Ночь грома - Стивен Хантер

— Гм, — задумчиво произнес преподобный.

— Все будет лучше некуда. Приедут Тельма, шериф, любящий фотографироваться, и, может быть, ребята из Маунтин-Сити, но все решат, что это было обычное ограбление, и на том дело кончится. Люди скажут: «Черт возьми, этому семейству определенно не везло в округе Джонсон».

— Только ни в коем случае не убивайте продавца и других свидетелей, которые там окажутся. Лишь напугайте их до смерти, слышишь? Чтобы копам пришлось потрудиться, вытягивая из них описания нападавших. Понятно?

— Папа, мы отлично повеселимся, — заверил преподобного Кармоди.

Глава 16

Вернувшись к машине, Боб остановился и оглянулся. Лишь одно грязное окно смотрело на стоянку, и, насколько мог видеть Боб, никто за ним не следил. Впрочем, быть может, к его действиям прислушивались, поэтому он сел в машину, завел двигатель, дал полный газ, затем заглушил двигатель. Выйдя из машины, Боб пошел по дорожке, ведущей за ангар. Там он нашел грузовую площадку и открытые ворота. Взбежав по лестнице — ох, какой же острой болью отдавался каждый шаг! — Боб попал внутрь. Там он застал грязного помощника, который стоял на четвереньках, вскрывая гвоздодером ящик с российскими патронами 7,62х39 мм. Отшвырнув оторванную деревянную крышку, парень вытащил двадцать коробок с патронами и уложил их на тележку, собираясь увезти на склад.

— Привет, — сказал Боб.

Парень поднял голову, и Боб отметил его запавшие скрытные глаза. Наверняка поумнее того бедняги из бакалейной лавки, деревенщина, но не идиот.

— Сюда нельзя заходить, мистер.

— А тебе нельзя противоречить великому Эдди, когда дело заходит о том, чтобы вспоминать, что было и чего не было.

— Иногда наступает мой черед говорить.

— Ну, может быть, у тебя есть что-нибудь такое, что стоит послушать, — сказал Боб.

— С чего бы это мне с вами откровенничать? В наших краях преданность высоко ценится.

— Я вижу, у тебя развито чувство справедливости. Ты твердо придерживаешься моральных принципов. Поэтому ты должен понимать, что, если моя дочь была здесь, я имею право знать правду, а Эдди не имеет права молчать.

— Эдди — плохой человек, это я точно могу сказать. Есть такие вещи, о которых я… впрочем, это не ваше дело.

— Но вот эта молодая женщина — мое дело, — сказал Боб, показывая фотографию Ники.

— Красивая девушка, — заметил парень. — Хочу сказать, она заслужила большего, чем оказаться в придорожной канаве благодаря какому-то козлу, который разыгрывал из себя Дейла Старшего.

— Я ищу этого человека. У нас с ним одно неулаженное дельце.

— Надеюсь, вы его найдете. Ну хорошо, вот то, что вы хотите знать. Да, эта девушка была здесь в тот день поздно вечером, уже начинало темнеть, как сейчас. Перед самым закрытием. Я услышал голос и понял, что это молодая девчонка. Я выглянул и хорошенько ее рассмотрел, и, черт меня побери, это была красивая молодая леди, сэр, надеюсь, вы позволите мне так сказать.

— Это у нее от матери. О чем они говорили?

— Ну, мне пришлось покрутиться, и я подоспел только к самому концу разговора, видите, я взобрался вон туда, — парень указал на матовое окно, отделявшее склад от магазина, — и чуть приоткрыл окно. Наверное, вы подумаете обо мне плохо, но я просто хотел выяснить, в чем дело, вы уж извините, и должен был подойти ближе…

— Моя дочь привлекательная молодая женщина. А ты молодой парень, у тебя играют гормоны. Это совершенно естественно.

— Да, сэр, благодарю вас. Одним словом, ваша дочь что-то спросила у Эдди. Кажется, речь шла о Библии.

— Гм, — промолвил Боб. — О Библии.

Снова Библия. Где-то между тем, как Ники покинула баптистский лагерь, и тем, как она приехала сюда, Библия приобрела очень важное значение.

Боб совершенно не представлял, какая версия родилась в голове его дочери.

— Ваша дочь держала в руках Библию. И они говорили о каком-то отрывке, насколько я мог понять. Я находился в сорока футах от них.

— О каком отрывке?

— Марк, глава два, стих одиннадцать.

— Марк, два-одиннадцать. И у моей дочери была Библия?

— Разве что бывают другие книги в переплете из черного кожзаменителя и с золотым обрезом. Это была Библия. И это был Марк, два-одиннадцать.

— Почему она обратилась с вопросом о Библии в оружейный магазин? Есть какие-нибудь мысли?

— Ну, Эдди у нас вроде как проповедник-любитель. Священное Писание он знает. Быть может, ваша дочь попросила кого-нибудь помочь разобрать стих из Библии, а ей ответили: «Черт возьми, чуть дальше по шоссе Эдди Феррол, он знает Библию вдоль и поперек». Наверное, все было так.

— Да. Возможно. И это все?

— Ну да, вот только…

— Вот только что, сынок?

— От меня вы этого не слышали.

— Да я с тобой даже не разговаривал.

— Вы уедете и больше никогда не вернетесь.

— Обещаю.

— Эдди всегда дерганый, но тут он вдруг совсем задергался, и я слышу, как он разговаривает по сотовому, отходит в угол, чтобы его никто не слышал, и… в общем, он совсем готов, чуть ли не в слезах, чуть ли не плачет, чуть ли не всхлипывает, и когда тот, кому он звонил, его немного успокоил, он стал повторять: «Хорошо, хорошо». Потом Эдди выключил телефон, позвал меня и отпустил домой пораньше — впервые за все время, сколько я у него работаю. Единственный раз я видел его таким два года назад, когда от него ушла жена и он перебрал «хрусталя». Точно могу сказать, он здорово наширялся в те выходные, и с тех пор он постоянно ворчит и придирается.

Боб понял, что произошло.

Каким-то образом Ники через отрывок из Библии показала, что ей что-то известно. Это до смерти перепугало Эдди, и, как только она уехала, он позвонил тому, с кем был связан, на кого работал. Эти люди мигом вызвали гонщика, и тот помчался следом за Ники. Вот почему ему приходилось жечь резину, поднимаясь на Железную гору и спускаясь с нее, и все равно он едва успел настигнуть Ники. Гонщик выполнил свой убийственный таран, вот только Ники почти спустилась с серпантина и к тому же оказалась слишком хорошим водителем, поэтому ее машина не перевернулась и она осталась в живых.

«Так, — подумал Боб, — я подхожу все ближе. И скоро мы займемся делом».

Но тут его осенила еще одна мысль.

— Сынок, сходи взгляни, чем занимается сейчас Эдди.

Парень подошел к матовому окну, чуть приоткрыл его и выглянул в щелку.

— Все как и тогда. Эдди стоит в углу, говорит по сотовому телефону, и он весь дерганый.

Глава 17

И что дальше?

Сгущались сумерки, а двое парней, следивших за ним, больше не старались оставаться незамеченными. Теперь они ехали совсем близко, ярдах в двухстах.

Можно резко свернуть и попробовать от них оторваться.

Но что это даст? Ты отсрочишь столкновение, определенно связанное с насилием, но вот какой ценой: ты покажешь преследователям, что заметил их, и станешь объектом охоты здесь, в округе Джонсон, а оружия у тебя нет. Быть может, тебе даже не удастся оторваться от этих ребят, они знают свое дело. Они столкнут тебя с дороги, и на этом все кончено, ты труп после всего того, через что прошел, потому что какой-то «белый мусор» столкнул тебя с обрыва в этом Жабьем Логове, штат Теннесси, или как там называется эта чертова дыра.

Нет. Надо сохранить фактор внезапности на своей стороне, обратить его на пользу. Пусть тебя считают полным идиотом. Ты безмятежно катишь по дороге, напевая песню. Ты ни о чем не подозреваешь. Ты дилетант. А они профессионалы.

«Мне нужно оружие».

Без оружия он всего лишь хромой седой глупец, вляпавшийся в дерьмо по самые уши. И у него на хвосте двое убийц, потому что с ним произошло то же самое, что произошло и с его дочерью: он случайно вторгся в чьи-то нечистые планы, хотя пока что сам не догадывается, чьи это планы и о чем идет речь. Однако что-то должно произойти совсем скоро, иначе к чему эта спешка с тем, чтобы убрать Ники, а теперь и его самого?

Как бы там ни было, все сводилось к одному: «Мне нужно оружие». Господь Бог сотворил людей, но только полковник Кольт сделал их равными, ибо без оружия все они — старые и молодые, слабые и робкие, глупые и мягкие — не более чем добыча для жестоких и безжалостных хищников, населяющих этот мир, что бы там ни говорилось в законах. Законы написаны для порядочных людей, живущих в охраняемых местах, для людей, которые смеются, болтают друг с другом и веселятся на вечеринках, но здесь, в суровом мире, где зло стремительно наступает и кровь собирается лужами на мокром асфальте, без оружия ты всего лишь беззащитная добыча, с которой любой, кому захочется, может сделать что угодно. Все определяет лишь прихоть убийц, и, когда они принимают решение кого-нибудь убить, какие бы ни были на то причины, спасти намеченную жертву не может уже ничто.