спешно стянув трусы, а она, не теряя времени, потянулась к его ширинке, звякнув бляхой ремня.

Брюки с боксерами упали, задержавшись в районе колен, и Люцифер вошёл в уже готовую Уокер одним рывком.

Его рык. Её протяжный соблазнительный стон.

Двое превратились в единое целое. Снова.

Быстрые, ритмичные, резкие движения. Люц совсем не жалел Вики, которой и не нужна была жалость.

Только страсть, только животное желание.

Она разгорячилась не меньше Люцифера. Смотрела в его алые глаза, не прерывая зрительного контакта, и дышала так прерывисто, словно находилась на последнем издыхании.

Он запустил ладонь в копну русых волос и, сжав локоны у самых корней, оттянул их вбок. Уокер ответно прошипела, хватая Фолла за рубашку столь крепко, что одна из пуговиц отлетела, звонко ударившись о пол.

— Эта рубашка стоит три тысячи баксов, — прохрипел он, вбившись в Вики с таким остервенением, что она громко вскрикнула.

— Отошьёшь новую, — ответила она, когда пришла в себя, и запрокинула голову, отдаваясь закручивающей их в воронку смерча эйфории.

Люцифер усмехнулся и прильнул к её губам. Они целовались и двигались в одном ритме. Вики выгибалась кошкой, полностью принимая в себя Люца. А он не останавливался, набирая темп и доставляя удовольствие им обоим. Наказывая любимую за столь опрометчивое поведение, а она, отдаваясь без остатка, принимала свою участь.

Стоило Фоллу только дотронуться до неё, посмотреть хищным взглядом, как Вики теряла себя. Таяла и была не в силах противостоять. Неистово желала забыть все обиды и простить, а в итоге оказалось, что и прощать было не за что…

Так глупо! Так по-дурацки!

Вики хотелось провалиться сквозь землю в Ад. Она пообещала себе, что будет всегда обсуждать с Люцем каждую мелочь, даже кажущуюся совсем незначительной. Любой укол волнения.

— Прости меня, — прошептала Вики, оторвавшись от его губ. Ослабив галстук и расстегнув пару верхних пуговиц, она прильнула ртом к зататуированной шее. — Я была неправа.