Львица и лилия - Барбара Картленд

— Его сиятельство может себе это позволить, — успокоила ее нянюшка, — а, вы, мисс Пурилла, не хуже меня знаете, едва ли вам стоит щеголять здесь и по округе в тех .обмотках и тряпье, которыми вам приходилось довольствоваться дома.

— Но я не страдала от этого, — попыталась защититься Пурилла.

— Честь вам и хвала! — едко заметила нянюшка. — Только его сиятельство тратит целое состояние, чтобы принарядить вас как модницу.

— Но я вовсе не желаю уподобляться модницам, — заметила Пурилла. — Мне только хочется понравиться ему.

.. — На то ему и глаза, не слепой ведь, — резко оборвала ее нянюшка.

Она замолчала, но Пурилла не сомневалась: нянюшка считала ее замужество не просто необычным, но так или иначе шокирующим.

Она слишком хорошо знала старушку и понимала, насколько нянюшке не понравилась прежде всего та поспешность, с которой ее подопечная обвенчалась с графом. К тому же тот факт, что граф не в состоянии был вести себя как настоящий новобрачный, вовсе не укрылся от ее вездесущего ока.

Нянюшка разрывалась на части. Граф оказался на ее попечении в качестве больного, и она считала правильным и благоразумным во всех смыслах его пребывание в собственной спальне и его братское отношение к Пурилле, как если бы та приходилась ему сестрой, а не женой.

Но с другой стороны, ее обижало и огорчало подобное равнодушие графа, воздерживающегося от близости с ее воспитанницей. Ей хотелось, чтобы Пуриллу любили так, как она того заслуживала.

— Он полюбит меня когда-нибудь, — уверяла та Джейсона, разговаривая с ним перед тем, как заснуть.

Песику выделили специальную корзинку, но, когда нянюшка уходила, он частенько прыгал на кровать и забирался поближе к девушке.

— Граф Литтон — такой великолепный, такой видный, — продолжала она, — должно быть, многие женщины любили его и, возможно, граф сам любил их… но мне-то нечего ему предложить… кроме моего сердца.

Говорила она, имея при этом очень задумчивый вид, и это заставило Джейсона еще крепче прижиматься к ней.

Она обняла песика, словно ища утешение в теплоте и мягкости его маленького тельца.

— Кажется, он доверяет мне, — рассуждала она, — и я думаю, может быть, мне удастся помочь ему поладить с обитателями его поместья. Он понял, что я пыталась рассказать ему об этих людях, но как было бы хорошо, если бы я для него стала важнее всего на свете, важнее титула, важнее денег…

Она глубоко вздохнула.

— Наверное, я хочу слишком многого, ведь нам с тобой и так повезло оказаться здесь, в этом доме. Нельзя быть такой алчной, но, Джейсон, мне так нужна его любовь, я так отчаянно нуждаюсь в нем!

Слезы подступили к глазам, и, крепче обнимая Джейсона, она думала о графе, который спал в соседней комнате.

Комнаты разделяла лишь дверь, и она знала: ей стоило лишь приоткрыть ее, чтобы видеть его и слышать его.

Пурилла задумалась над тем, как он посмотрит на ее просьбу разрешить ей посидеть рядом с ним и немного поговорить. Но она убедила себя не докучать ему подобными просьбами.

К тому же на ней была только длинная ночная рубашка, и граф никогда еще не видел ее без прически, с распущенными по плечам волосами. Он ни разу не попросил ее зайти к нему и пожелать спокойной ночи после того, как уходила горничная, помогавшая ей раздеться.

— Я подожду… пока он поцелует меня… и тогда, возможно, он придет в мою… комнату, — уговаривала она себя.

Но она ни в чем не могла быть уверена, за исключением того, что их брак так и не стал настоящим.

На следующий день граф спустился вниз вскоре после завтрака. Пурилла встала поздно, и он наблюдал, как она спускалась по лестнице. Он показался ей очень элегантным и подтянутым, и теперь уже с трудом верилось, что он еще недавно не поднимался с постели.

— Я подумал, не сходить ли нам посмотреть конюшни, — предложил он, приблизившись к ней.

— Я так и знала, что вам этого захочется, — заметила Пурилла. — Не сомневаюсь, лошади прознали о приезде их хозяина и наблюдают за вами.

— Тогда и они обладают сверхъестественными способностями, — улыбнулся граф.

Они говорили на эту тему накануне вечером за столом, и девушка с большим интересом слушала его рассказы о храмах Индии, факирах и тех, кого считают в этой стране святыми.

— А у вас в доме есть привидения? — поинтересовалась Пурилла.

— Домоправитель может показать вам кое-какие записи об этом в домашнем архиве, — ответил граф. — Лично я никогда не видел ни одного призрака, хотя моя бабушка обычно клятвенно заверяла нас, будто она встречала одного из них в одежде придворного времен Карла I. Он двигался по коридору, а когда она спросила его, что он там делает, — он исчез!

Пурилла рассмеялась.

1 — Должно быть, она сильно растерялась. Как вы полагаете, это хорошее или плохое предзнаменование?

— Я думаю, ему самому было плохо, — ответил граф. — Он был вынужден все время бродить по Року, вместо того чтобы прогуливаться по Элизиуму или какому-нибудь другому раю, в который, возможно, верите вы.

В комнате воцарилась тишина.

Первой ее нарушила Пурилла:

— А вы верите в… рай?

Серьезность ее тона заставила и графа заговорить без тени иронии.

— Честно говоря, не могу точно сказать, верю или нет, — ответил он, — так же как не уверен, действительно ли некоторые люди обладают сверхъестественными способностями или они всего лишь шарлатаны, живущие за счет примитивных суеверий, которые веками привлекают к ним интерес.

—  — Возможно, когда-нибудь вы узнаете, правда это или нет. Я чувствую, всем нам это предстоит, — заметила Пурилла.

Вскоре разговор перешел на другую тему.

Позже, вспоминая их беседу, граф утвердился во мнении — Пурилла верила во все сверхъестественное. Меньше всего он удивился бы, если бы она вдруг сказала ему, что сама видела призраков в Роке.

Пока они медленно двигались в сторону конюшен (ведь графу следовало беречь силы), Литтон продолжал размышлять на эту тему.

Пурилла почти ни с кем не общалась. Компанию ей чаще всего составляли ее конь и пес, и не было ничего странного в том, что они научились инстинктивно понимать свою хозяйку.

И хотя она не рассказывала ему об этом, граф не сомневался — она легко могла позвать к себе Джейсона, даже не произнося вслух его имени.

Стоило ей только подумать о нем, как песик почти немедленно оказывался рядом.

Граф был поражен этим, но потом он вспомнил: такая близкая и прочная связь между людьми и животными вырабатывалась на протяжении столетий.

Он еще не видел Пуриллу в общении с ее конем Меркурием и не скрывал своего любопытства.

Не успели они войти в конюшню, как в одном из стойл раздалось радостное ржание. «Скорее всего, — решил Литтон, — это и есть Меркурий», и он не ошибся.