Легионер. Книга 1 - Луис Ривера

— Кто из вас староста деревни?

Некоторое время все молчали. Наконец из толпы вышел высокий старик, закутанный в старый рваный плащ.

— Ты староста?

Старик кивнул.

— Тогда слушай меня внимательно, — Носатый старался говорить медленно и четко, чтобы старик понял каждое слово. — Ты можешь спасти своих людей. Для этого тебе нужно рассказать о том, что здесь случилось, уцелел ли кто-нибудь из римлян и где искать ваших солдат. Если быстро и честно все расскажешь, мы оставим вас в живых. Если нет — не спасется никто. Ты понял меня, старик?

Староста кивнул, но продолжал молчать. В толпе послышался плач. Мужчины стояли, опустив головы, женщины прижимали к себе детей.

— Вот, ублюдки, — послышалось из задних рядов центурии. — Теперь им страшно. Раньше бояться надо было!

— Разговоры! — гаркнул Носатый.

Потом повернулся к старосте:

— Старик, у меня нет времени на уговоры. Поэтому я меняю свое условие. Ты все равно мне все расскажешь. Мои ребята умеют развязывать языки таким упрямцам, как ты. Так что самое большее через полчаса ты выложишь все, что знаешь, можешь не сомневаться. Выбирай, или ты все рассказываешь добровольно и мы уходим. Либо ты все рассказываешь под пытками, и тогда твоей паршивой деревеньке конец. Ну? Что выбираешь?

Староста судорожно сглотнул. Плач стал громче. Теперь вовсю голосили не только дети, но и женщины.

Честно говоря, мне было их почти жаль. Эти перепуганные крестьяне находились меж двух огней. Обычная участь мирных жителей. Они вынуждены были уживаться и с нами, и с солдатами повстанцев, которые бесчинствовали пуще нашего. Скорее всего, из них толком никто и не воевал. Так, пошалили, когда восстание только началось. А когда грабить стало некого, вернулись по домам и занялись своими огородами.

Теперь то мы, то повстанцы приходили к ним в деревню, обирали, устанавливали свои порядки, казнили тех, кто был не согласен. И деваться крестьянам было некуда. Приходилось угождать и тем, и тем. Не позавидуешь, словом.

Вот и сейчас выбор у них был небогатый. Если скажут, где укрылись повстанцы, те рано или поздно вернутся в деревню и убьют всех как предателей. Не скажут — будут иметь дело с нами.

Я посмотрел на своих ребят. Ничего хорошего от них ждать не приходилось. Чувствовалось, что если Секст даст малейшую слабину, деревню ничто не спасет. Что ж, их тоже можно было понять. Вчера ты играл с парнем в кости, а сегодня его голова насажена на копье.

Снова припустил ледяной дождь.

— Ну что, старик, молчишь? Хорошо. Рябой, Красавчик, возьмите его.

Из строя вышли два солдата Лично знаком я с ними не был, но слава о них ходила самая дурная. Оба служили раньше с Носатым и были в «Молниеносном» спекуляторами.[44]

Они сорвали со старосты плащ и рубаху, обнажив иссохшую костлявую грудь, заломили руки и подтащили к коновязи. Мужчины из местных было дернулись, но вспомогатели, оцепившие толпу, мигом выхватили мечи. Этого оказалось достаточно. Женщины заголосили еще сильнее.

Старосту привязали к столбу.

— Ну что, старик? Не передумал?

Тот промолчал.

Опцион досадливо поморщился и махнул рукой экзекуторам. Те с шутками вытащили из-за поясов свои фустисы, с которыми никогда не расставались. Из толпы что-то кричали. Языка я не знал, но было понятно, что они уговаривают старосту рассказать все. Тот что-то сердито прокричал в ответ. Красавчик замахнулся.

Но тут одна из старух, оттолкнув солдата, кинулась к опциону и рухнула перед ним на колени. Она что-то лопотала, обливаясь слезами и хватая Секста за руки:

— Красавчик, погоди. Что? Я не понимаю, что ты говоришь… Помедленнее. Эй, понимает кто-нибудь эту тарабарщину?

Но женщина, немного успокоившись, сама перешла на латынь. Говорила она плохо, но при желании можно было понять главное.

На наш отряд повстанцы напали, когда начало смеркаться. Наши уже собирались выступать. Повстанцы отрезали путь к лагерю и ударили одновременно с трех сторон. Большая часть отряда полегла. Но четырем десяткам, под командованием какого-то офицера из кавалерии, удалось вырваться из окружения. Они отступили дальше в горы. Половина повстанцев стала их преследовать, а остальные добили раненых, отрезали головы, забрали наш обоз и ушли.

— Красавчик, Рябой, ну-ка давайте этого мерзавца сюда, — приказал Секст.

Полуголого старика бросили в грязь перед опционом. Носатый схватил его за жидкие волосы и рывком поставил на колени.

— Старик, где наши могли укрыться? Наверняка отходили не просто так. Что здесь поблизости есть? Деревня, форт? Говори!

На этот раз старик не стал запираться. Угрюмо глядя в землю, он сказал, что в пяти римских милях отсюда, выше в горах, есть небольшое укрепление, построенное римлянами еще до восстания. Гарнизон форпоста был перебит в первые дни войны, но само укрепление осталось. Повстанцы использовали его как перевалочный пункт, но обычно он пустовал.

— Отлично, старик. Пойдешь с нами, покажешь дорогу, — Секст, не обращая внимания на стенания старухи, приказал Красавчику и Рябому связать старосту и обернулся к нам. — Вы все слышали, ребята? Выступаем!

— А с ними что? — крикнул кто-то.

— Да, что, просто так уйдем?

— Спалить здесь все надо!

— На копья их!

— А ну молчать! — взревел Носатый. Получилось у него ничуть не хуже, чем у Быка. — Я сказал, выступаем. Там у вас хватит работы. С деревней пускай начальство решает.

— У нас приказ найти «бобов». Его и будем выполнять. Если кто-то не согласен с приказами командира, шаг вперед!

Желающих получить неделю карцера за неподчинение не нашлось.

Секст отправил гонцов с донесением в лагерь, оставил в деревне два десятка вспомогателей дожидаться подкреплений и скомандовал нам выступать. Я покидал деревню с облегчением. Может быть, я был не очень хорошим солдатом, но принимать участие в резне мне не хотелось. Ребята же ворчали еще милю. Впрочем, опцион задал такой темп, что очень скоро все заткнулись.

На подходе к форпосту мы выслали вперед разведчиков, а сами стали готовиться к бою. Никто не думал о том, что нас всего лишь две сотни. Половина из которых стрелки и легкая пехота. Никто не думал о том, что у нас за спиной бессонная ночь и почти десятимильный переход. Никто не думал о том, что хороших опытных бойцов у нас совсем немного. Большинство — зелень, прослужившая полгода. Все это мелочи. Там, впереди, наши парни сидели по уши в дерьме, и их надо было вытащить. Никогда не бросать своих — это правило не обсуждалось. Каждый понимал, что завтра может оказаться на месте тех ребят. Поэтому сегодня надо идти вперед, чтобы было кому прийти на помощь потом. Простая истина. На войне не бывает истин сложных. Все предельно просто и ясно. Даже если в живых остался один легионер, мы все равно должны вытащить его. Или умереть, пытаясь сделать это.

Разведчики вернулись быстро. Секст построил нас.

— Значит, так, ребята. Наши в том форте. Вроде пока держатся. Повстанцы обложили их со всех сторон, но для этого им пришлось здорово растянуться. Ударим им в спину и прорвемся в форт. А там будем ждать подкрепления. Все понятно?

— Так точно!

— Подойдем поближе. Так что не шуметь. Говорить только шепотом. И помните, наша задача — прорваться. В долгий бой не ввязываемся. Их там не меньше пяти сотен, так что в поле не устоим. А за стенами они нам не страшны. Лучники, стрелы поберегите, пригодятся, когда доберемся до стен. Все, ребята. Надеюсь, никто из вас не собирался жить вечно! Покажем этим ублюдкам, на что способны секачи!

На наше счастье, повалил густой мокрый снег, так что нам удалось подойти совсем близко. Едва ли не на бросок пилума. Мятежники не ожидали, что подмога осажденным подойдет так быстро, и не позаботились о том, чтобы прикрыть свои тылы. Непростительная беспечность, за которую они и поплатились.

Мы атаковали клином в полном молчании. Острие клина составили самые опытные бойцы. Мы ударили единым железным кулаком настолько стремительно, что повстанцы даже не успели опомниться и организовать оборону. Все, что они сумели сделать, — подать сигнал тревоги и разбежаться, оставив на земле человек пятьдесят. Мы потеряли семерых. Немного. Но среди них оказался и Секст Носатый, наш командир, шедший впереди.

Запыхавшиеся, мы остановились в сотне сдвоенных шагов от стен форта. Отовсюду доносились тревожные сигналы рожков повстанцев и крики.

— Что встали? Они сейчас опомнятся! — завопил кто-то из задних рядов.

— Соберите тела, живо! Быстрее, секачи, быстрее! — Один из старых солдат взял на себя командование. — Никого не оставлять. И оружие хватайте. Дротики берите. Бегом, бегом, бегом!

Мы рассыпались по полю, собирая павших и трофеи. Стрелки выдвинулись вперед, прикрывая нас.