Город Зверя - Майкл Муркок

Мы не могли ждать здесь наступления ночи, потому что в этом мире господствовала вечная ночь! Как же можно добраться до города и выяснить, где заточена Шизала?

Делать было нечего, кроме как следовать вдоль дороги, держась по возможности в тени, и надеяться, что арзгуны будут заняты собственными делами, лечением своих раненых.

Ни разу ни один из нас не подумал о том, чтобы вернуться обратно. Для этого нахватало времени. Мы должны сами спасти Шизалу!

Но затем мне в голову пришла мысль о том, что никто, кроме нас, не смог бы найти место заточения Шизалы, так как у них не было бы сведений, которые имели мы.

Когда мы прошли некоторое расстояние, я обернулся к Дарналу и заявил без обиняков:

— Ты должен вернуться.

— Вернуться? Ты с ума сошел!

— Нет, на сей раз я совершенно нормален. Разве ты не понимаешь, что если мы оба погибнем в этой попытке, то не будет надежды спасти Шизалу?

— Об этом я не подумал, — произнес он. — Но почему я должен вернуться? Возвращайся ты, а я попробую…

— Нет. Ты знаешь географию Вашу лучше меня. Я легко могу заблудиться. Теперь, когда ты привел меня в Горы арзгунов, ты должен вернуться к ближайшему дружественному поселению и отправить гонцов сообщить, где находимся я и Шизала — в общем, распространить новости как можно быстрее. Тогда сюда могут явиться крупные воинские силы, пока арзгуны все еще истощены и не оправились, и покончить с угрозой Синих Гигантов раз и навсегда.

— Но мне потребуется неделя, чтобы добраться хотя бы до собственной страны. Если ты здесь попадешь в беду, то погибнешь задолго до того, как я смогу привести подмогу.

— Если бы мы в первую очередь заботились о своей собственной безопасности, — напомнил я ему, — то не оказались бы здесь. Ты должен увидеть логику в том, что я говорю. Ступай!

На миг он задумался, затем хлопнул меня по плечу, повернулся и стремительно двинулся в направлении, обратном тому, куда мы шли.

Коль скоро решение Дарналом было принято, оно заставило его действовать быстро.

Я пошел дальше, чувствуя себя меньше и слабее с уходом Дарнала. Каким-то образом я умудрился добраться до нижнего конца дороги незамеченным.

Стремглав я прыгнул от стены пещеры в тень города и прильнул к камню.

А затем совершенно неожиданно стало темнее.

Сперва я не мог понять причины своего везения. Затем увидел, что они заливают большие костры.

Зачем?

Но я понял, что происходило.

Для таких больших костров необходимо много топлива, а его трудно доставлять сюда, и поэтому на период, соответствующий ночному времени, костры гасились. Теперь я находился в почти кромешной тьме и решил: это мой шанс исследовать город и попытаться выяснить, где находится Шизала.

А затем я увидел его!

Одно из зданий было довольно далеко, но хорошо освещено факелами. Но я заметил прежде всего не это, а огромное мрачное знамя, развевающееся на флагштоке центральной башни здания.

Это было знамя Наала, украшавшее шатер Хоргулы на поле боя, но большее по размерам.

Конечно, этого было мало для продолжения поисков — но это было уже кое-что. И я решил пробраться к зданию со знаменем.

Я проверил меч и начал медленный спуск. Когда мне оставалось до самого низа примерно четыре с половиной метра, я увидел, как из-за здания вышли с десяток арзгунов и направились в мою сторону. Я гадал, не увидели ли они меня. Но они прошли подо мной, и я находился лишь в полуметре над головой самого высокого из них. Я цеплялся за стену, словно муха, молясь, чтоб не соскользнуть и не выдать себя.

Как только они скрылись из виду, я быстро проделал остальной путь и стремглав метнулся под прикрытие здания.

Видя, что у арзгунов мало дахаров, я догадался, что немногие вернулись с войны.

Скоро я добрался до здания, к которому направлялся.

Его стены были несколько более гладкими, но я надеялся, что смогу туда залезть. Единственная проблема заключалась в том, что они были довольно хорошо освещены и меня могли заметить, но приходилось рисковать.

Я ухватился за выступающий камень и подтянулся вверх дюйм за дюймом. Подъем был медленным и все более трудным. Окна находились на некоторой высоте над землей, и ни одного ниже, чем в шести метрах, а то, к которому я направился, — вероятно и выше. Я сделал вывод, что причиной такого расположения окон был страх нападения.

Я сумел добраться до окна и заглянул через подоконник, проверить, нет ли там кого-нибудь. Но там никого не было.

Я быстро влез.

Похоже, я попал на склад, потому что там стояли плетеные корзины с сушеными фруктами, мясом, травами и овощами. Я решил воспользоваться кое-какой пищей, явно награбленной арз-гунами в прежних экспедициях.

Я выбрал наиболее прилично выглядевшие припасы и съел их. Жажду утолить не удалось, так как здесь не было никакого доступного источника воды.

Чувствуя себя посвежевшим, я исследовал помещение. Оно было довольно большим. Я нашел дверь и попробовал ее открыть. К моему разочарованию, она оказалась запертой на засов снаружи, вероятнее всего от воров.

Я устал, и веки мои слипались. Погоня была долгой и тяжелой, мы отводили себе мало времени на отдых. Я решил, что принесу Шизале больше пользы, отдохнув.

Я перелез через корзины и устроил себе нечто вроде лежанки в центре, удалив несколько корзин и поставив их вокруг себя. Таким образом мне будет теплее, и любой вошедший в помещение не увидит меня. Чувствуя себя в относительной безопасности, я уснул.

Рассветало, наступал новый арзгунский день. Но я сразу понял, что разбудило меня не это.

В помещении кто-то был.

Я осторожно вытянул свои затекшие ноги и привстал, всматриваясь через щель в своей баррикаде.

Я был поражен.

Человек, забиравший из корзины пищу, не был арзгуном. Он походил на меня, только лицо его было бледнее, наверное из-за жизни в лишенном солнца подземелье.

На лице его было странное отсутствующее выражение, глаза были тусклыми, когда он механически перекладывал из корзины мясо и овощи в корзину поменьше, которую держал в руке.

Он был безоружен. Плечи его были согнутыми, а волосы — прямыми и непричесанными.

Не было никаких сомнений относительно его положения в пещерном мире арзгунов.

Человек этот был рабом и, казалось, пребывал в рабстве долгое время. Будучи рабом, он, конечно, не должен был испытывать любви к своим хозяевам. Но насколько сильно они его напугали? Мог ли я открыться в надежде получить от него помощь, а вдруг он перепугается и заорет: “На помощь!”?