Радости земные - Керри Гринвуд

Опустив руку в карман, он извлек оттуда фотографию девочки с резкими чертами лица в костюме в стиле диско. Белокурая, с узкими глазами, угловатая… На снимке она щекотала Энди Холлидея длинным пером и хохотала. Энди выглядел намного моложе, почти таким, как я его помнила.

– Это она, – сказал он таким упавшим голосом, что у меня сердце сжалось.

– Как ее зовут? – спросила я.

– Шери. Она была папиной дочкой. А потом сбежала из дома.

– Сколько ей здесь?

– Четырнадцать. Уже три года прошло. Я столько ее искал! И сейчас ищу. Она ушла ночью, даже записки не оставила и… и… – Он нервно сглотнул. – А все потому, что жена ей не поверила. Тина считала ложью то, что Шери сказала про дядю. Это не укладывалось в голове! Такой милый человек, и так любит детей… Я тоже сказал дочке, что не верю ей, вот она и убежала. Да так и не вернулась.

И тут он заплакал.

– Значит, она сказала правду? – спросила я.

Он шмыгнул носом, и я протянула ему бумажную салфетку.

– Ну да, все именно так и было! Этого извращенца застукали, когда он приставал к другим племянницам; мой брат оказался умнее: он своей дочери поверил и поймал его, можно сказать, на месте преступления. Сейчас этот подонок за решеткой, и тем лучше, иначе я придушил бы его собственными руками. А его сестрица, моя жена и мама Шери, – боже праведный! – до сих пор на его стороне. Говорит, мол, во всем виноват их отец. Я развелся с этой кретинкой. А моя невинная дочь, моя Шери, ушла, и я ее больше никогда не увижу.

– А каким образом вы ее искали?

– Я был на телевизионной программе «Мы вас ищем», – не без гордости сказал Холлидей. – И заплатил целое состояние частному детективу, но как ее найдешь? Ведь подростки часто живут под чужими именами. Сыщик так ничего и не выяснил. Прямо так мне и сказал: не тратьте, мол, деньги зря, ничем вам помочь не смогу. Славный малый, хозяин сыскного агентства «Недреманое око». Сказал только, что Шери жива. Во всяком случае, в моргах ее нет, и в больницах под таким именем никто не значится. Никаких следов! И документов у нее не было: ни паспорта, ни водительских прав. А я хотел научить ее водить машину, – со стоном завершил он и прикурил от окурка новую сигарету.

Я же его примеру не последовала – моя совесть одержала верх. Впрочем, я и сама не хочу снова стать рабом пагубной привычки. Просто позволяю себе изредка сигаретку-другую. Слаб человек!..

– И что теперь? Вы так и будете сидеть сложа руки и предаваться меланхолии? – как можно мягче спросила я.

Страшно даже представить, как ему тяжко! Помню, у меня Горацио пропал на пару дней – его случайно заперли в доме, где шел ремонт, – так я места себе не находила, все представляла, что его убили или покалечили. Но это было всего два дня, а тут три года!

– Детектив сказал, что Шери, скорее всего, в городе или где-нибудь неподалеку, но точно не в монастыре, не в борделе и не в каком-нибудь массажном салоне… В таких заведениях без документов нельзя. Поэтому я скоро развешу объявления, вот только соберусь с силами, – сказал он, беспомощно оглядывая горы коробок.

– Может, мне даже удастся вам помочь, – сказала я, решив, что Мероу – лучший помощник по распаковыванию вещей. Наша ворожея одним прикосновением руки может определить, что в какой коробке. Думаю, она не откажется помочь этому бедняге, ведь благое дело прекрасно скажется на карме.

– И когда вы собираетесь развесить объявления? – спросила я бодрым голосом. – Кажется, я знаю, что вам надо в нем написать.

– Спасибо, Ивонна, – сонно ответил он. – Передайте привет Джеймсу.

Я тихонько вышла. Ну что ж, Энди Холлидей хотя бы позавтракал. Его кандидатуру на роль мистера Ку-Ку я решительно отмела. Он слишком страдает и слишком много пьет, чтобы так складно писать письма. И компьютера у него нет. Джеймс сказал, что Энди уволили, значит, и распечатать письмо ему негде. Короче, это еще один кандидат на бесплатный хлеб, не более того. А я точно знаю, какое должно быть объявление, чтобы Шери Холлидей, где бы она ни пряталась, наконец-то дала о себе знать. Выходит, день прошел не зря.

Мероу работает и по воскресеньям – христиане с их порядками ей не указ. У порога я остановилась погладить Белладонну. Она такая черная, что если бы не зеленые глаза и розоватые очертания рта, можно было бы подумать, что эта кошка вырезана из эбонита. Вежливо мурлыкнув, Белла нырнула в дом: начал накрапывать дождь. Вот и хорошо: Труди будет рада, что ее трава напитается влагой.

– А я думала, ведьмы любят грозу, – заметила я, кивнув на Белладонну. Та пулей залетела под стол, который служил Мероу прилавком, и забилась в самый дальний угол.

– Ведьмы любят, а их кошки – нет. Белла очень чувствительна к колебаниям в атмосфере. Посмотри, у бедняжки даже усы дрожат!

Мероу наклонилась и прикрыла Беладонну краем шерстяной шали. Та не воспротивилась, значит, ей на самом деле страшно: ведь по природе кошки жутко любопытны.

В магазине пахло каким-то незнакомым мне восточным благовонием. Я спросила у Мероу, что это.

– Это ладан и мирра, – сказала она. – После потрясения необходимо восстановить силы. А как прошло дежурство в «Супах рекой» с высоким красавцем-брюнетом?

– Впечатлений масса, так что пока я затрудняюсь тебе сказать, как именно. А Дэниел – просто прелесть. Он не болтает по утрам.

– Ну что ж, значит, вам суждено быть вместе, – подвела итог Мероу Уж она-то знает, какая я «общительная» с утра! Пару раз она пыталась поддержать со мной беседу, но сломалась.

Сегодня нам было о чем поговорить. Я передала Мероу то, что сказала про мистера Ку-Ку старший констебль Уайт, и поведала про кетчуп в парадном.

– Да, она верно говорит, им движет злость и жажда власти. Знаешь что, Коринна, раз этот псих так любит игры, давай предложим ему свою, а? По-моему, нам пора переходить в наступление. Что скажешь?

– Я подумаю. А сейчас нам с тобой нужно сделать одно доброе дело. Наш новый сосед, Энди Холлидей, потерял дочь и теперь пьет по-черному, а вокруг него куча нераспакованных коробок высотой с гору Косцюшко. Нужно бы ему подсобить. Но одна я точно не управлюсь. Ну что, поможешь?

– Конечно, – ответила Мероу. – В детстве мне редко дарили подарки, так что я обожаю распаковывать коробки. И потом, вдруг дочь к нему вернется, а у бедолаги к тому времени печень прикажет долго жить? Надо бы поддержать его витаминами, подобрать ему талисман и зажечь благовоние, чтобы почистить чакры. Ты права, действовать нужно сообща. Послушай, а ты уверена, что ему нужна помощь? А то получится опять, как в тот раз с мистером Пемберти.

Я кивнула. В свое время мы с Мероу дружно жалели бедного мистера Пемберти, а он в один прекрасный день поведал нам, что ему нравится быть рабом, и даже показал нам – ужас какой! – свой ошейник и кружевной фартучек.

– Уверена. Когда пойдем?

– А может, провести ритуал возвращения? – рассуждала вслух Мероу – Правда, это дорогая штука.

– Проведем, только сначала пусть протрезвеет. Ну что, завтра?

– Завтра. Как уберешься в пекарне, зайди за мной, а я закроюсь пораньше. Знаешь, Коринна, мне как профессионалу интересно лишний раз попрактиковаться.

Вот и замечательно! Если за дело берется такой специалист, мы в два счета наведем у Холлидея порядок.

Глава десятая

Мероу напомнила, что мне завтра придется рано вставать и браться за работу, поэтому я зашла к профессору, приготовила нам омлет со специями почти по-французски – поскольку эстрагона не было, положила побольше петрушки – и села у окна с бокалом вина, чтобы полюбоваться закатом. Город при таком освещении выглядит очень мирно. Я рассказала профессору Диону историю бедного Энди Холлидея, и он предложил отправить Энди к нему в гости, пока мы с Мероу будем распаковывать коробки.

– У меня на кушетке удобно распивать спиртное. Кстати сказать, эту кушетку наверняка придумал большой поклонник Бахуса. Нет, на самом деле, пусть Энди приходит. Может, он захочет выговориться, – предположил профессор. – Слушать я умею, не то что разбирать вещи. Так что вам с Мероу я не помощник. Я даже свои очки найти не могу! А нога у меня уже пошла на поправку.

Предложение профессора мне понравилось, я чмокнула его в щеку и вернулась к себе – накормить кошек и подготовиться к утренней выпечке. «Кажется, все тихо-спокойно!» – подбадривала я себя, прислушиваясь к шагам на лестнице. Письма под дверью нет и кетчупа в парадном тоже. Расположившись в гостиной с книгой Джейд Форрестер, я прикончила коробку шоколадных конфет, которую открыла еще перед пасхой. В прошлом году. Вообще-то я не сладкоежка.

Знаю, при виде полной женщины все думают, мол, эта толстуха наверняка круглые сутки набивает себе брюхо «марсами» и «сникерсами». Уверяю вас, ничего подобного. Просто такая уж у меня конституция. Да, я толстая. И с этим ничего не поделаешь. И потом, передо мной всегда пример Кайли и Госс. Да я не похудею до их состояния, даже если лет десять буду голодать, и это факт. Если хотите знать, то я вообще считаю, что толстушки народ живучий и потому особо ценный. Думаю, в древности, особенно в голодные времена, мы были на вес золота. Худые женщины загибались от недоедания, а мы сеяли, выкармливали детей – словом, помогали племени продержаться до весны. Допустим, толстушек уничтожат как класс, и что тогда вы будете делать, когда снова наступят тяжелые времена? Ведь нас на худой конец всегда можно съесть. По моим подсчетам, одной меня вполне хватит на прокорм семьи из шести человек в течение месяца. Разумеется, если меня должным образом замариновать, посолить и приготовить.